Галина Романова - Дороги богов

Напротив женщин сидел юноша, почти мальчик, с первым пухом над верхней губой. За его спиной тенью замер коренастый воин, чем-то неуловимо похожий на Пепла — то ли блеском черных глаз, то ли резкими чертами лица. Возле мальчика плечом к плечу двумя глыбами доспехов и плоти высились два витязя — один явно словенин, а может быть, викинг, а второй грубыми, полузвериными чертами лица напоминал тролля, каким его описывали скальды. Все они, полуобернувшись, внимательно слушали десятого — красивого юношу не старше двадцати зим, худощавого, в наброшенной на плечи волчьей шкуре. Ссутулившись и опершись локтями на стол, он смотрел на всех из-под гривы длинных, лохматых, давно не чесанных волос и почти выкрикивал, нервно дергая шеей:

— Мы все в опасности! И ваши планы тоже! Один совсем выжил из ума! Он не хочет слушать никого. Он замыслил самоубийство — готов погубить всех, прикрываясь речами о возможном конце света и не желая внять мирным предложениям. Должны погибнуть все — женщины, дети… Я, из-за моего отца, не имею никакого влияния в Асгарде — я там даже не появляюсь! — и ничего не могу поделать!

— Что же ты предлагаешь? — прозвучал хриплый, каркающий голос тролля.

— Вы должны его остановить! — Юноша даже подпрыгнул. — Страх ожидания лишает его остатков разума! Каждый день я с содроганием жду, что он приведет в действие свой безумный план!.. Но я ничего не знаю о том, что он задумал! Один ничего не говорит даже Тору! Он не доверяет никому!

— Откуда такие сведения? — спросил коренастый воин за плечом безусого мальчика.

Юноша покраснел до корней волос и потупился, бросив быстрый взгляд на сидевшего во главе стола рыжеволосого человека.

— Внучка Тора, прекрасная Эрна, дочь Труд… Я встретил ее однажды и… Она нравится мне, — закончил он совсем тихо.

— Можно ли доверять девушке? — с сомнением покачал головой коренастый.

— Она внучка Аса-Тора, старого друга моего отца! — взвился юноша. — Спросите у господина Фрейра, если не верите мне!

Рыжеволосый человек, чьего лица Тополь до сих пор не видел, но от упоминания чьего имени затрепетал, медленно кивнул и поднял руку:

— В Аса-Tope нет причин сомневаться. Но что думают остальные? Уверен ли ты, что отвечаешь за всех асов?

— За всех никто не может отвечать, — тихо ответил юноша, — но если мне позволят говорить…

Напряженное молчание, воцарившееся за столом, просто приказало ему продолжать.

— Я думаю, что, если Аса-Top станет во главе асов, мало кто захочет спорить. Аса-Top обижен недоверием отца и мог бы уже сейчас согласиться на многое — даже пойти на переговоры. Один всю жизнь не давал ему свободы, сковывал его волю — он будет рад избавиться от лишней опеки в обмен на сотрудничество… Но вы должны ему помочь! Одина надо остановить, пока не поздно! Я прошу вас — поспешите! Ведь он может начать свой Рагнарёк в любой момент и тогда…

Скорчившись, он закрыл лицо руками. Неслышным кошачьим шагом вернулся смуглый человек в кольчуге, наклонился к уху Берегини, что-то ей прошептал, и старуха довольно улыбнулась.

— Твои слова услышаны, — молвила она мягко, — а только что получены и добрые вести… Ты можешь спокойно идти, юноша. Сливень проводит тебя — до восхода солнца ты будешь дома.

Смуглолицый обошел стол, подойдя к юноше, тряхнул его за плечо, призывая следовать за собой. Тот поднялся и послушно пошел прочь.

Оставшись одни, остальные переглянулись.

— Похоже, медлить больше нельзя, — с сомнением протянула русоволосая девушка.

— И начнем немедленно, — поддакнула Берегиня и сделала знак рукой.

Около ее плеча немедленно возник Пепел, с улыбкой заглядывая ей в рот.

— Он здесь? — не глядя на мальчика, спросила Берегиня.

— Да, госпожа, — почтительно ответил тот.

— И давно?

— Слышал достаточно.

— Пусть войдет.

Тополь отпрянул, ускользая за резной столб, когда Пепел направился прямо к нему, но мальчишка откинул шкуру и взял его за руку, выводя в зал.

Когда он вошел, все обернулись в его сторону, а Берегиня медленно приподнялась.

— Старый знакомый, — мягко заговорила она. — Рада тебя видеть.

— И тебе привет, Берегиня-матушка, — кивнул Тополь.

Вокруг тихо заговорили, переглядываясь и улыбаясь. Сама Берегиня прищурилась, вспоминая их последнюю встречу.

— Ведомо ль тебе, кто перед тобой, что ты так непочтителен? — спросила девушка, откинув на спину косу.

— Этот человек всегда был горд и отважен не в меру, — объяснила ей старуха. — Но тем не менее я рада, что он здесь, а не в рядах наших недругов… Мне, о Перуница, он приглянулся еще много лет назад, когда я увидела его впервые.

— Раз так, — девушка выпрямилась, — тогда повести ему, где он и кто мы.

— Прости, о Светлая, — нашел в себе силы заговорить Тополь, — но я ведаю, кто предо мною!

Перуница ахнула, задохнувшись от изумления, и обвела глазами собравшихся.

— Он предерзок! — с гневом и восхищением вымолвила она. — Но это мне по нраву!

Поднявшись, девушка плеснула в чеканную, отделанную серебром братину пива из бочонка на столе и двумя руками протянула ее Тополю:

— Что ж, тогда отведай, гость дорогой!

Тополь подошел на негнущихся ногах. Его со всех сторон пожирали взглядами — не пожирали, а пронзали насквозь. Простые смертные не могли так смотреть. Эти видели его насквозь, каждую его мысль, каждый миг прожитой им жизни. Здесь не было нужды называть свое имя, вести речи о роде-племени — все знали и так. И знали лучше тебя, годен ли ты на что-нибудь. Следя лишь, чтобы не дрогнули руки, он принял братину и, взглянув поверх нее на Деву Перуницу, не отрываясь, выпил все до дна.

Собравшиеся не сводили с него глаз. Рыжеволосый Фрейр единственный смотрел на него с неприкрытым жадным любопытством, и Тополь краем сознания вспомнил, что ведь род Олава Эрикссона по прозвищу Медведь идет от Ингвио, его сына. Пращур оценивал его, своего потомка. Если бы он знал еще и о Волчонке!.. Нет, пусть уж лучше не знает — мало ли, что богам придет в голову.

Крепкий хмель ударил в голову, закружил, будя молодецкое удальство. Сама Магура Перуница, дочь Перуна Сварожича, поднесла ему пива! Когда Тополь с поклоном протянул опустевшую братину девушке, страх уже прошел, и он кивнул на то место, где только что сидел красивый юноша в волчьей шкуре:

— Кто это был?

— Нари Утгардский, — послышался в спину голос Фрейра. — Сын Локи.

— Один сгубил всю его семью, — тихим басом заговорил викинг-великан рядом с троллем, — а на него самого наложил заклятье — при свете дня он бегает по лесам и горам волком и лишь ночью может оборачиваться человеком. На острове Руяне есть ведуны и волхвы, которые могли бы помочь ему в беде, но отрок сам не желает этого, пока не отомстит за родителей.