Лидия Евдокимова - Тёмное солнце

Лаитан смотрела на властелина, стараясь угадать по его страшной гримасе ответ. Она не заметила, как размышления сменились воспоминаниями. Шёпот крови внутри стал громче, перед глазами промелькнули картины прошлого. Замок, тронный зал, крики, кровь и всплески силы вокруг. Безымянные наёмники, грудой сминавшие жриц Империи, трупы и части тел под ногами, крики умирающих и боевые кличи жриц. Лица, всюду мелькали лица, старые и совсем юные. Призванные властелином люди с короткими волосами, облачённые в железо и кожу, с оружием и амулетами против имперцев…

«Короткие волосы, — подскочила внутри себя Лаитан, — волосы состригают приговорённым и наёмникам, продажным людям и нелюдям, чтобы каждый мог отличить их в толпе и не мараться о продажные души». Лаитан открыла глаза и снова вперилась взглядом в мужчин. Светлые волосы властелина странно контрастировали с остальным обликом, сбивая с мысли Медноликую. Она взмолилась всем прошлым матерям, чтобы те дали ей ответ. Перед глазами мелькнуло сражение, в котором в её руке блистало оружие. Оно было в крови, но все ещё острое и смертоносное. Лаитан смотрела глазами той, кто приходил в Замок за жизнью властелина. Трон с прикованным к нему хозяином мелькал где-то впереди, его заслоняли все новые и новые воины в броне. Лаитан, а точнее, та, кто приходил тогда, убивала врагов, но теряла силы. Перед лицом возник человек с занесённым над головой мечом. Лаитан взглянула в его лицо…

— … двигаемся быстро, — резанул голос властелина по ушам, и Лаитан потеряла сосредоточение. Она успела подняться на ноги, оставив после себя россыпь чешуек и двинулась вперёд, когда Киоми, жестом подозвав кого-то, сунула в руки Лаитан новую одежду. Широкие варварские штаны, подпоясанные простой верёвкой, чтобы не спадать с её тонкой талии, рубаху и короткий плащ. Медноликая не сумела подавить выражение брезгливости на лице, представляя, чего стоило Киоми попросить эти вещи ради неё у пришлых. А потом взгляд Лаитан скользнул по жрицам и воительницам. Каждая, кроме нескольких, отвела взгляд, делая вид, словно это вовсе не страх и сомнения, а всего-то почтительность и подобострастие. Лаитан проследила за взглядом одной из жриц, быстро совладавшей с собой, но все же недостаточно споро. Ее люди смотрели, искоса и осторожно, на опадающие с нее чешуйки. Именно это стало причиной взять одежду у варваров, а не позаимствовать у своих же воительниц. И, кажется, Киоми была с ними согласна, если молча пошла на унижения вместо приказа поделиться плащом и штанами с Лаитан.

— Спасибо, — тихо шепнула она служанке, показав, что та прощена за недавний промах. Киоми кивнула и отошла. Когда верёвка на штанах затянула талию Лаитан, она поспешила вслед за властелином Замка. На ходу Медноликая пыталась обдумать новое для себя ощущение потери авторитета и власти. Ее боялись и перед ней трепетали и раньше, но брезгливости или опасения заразиться пока что не проявлял ни один подданный Империи. Впрочем, в виду последних событий с чумой Посмертника это не сильно удивляло. Однако, осадок оставляло приличный, неприятно скребло внутри злостью и заставляло задуматься о том, что будет дальше.

Морстен почти сразу вышел на заброшенный тракт, построенный ещё до создания Империи, и дальше много часов подряд придерживался этой прямой, как стрела, дороги. Даже похороненный под слоем корней, прелых листьев и серой, как небо над пустошами, почвы, покрытый ровными плитами чуть шероховатого камня, путь был надежнее, чем заболоченная и заросшая колючими кустами земля за его пределами.

