Диана Дуэйн - Дилемма волшебника

— Нет, — ответил их папа. — Некоторые вещи слишком тяжелы для вас двоих. Так что этим займусь я.

Телефон снова зазвонил, и он пошел отвечать.

После этого, казалось, телефон звонил не переставая весь вечер.

Нита была напугана. Она не привыкла не понимать, что происходит, не привыкла ощущать свою беспомощность, поэтому пребывала в таком шоке, что никак не могла собраться и решить, что же делать дальше. Дайрин металась по дому, как запертый в клетке зверь, ее лицо выражало попеременно испуг и злость, она не желала ни с кем разговаривать, даже со Спотом, который тихо сидел возле одного из стульев в гостиной и просто следил, как она ходит туда-сюда. Ните было немного его жаль, но она не знала, как ему помочь; Спот общался исключительно с Дайрин, и она не знала, будет ли ему комфортно с кем-либо еще.

Если, конечно, слово «комфортно» можно было употребить по отношению к нему , подумала Нита, потому что я в любом случае не знаю, что сказать или сделать, чтобы ему было лучше… не более, чем я знала бы, что сказать Дайрин. Или папе . Это и было самым ужасным: быть не в состоянии сделать хоть что-нибудь для них. Снова и снова, после того, как ее папа вешал трубку, повисала мертвая тишина. Затем телефон звонил снова… и Ните казалось, что если это произойдет еще хоть раз, то она закричит.

Наконец, позвонили из больницы. Нита молча следила за тем, как ее отец отвечал, он не мог скрыть своих эмоций, его лицо выражало сначала просто страх, затем все больший и больший ужас.

— Да, это он. Да, — он запнулся, отворачиваясь от Ниты, сидевшей на стуле в гостиной.

— Она…

У Ниты замерло сердце.

— Хорошо.

Она с трудом выдохнула.

И я даже не знаю почему; я даже не знаю, что случилось!

— Да… конечно, мы можем. Через полчаса. Да. Спасибо.

Он повесил трубку, поворачиваясь к Ните. Дайрин все это время стояла в дверях гостиной, пристально глядя на них.

— Она все еще в реанимации, — произнес ее отец, — но они сказали, что ее состояние удалось стабилизировать, что бы это ни значило. Пошли.

Через какое-то время Нита обнаружила себя в окружении, слишком знакомом по телешоу: все эти белые жакеты, металлические кровати и каталки в коридорах, люди, одетые в униформу пастельных цветов со стетоскопами, свисающими с шей или выглядывающими из нагрудных карманов, люди, спешащие мимо по важным, но непонятным делам. Но чего телешоу не могли передать, что сейчас въелось Ните в подкорку, так это запах этого места. Он не был неприятным. Он был довольно свежим… но это была холодная чистота, стерильный запах дезинфицирующих растворов и химических веществ. Лица врачей и медсестер казались, по большей части, добрыми, но обладали каким-то странным качеством, которого не увидишь у актеров по телевизору.

Эти люди не играли.

Нита и Дайрин следовали за отцом, пробирающимся по больничным коридорам к регистратуре, где кто-нибудь мог подсказать им, куда идти.

— Ее больше нет в отделении интенсивной терапии, мистер Каллахан, — сказала служащая за стойкой. — Ее перевели в отделение неврологии. Вам нужно пройти через зал и повернуть направо.

Ее отец кивнул и повел их по коридору. Спустя три минуты ходьбы они прошли через вращающиеся двери, оказавшись возле комнаты для медсестер.

Одна из них, крупная доброжелательно выглядящая дама в розовой униформе с каштановыми волосами, стянутыми в тугой пучок, подняла голову при их приближении.

— Мистер Каллахан?

— Да.

— Доктор хотела бы сначала поговорить с вами. Это доктор Кашивабара, главный невролог. Если вы пройдете через эту комнату и подождете несколько минут, она выйдет к вам.

Они вышли в маленькую комнату со стенами, окрашенными в белый цвет, и раздражающе оранжевым диваном с пластиковым покрытием, оглушительно шумящим, если на него присесть. Они сели и стали ждать. В тишине. Папа Ниты обнял ее и Дайрин за плечи, и Нита понадеялась, что она не выглядит настолько напуганной, насколько себя чувствует. Я не могу поверить , подумала она, будучи очень зла на саму себя. Мне так страшно, что я даже не могу думать. Даже когда акула должна была съесть меня, я не так сильно боялась! Потому сейчас речь идет не обо мне. А о ком-то еще…

И это только делает все еще хуже. Это было правдой. Бывали времена, когда Кит попадал в серьезные переделки, и тогда страх удушливой волной поднимался в ней. А ведь это был всего лишь Кит…

Всего лишь! — произнесла какая-то часть ее разума. Нита только покачала головой. Кит был очень для нее важен… но он не был ее мамой.

Дверь открылась с шумом, заставившим их всех подпрыгнуть.

— Мистер Каллахан? — спросила миниатюрная женщина в белом халате, появившаяся в дверях. Она была действительно крохотной, довольно хорошенькой, с короткими черными волосами и добрыми всезнающими глазами, которые почему-то заставили Ниту чувствовать себя свободнее. — Я сожалею, что заставила вас ждать. Это ваши дочери?

— Нита, — ответил отец Ниты, — и Дайрин.

— Рада вас видеть, — она пожала им всем руки и села на кушетку напротив.

— Доктор, как моя жена? Ей лучше?

— Она сейчас отдыхает, — ответила та. — Не хотелось бы вас беспокоить, но у нее были сильные судороги после прибытия, для их прерывания понадобилась седация, что и позволило нам определить, в чем дело.

— Вы знаете?…

Доктор покосилась на папку, которую она принесла с собой, но не открыла ее.

— У нас есть некоторые предположения, но сначала я хочу задать вам несколько вопросов, потому что во время посещения миссис Каллахан у нас не будет времени. У нее были какие-нибудь физические проблемы до этого?

— Физические проблемы?

— Двоение в глазах или иные проблемы со зрением? Головые боли? Сложности с координацией? Некоторая неуклюжесть, может?

— Она упоминала, что, возможно, ей понадобятся очки для чтения, — тихо сказала Дайрин.

Нита посмотрела на папу.

— Папа, она ведь часто принимала в последнее время аспирин? Я даже не задумывалась об этом до сегодняшнего дня.

Их отец выглядел удивленным.

— Она ничего мне не говорила, — сказал он доктору. — В последнее время я работал так много, что иногда дети общались с ней больше, чем я.

Доктор Кашивабара кивнула.

— Все в порядке. Я спрошу об этом саму миссис Каллахан, когда ее состояние улучшится. Но того, что вы мне уже сообщили, достаточно, чтобы подтвердить некоторые наши догадки. Мы сделали несколько снимков и обнаружили небольшое патологическое изменение, новообразование в основании одной из фронтальных долей ее головного мозга.

Нита сглотнула.

— Какого рода новообразование? — спросил ее отец.

— Мы не можем сказать с точностью, — ответила доктор Кашивабара. — Этим вечером мы проведем позитронно-эмиссионное, а завтра магнитно-резонансное исследования, которые сообщат нам все, что нужно знать.