Всеволод Болдырев - Зарницы смуты

— Сумеют ли выследить? — усомнился Антер. — Три недели петляли по болотам. Убили всех, кто мог бы нас выдать!

— Не знаю, — Тулена дернула плечом. — Но уверена — за нами идут. Мой дар не подводит. Никогда.

До Рудной Долины добрались еще затемно.

Поселок был старым. Частокол местами покосился, кое-где уже виднелись пятна гнили. Насыпь и ров густо поросли камышом. На сторожевой вышке горел огонь — хороший знак.

Уонтер вытащил меч и постучал оголовьем в ворота. На стук откликнулись не сразу.

— Кто там шляется в ночи?! — из-за частокола послышался сиплый мужской голос. — Законы Хехора знаете?

— Знаем, — Уонтер хмыкнул. — Именем Балестера Завоевателя, графа Ан-Мураган. Открывай ворота, мать твою.

— Пышно, — страж скучающе вздохнул. — А подтверждение есть? Эдак любой проходимец может ночью заявиться и потребовать ворота открыть.

— Гляди, тухлятина болотная! — Нест снял с шеи медальон и поднял над головой. Серебряная виверна сверкнула в свете факелов. — Я — брат Балестера Завоевателя. Ублюдок, правда, но разве ж это важно? Думаю, не стоит лишний раз напоминать, что Уонтер Нест — лучший меч Хехора, и медальон этот можно снять с меня только вместе с головой.

— Ладно, сейчас откроем…

Шахтерская деревушка кое-чем отличалась от многих других болотных поселений — здесь имелся небольшой каменный форт. Приземистый, из серых булыжников, крытый дранкой, с крепкими дубовыми дверьми и зарешеченными окнами. Воинов в деревушке было не много. Человек двадцать. Все, как и заведено в Хехоре, несли дозор по ночам, в то время как охотники отвечали за безопасность деревни днем.

Дороги были выстланы досками, бревенчатые и глинобитные домики тесно лепились друг к другу, окружая форт. Где-то лаяли собаки, едко пахло дымом.

— Идите в форт, — посоветовал путникам высокий страж с длинным луком за плечами и рогатиной в руках. — В западном крыле все койки свободны. Воду для мытья найдете сами, пожрать дадут на кухне.

Внутри каменного строения было холодно и сыро. В западном крыле давно не топили, в очагах оставалось немного старой золы. У стен стояли узкие деревянные кровати со скатанными тюфяками. Шерстяные одеяла лежали в изголовьях.

— Мертвые комнаты для мертвых солдат, — пробурчала Тулена.

Антер мелко дрожал. Даже избавление от тяжелого мешка не принесло облегчения.

— Сейчас согреемся! — Нест сорвал мешковину с поленницы и быстро развел огонь в очаге. — Ведунья, иди-ка, погрей косточки.

— Обойдусь, — женщина ушла в другой конец комнаты.

— Корова толстозадая, — Уонтер расстегнул куртку и вытащил из-за пазухи флягу. — Теперь и выпить можно… Антер, будь хорошим братом, сгоняй на кухню. Принеси чего-нибудь пожевать. Горячего, желательно. Если понадобится — вытащи повара из постели, пускай потрудится на благо родины. Медальон у тебя есть.

Антер Ан-Мураган поплелся на кухню. Он ненавидел сводного брата — убийцу, насмешника и крохобора. Но себя младший из Ан-Мураган ненавидел гораздо больше…

Горькое пойло разогрело кровь. Огонь выгонял холод из костей, заставлял блаженно улыбаться. От усталости и долгого недоедания Уонтер быстро захмелел. Вынул нож, осторожно вспорол швы на подкладке плаща. В руках у него оказался небольшой ларец. Казалось, он был высечен из цельного куска мрамора. Крышку украшал сложный мозаичный рисунок — четыре розы, соединенные лозой. Белая, алая, желтая и черная. На одной из стенок красовалась гравировка на непонятном языке: «Саргхулум авад'туйшара» .

— Тулена, — позвал Уонтер. — Что такое «Саргхулум»? «Авад», если не ошибаюсь, «внутри».

— Не знаю, — ведунья уже успела переодеться в чистое домотканое платье и теперь расчесывала седые волосы. — А болтать на этом наречии — глупо. Навлечешь беду.

— Интерес, мать его! — Он вновь приложился к фляге. — Я хочу отнести ее сам. Задать пару вопросов.

— Как знаешь, — Тулена пожала плечами. — Но я бы поостереглась связываться с ними.

— Нечего бояться. Они на нашей стороне. Сейчас, во всяком случае…

В комнату вошел Антер. В руках у него был медный поднос с тремя мисками, над которыми клубился пар.

— Почему вы открыли окно? — недоуменно спросил младший из Ан-Мураган. — Зачем вы его открыли?!

Уонтер обернулся. Ставни были распахнуты, а решетки превратились в черный, жидкий, дымящийся шлак, стекавший на пол. Опершись руками о подоконник, в комнату заглядывало нечто. Скуластое лицо покрыто трупными пятнами, вместо глаз — гноящиеся раны. Волосы спутались, в них застряли тина и листья.

Загрохотал поднос.

Уонтер вмиг оказался у двери. Шкатулку сунул в карман, перехватил поудобнее меч и нож.

— Тулена? — крикнул Нест. — Чего ты ждешь?

— Я бессильна, — женщина опустила руки. — Они нашли нас.

Существо перебралось через подоконник. За ним оставались мокрые следы, в комнате появился жуткий запах разложения и плесени. Мелко задрожали миски на полу, огонь в очаге погас.

Что произошло с ведуньей, Уонтер так и не понял. Она превратилась в иссушенный труп раньше, чем жуткий монстр коснулся ее. Антер взвыл.

Нест выскочил в коридор. Ему было наплевать на сводного брата — главное, выжить! Он захлопнул дверь, не обращая внимания на душераздирающие вопли, заклинил ее ножом.

В деревне творилось демоны знают что! Кричали люди, звенела сталь, испуганно выли и лаяли собаки. Уонтер побежал к конюшням. Пришлось немного повозиться, прежде чем удалось успокоить пегого жеребца. Нест вскочил на дрожащее от страха животное — о седле даже не подумал. Припал к шее и безжалостно уколол мечом. Конь рванул с места, Уонтер удержался лишь чудом.

Повезло, что ворота оказались распахнутыми. Вернее — выломанными. Жеребец вылетел на залитую лунным светом дорогу и припустил в сторону Гнезда Виверн.

— Умойтесь, скоты! — захохотал Нест.

К утру крики стихли, город наконец-то окутала тишина. Языки багрового пламени перестали облизывать раскаленное небо, а дым медленно таял под напором ветра. Маги сделали свое дело — усмирили огонь. Горожане не спешили расходиться по домам, предпочитая оставаться под надзором хранителей. Домов, к слову сказать, уцелело довольно много. В некоторых трактирах уже заблестел робко свет, но не привлекал, не манил, как раньше.

Среди служителей Каолита кипел ожесточенный спор. Удивляюсь, как до рукоприкладства не дошло, настолько горячими были взаимные возражения. Маги обвиняли в невнимательности хранителей, те, в свою очередь, пеняли примерно на то же самое магам.

Я стоял на палубе, опершись локтями о борт. Тонкая тканевая повязка на глазах приятно холодила веки. Зрение вернулось полностью, но монашки из городского монастыря строго наказали не снимать повязку двое суток, делая исключения лишь на время сна. Хорошо еще, что ткань оказалась тонкой, почти прозрачной.