Чтобы произвести впечатление и пробудить интерес в Лаитан, Гравейн истратил массу сил. Запасы даже тёмного властителя не были беспредельными, а его когда-то мёртвое тело удерживало энергию словно дырявая кружка — воду. Но в этих краях тьмы было гораздо больше, чем смерти, и потому восстановить силы он надеялся достаточно быстро. «Даже если зверье полезет чаще, — вытаскивая меч из осклизлой плоти мохнатого червя с длинными клыками и туловищем толщиной с лошадь, подумал он, — на стоянке будет накопитель. Тхади скрупулёзны в мелочах.»

Он посмотрел на Лаитан, медленно опускавшую руки. Под ногтями госпожи ещё светились остатки золотистой энергии, выплеснувшейся, едва чудовище выломилось на них из чащи. Не растерявшаяся владычица Империи ослепила червя вспышкой, и готовила что-то более смертоносное, но Морстену было довольно и такой паузы. Все же он был раньше мечником, и неплохим, а за пять столетий можно очень хорошо развить навыки.

Выглядела Лаитан очень усталой, а варварские шаровары и короткий нелепый плащ скрывали её тело, не давая рассмотреть поближе. Тёмный все ещё не был уверен, что узнает или не узнает Мать. В бытность наёмником он видел её несколько раз во время священных празднеств, но с расстояния, на котором все превращалось в размытую круговерть золота, белой ткани и серебряных вспышек от зеркал, которые держали вокруг владетельницы её служанки. Двигалась она с грацией молодой женщины, но для этого достаточно иметь много сил и Мастерство, регулярно применяемое к телу. То же относилось и к родимому пятну — такую отметку, как он уже размышлял ранее, могли свести даже в отдалённых поселениях. Оставалось только уповать на разговоры и обмен информацией, пусть даже в виде колкостей.

Но усталость брала своё. Морстен протёр тёмное лезвие меча куском шкуры, и вложил его в ножны у пояса.

— В следующий раз просто отступи назад, — сказал он Лаитан. — Здесь достаточно мечей и рук, их держащих, чтобы не тратить силу. Эти твари почти не опасны, — он стрельнул глазами в сторону ворчащего ругательства Ветриса, выползающего из колючих объятий кустов, — если не позволять им сбить тебя с ног.

— В следующий раз я милостиво позволю тебе защищать себя только тогда, когда ты станешь моим жрецом, — устало отозвалась Лаитан. В ответ она получила ещё одну мерзкую улыбку, и ей показалось, что властелин действительно сильно старается сделать её наиболее отвратительной ради неё. Лаитан не впервой было встречать мужчин, готовых ради неё на многое, но упорно изображать наимерзейшие гримасы казались ей чем-то новеньким. Она чувствовала усталость властелина, но больше всего её беспокоило другое — она теряла силы слишком быстро. Пока что Лаитан списывала это на лес, чужеродную энергию и невозможность отдохнуть. Надежда оставалась на стоянку, сон и пищу, но если это не поможет… Если не поможет, тогда Лаитан придётся признать очевидное — сила не восстанавливается. А теряется так быстро и неравномерно, что даже подозрительно. Будто кто-то забирает ее, невидимо и неслышно.

Она переступила через конечность убитого животного и шагнула вперёд, в темноту, не совсем понимая, что делает. Хотелось сесть, а лучше бы, прилечь и выспаться. Солнце закатилось уже давно, или просто тьма леса настолько высосала её изнутри, что эта бесконечная темнота заставляла принимать день за ночь. Лодыжки Лаитан что-то коснулось, она попыталась отдёрнуть ногу, но цепкие жгуты впились в плоть, прорезая её до крови. Почуяв алое, трава и лишайники отшатнулись, но тут же набросились с новой силой со всех сторон. Руки, ноги, шея Лаитан оказались в тисках гибких трав, чьи острые листья резали плотную ткань и кожу в тех местах, где не осталось прозрачной чешуи. Панцирь из чешуек не поддавался, каркасом обнимая тело матери матерей и не продавливаясь дальше.