Стивен Тьмы - Кузница Тьмы

Она смотрела на далекую крепость, на одинокий огонек в верхнем окне. Кто-то заснул в мягком кресле, а свеча еще не догорела? Или там стоит стражник, бдительно озирая окрестности? Впрочем, маловероятно: при свете внутри трудно было бы видеть что-то в наружной тьме. Возможно, священник или ученый работает всю ночь, бормоча под нос, проклиная плохое зрение и ломоту в костях.

Рисп чувствовала холод, принесенный ветром с северных гор.

"И пусть мечи сидят в этом далеком, холодном месте".

- Сир, - сказал старый сержант.

- Чего еще?

- Закончив здесь, мы вернемся и осадим Дом Драконс?

Она вспомнила день и ночь, в течение которых они стояли лагерем на самом краю поместья. Домовые клинки лорда выехали всей силой, как бы бросая вызов незваной армии у порога, но Эстелла осталась равнодушной к жесту. Она послала гонца к командиру клинков, уверив, что Легион не намерен творить насилие во владениях Консорта.

Капитан домовых клинков остался неудовлетворен ее заверениями, держал свои силы в полной готовности и даже сопровождал их колонну, когда они уходили на север. Лорд Драконус собрал отличное войско, тяжело вооруженное и дисциплинированное. Рист радовалась тому, что клинки консорта не значатся среди ее целей.

- Сир?

- Нет, сержант, мы не вернемся к Дому Драконс. Мы уже сделали, что нужно: оставили след, ведущий к имению.

На дороге раздался шум; Рисп оглянулась, видя, как авангард поднимает высокие флаги со знаками Дома Драконс.

Сержант чуть слышно выругался. - Когда с нас сняли мундиры, я думал - позор падет на отрицателей. Теперь я вижу игру.

- Нужен обман, - заявила Рисп. - Более того: нужно, чтобы враги сцепились в драке.

- Но будут уцелевшие.

- Глупо было бы думать, что никто не переживет резни. И да, мы должны позаботиться… - Она поглядела ему в глаза. - Нужно сделать всё, что требуется.

- Да, сир.

- Как понимает каждый солдат.

Он кивнул и принялся теребить ремешок шлема.

От взвода к взводу пронеслась команда к наступлению. Солнце начало всходить за их спинами, медно-красное над дымом лесов. Она приготовила копье. "Первая моя битва. Первое столкновение. Сегодня я впервые пролью кровь". Во рту пересохло, сердце колотилось в груди. Она ударила пятками по бокам коня, начиная движение.

Криссен позволила свитку упасть на пол к дюжине других и протерла руками глаза. Она ощущала утомление разума и слабость плоти, но поток возбуждения не угасал. Отныне сомнений не осталось. Сорок лет назад она странствовала среди Джеларканов, посещала горные твердыни и далекую тундру. От клана к клану, на запад, пока не оказалась среди великанов Тел Акаев, Хранителей Песен; оттуда направилась на юг, в страну Джагутов. Она собирала сказания, легенды и песни Джеларканов и Тел Акаев, читала вдохновенные и просветленные книги Джагутов - тех времен, когда Владыка Ненависти еще не уничтожил их цивилизацию, а с ней и оригиналы сочинений.

В любой сказке можно найти истину, тусклую, словно мозаика из речных камней. Нужно лишь высвободить ее из ловушек пустословия и поэтических преувеличений. Среди древних гимнов, запертых в исключительной памяти Тел Акаев, ждут тайны.

Криссен теперь понимала Первую Эпоху, если не в подробностях, то хотя бы в грубом приближении. Все начинается с Азатенаев, бродящих по мирам в обличье смертных, хотя на деле они боги. Они приводили вещи в движение, движимые любопытством; часто любопытство угасало и процесс оставлялся на волю рока. Они проявляли извращенные наклонности. Они смотрели один на другого с равнодушием или подозрением, но, встречаясь, обычно выказывали великую симпатию. Они держались неписанных законов святости, территориальных интересов и свободы, они играли с силами, словно дети с куклами.

Не будучи уверенной, он подозревала: один из них сотворил Джагутов. Другой ответил, создав Тисте. Тел Акаи и, вероятно, Бегущие-за-Псами - все созданы волей Азатенаев. Созданы как игровые фигуры вечного соревнования с загадочными критериями победы и непостижимой стратегией. Они редко показывали, каков их личный интерес в игре.

Но как они стояли вне времени, так и время оказалось невосприимчиво к манипуляциям и теперь, наконец, они начали страдать от неудобств. Дела их умножились, каждое обладает своим весом. Она уверена: Джагуты создали Джеларканов, усовершенствовав полученный от Азатенаев дар Солтейкенов. Среди Бегущих теперь есть Гадающие по костям, шаманы столь могущественные, что готовы бросить вызов Азатенаям. Боги восстают среди сотворенных народов - новые боги. Всякий контроль Азатенаев над творением рвется в клочья.

Она слышала о загадочной Азатенае, что пришла в Харкенас; уже сейчас среди жрецов и мудрецов растет понимание: неведомые силы доступны касанию смертных. Мир меняется. Игра выпала из рук игроков.

Криссен видела перед собой начало новой эры, в которой сотворенные народы смогут определить собственные правила.

Услышав какой-то гулкий шум снаружи, она встала, прогибая поясницу, и подошла к единственному окну. Рассвет уже сделал небо белесым. Выглянув, она увидела сотни всадников, летящих к селению внизу.

И долгое мгновение таращила глаза, не в силах понять, что же видит. Всадники разливались по улицам, по переулкам и проходам. Она видела появляющихся из домов поселян, кто-то уже бежал от всадников… Затем последовал блеск железа, тела падали в грязь.

Как фигуры на доске. Действия и противодействия. Фигуры падают. Она смутно различала вопли; первый столб дыма поднялся в утреннее небо.

Не дано ей было мастерского владения словом, как Галлану. Чем дольше она смотрела, тем меньше слов, бледных и бессильных, прокрадывалось в ум. Ученую даму идеи вдохновляли сильнее, нежели их претворение в жизнь. Вложить мысль в слова, записать их на пергамент - это всегда было трудом.

Даже в голове мысли об Азатенаях были почти бесформенными - скорее впечатления и странные приливы эмоций. Вечная неудача в попытке поженить воображение и прагматику. И теперь, созерцая резню внизу, видя, как первые налетчики ползут по ступеням крепости Райвен - постройки беззащитной и почти необитаемой - она не смогла превратить эти детали в стремление бежать.

"Новая эпоха пришла. Как вы не видите? Как вы не понимаете? Я сделала открытия. Они там, в сказаниях и песнях. Такие открытия!

В крепости даже не заперты ворота".

Инстинкты ревели как звери; теперь Рисп моталась в седле, копье громко лязгало по мостовой, удары отдавались в спине. На острие был насажен мальчишка лет пяти. Он выпрыгнул из-за телеги с тряпьем, прямо на пути, она ударила бездумно - и теперь неловкое тело нанизано, болтая ногами и руками, отягчая ее.

Из горла вырывался всхлип, звук ужаса. Она закусила губы. Наконечник снова вонзился в щель меж камней, и она расслабила руку, отпустила древко. Прямо впереди была женщина на сносях - тянула за собой двух детей, убегая в переулок.