Диана Дуэйн - Дилемма волшебника

Она сглотнула.

Я волшебница. И если моей маме не «грозит гибель» прямо сейчас, то я не знаю, когда еще. Должен быть еще какой-то способ бороться с этим помимо того, что они делают в больнице. И я собираюсь найти его.

Она поднялась, оделась, сгребла Учебник и повалилась с ним на кровать. Обложка издала жужжание. Нита уселась спиной к стене в изголовье кровати и открыла книгу, чтобы прочитать ожидающее ее сообщение, затем посмотрела в окно на мрачно освещенные предрассветные облака.

Я свяжусь с ним позже. Нет смысла будить его сейчас и расстраивать. Я и так уже напортачила в отношениях с ним в последнее время.

Она пролистала Учебник до раздела, посвященного лечению и связанным с этим заклинаниям. Эта часть была намного больше этим утром, чем когда-либо ранее. Нита начала чтение, запоминая и заучивая всю доступную информацию с наибольшей интенсивностью с тех пор, как она нашла эту книгу и поняла, что это значит. У нее осталась только пара часов до того времени, когда папа просил разбудить его.

Она использовала это время на полную, прервавшись только один раз, чтобы сходить в уборную, и то взяла книгу с собой. Надо сказать, эта тема давалась ей с трудом. Было слишком много разной информации. Она заставила Учебник прекратить показывать все, что было связано с травмами, хроническими заболеваниями и недугами… и таким образом сужала и сужала фокус, одновременно с этим часть, содержащая полезную информацию, становилась все меньше. Под конец между обложками не осталось практически ничего, за исключением материала о новообразованиях и связанных с ними повреждениях, и она находила все больше, когда сосредотачивалась на определенного рода изменениях. Одним из самых часто встречаемых слов на Речи, на которые Нита наталкивалась, и одним из тех, которые она не хотела бы видеть, было « неизлечимо ». Здесь было много рассуждений и теорий возникновения, но практически не было заклинаний. Нита все более и более нервничала, читая это, но не могла остановиться. Должен быть выход. Всегда есть выход, если приложить усилия и докопаться до сути дела.

В ее комнате стало светло, но она не заметила этого. Птицы начали утреннюю песню ранней осени, но Нита их не слышала. Она читала и читала… и внезапно зазвонил ее будильник, поставленный на полдевятого.

Нита выбралась из кровати, отключила шумелку и пошла посмотреть, не проснулся ли еще ее папа. Остановившись за дверью, она навострила уши, но в доме не было слышно ни звука.

Она тихонько постучала.

Ни звука.

— Папа…

По-прежнему тихо. Нита приоткрыла дверь и просочилась внутрь.

Ее отец спал на стуле для чтения в углу между окнами спальни. Он сидел, свесившись, рот его был слегка приоткрыт, издаваемый им легкий храп до странности напоминал храп Понча, когда тот спал на спине кверху лапами и похрапывал; обычно это вызывало у нее улыбку. Но улыбаться сейчас казалось по меньшей мере предательством.

Она бросила взгляд на кровать, которая не была примята, и и спустила долгий вздох, затем подошла к своему папе и присела на корточки рядом со стулом.

— Папочка, — сказала она.

Его глаза медленно открылись; какое-то время он смотрел на нее, явно не понимая, что она тут делает.

Затем осознание произошедшего вернулось к нему. Она видела, как боль снова наполнила его глаза. Нита стиснула зубы, чтобы не допустить слез, которые наполнили глаза.

— Полдевятого, папа, — сказала она твердым голосом. — Ты сказал, нам надо будет пойти в больницу через час или около того.

— Да, — он медленно распрямился и потер лицо руками. — Точно…

Затем он взглянул на нее.

— Как ты, дорогая?

— Лучше. Возможно, лучше, — ответила она. — Похоже, я так испугалась, что кое о чем забыла.

— Забыла о чем?

— Может, я смогу что-нибудь сделать.

Ее отец уставился на нее в недоумении.

— Папочка, — сказала Нита, — я волшебница. По сути, у нас даже двое волшебников в доме. И у нас есть много других знакомых где угодно. Волшебство служит для того , чтобы исправлять сломавшееся, исцелять раненых… спасать жизни. Мы должны суметь сделать хоть что-то .

Любопытство на лице ее отца сменилось нейтральным выражением.

— Дорогая, — сказал он слегка смущенно, — ты знаешь, все эти штуки… я стараюсь не думать об этом. Для меня это до сих пор как нечто вроде сказок. Я стараюсь не думать об этом даже когда все хорошо. А сейчас… сейчас я боюсь, что…

Прокол , подумала Нита. Похоже, это только вызвало еще большее недовольство .

— Пап, мамин случай действительно сложный. Я только начала работать над этим. Но должно же быть хоть что-то. Я не собираюсь сдаваться, должен же быть выход…

Ее отец снова потер лицо.

— Хорошо, хорошо. Сейчас нам в любом случае лучше быть там. Ты уже была в душе?

— Еще нет.

— Тогда ступай. А я пока приготовлю что-нибудь на завтрак. Дайрин уже встала?

— Я не знаю. Она долго не могла уснуть прошлой ночью.

— Не она одна, — мягко сказал ее отец.

Он протянул руки и обнял Ниту.

— Ох, дорогая… — на мгновение его голос прервался. Затем он обнял ее еще крепче. — Держись. Нам нужно поддерживать друг друга так или иначе. И все будет хорошо.

— Ага, — ответила Нита, надеясь, что это окажется правдой.

Затем они все отправились в больницу. Мама Нита спала, ее рано разбудили, чтобы провести магнитно-резонансную томографию.

— Она просыпалась прошлой ночью, — сказала их папе главная медсестра, крупная женщина с волосами, скрученными в тугой пучок, — сейчас лучше ее не будить. Но ее доктор в данное время занята на другой процедуре и попросила меня узнать, не подождете ли вы полчаса-час? Она хотела вас видеть.

— Конечно, — ответил отец Ниты.

На самом деле это не было так долго, как казалось. После того, как они с Дайрин поднялись наверх, чтобы посмотреть на спокойное спящее лицо мамы, Нита оставила Дайрин возле нее, дав им время побыть наедине, а сама спустилась обратно в маленькую комнату ожидания, где ее папа уже беседовал с доктором Кашивабарой. Доктор бросила взгляд на вошедшую Ниту.

— Доброе утро, — произнесла она после того, как Нита села. — Что ж, у твоей мамы ночь прошла без происшествий за исключением проведения исследований, конечно. Она была молодцом и заснула еще когда мы везли ее к аппарату и обратно. На самом деле, она спала и во время проведения исследования этим утром, что кажется довольно странным — это все равно что спать в мусорном баке, по которому кто-то колотит железной палкой.

— Если бы вы пожили с нашими дочерьми, — ответил отец Ниты, — вы бы не удивились, научившись спать в любых обстоятельствах.

Доктор Кашивабара слегка улыбнулась.

— Кстати о дочерях, — сказала она, — где же младшая?