Рик Риордан - Затаившийся Оракул

«Ладно, — подумал я. — Я сделаю всё сам.»

Я начал с «Dance», сочинённой Nas. Эту песню я могу назвать самой трогательной одой матерям, на которую я когда-либо вдохновлял авторов. (Не за что, Nas.) Я позволил себе некоторую вольность с текстом. Я изменил «ангел» на «матка» и «женщина» на «насекомое». Но сентиментальность осталась. Я исполнял серенаду беременной королеве, направляя в ее адрес свою любовь к собственной матери, Лето. Когда я пел, что я могу только желать жениться на такой девушке (или насекомом) в какой-нибудь прекрасный день, моё горе было реальным. У меня не может быть такого партнёра. Это не моя судьба.

Усики королевы дрогнули. Она смотрела то вверх, то вниз. Яйца продолжали выходить из её живота, что мешало мне сконцентрироваться, но я выстоял.

Когда я закончил, я встал на одно колено и вскинул руки, будто подавая дань, в ожидании вердикта королевы. Либо она убьёт меня, либо нет. Я был истощён. Я вложил всё в эту песню и не смогу больше прочитать даже одну строчку.

Мэг неподвижно стояла рядом со мной, сжимая свои мечи.

Её величество содрогнулось. Она откинула голову и завыла — звук был больше полон горя, чем злобы.

Она наклонилась и мягко подтолкнула меня в грудь, толкая в сторону нужного нам тоннеля.

— Спасибо тебе, — прохрипел я. — Я-я прошу прощения за муравьев, которых я убил.

Королева мурлыкнула и щёлкнула, выталкивая ещё больше яиц, как будто говоря: «Не волнуйся, я всегда могу сделать больше.»

Я погладил лоб королевы.

— Я могу называть тебя Мамой?

Её рот будто расплылся в довольной улыбке.

— Аполлон, — позвала Мэг, — давай убираться от сюда, пока она не передумала.

Я не был уверен в том, что Мама поменяет своё мнение. У меня было ощущение, что она признала мою верность и приняла нас в свой выводок. Но Мэг права, нам нужно торопиться.

Мама смотрела, как мы обходили её выводок яиц.

Мы вошли в тоннель и увидели поблескивающий дневной свет прямо над нами.

Я НИКОГДА НЕ БЫЛ ТАК РАД увидеть поле брани.

Мы вышли на поляну, выстланную костями. Большинство из них когда-то принадлежало лесным зверям. Некоторые выглядели человеческими. Я предположил, что мы нашли свалку мирмеков и этот мусор они явно не так часто вывозили.

Поляна была окружена такими толстыми и перевитыми между собой деревьями, что пройти через них было невозможно. Ветви над нашими головами сплетались в купол, пропускающий внутрь только солнечный свет и ничего более. Если бы кто-то пролетал над нами, то он бы ни за что не догадался, что под лесным пологом было свободное пространство.

На дальнем конце поляны располагался ряд каких-то предметов, отдаленно напоминающих футбольные манекены для тренировок. Это были шесть белых коконов, насаженных на длинные деревянные палки. Они стояли у нескольких огромных дубов, каждый из которых достигал восьмидесяти футов в длину. Деревья росли так близко друг к другу, что их стволы, похоже, слились воедино. У меня возникло ощущение, что я смотрел на живые двери.

— Это врата, — сказал я, — в рощу Додоны.

Мечи Мэг исчезли, превратившись в золотые кольца на ее пальцах.

— А мы разве уже не в роще?

— Нет…

Я окинул взглядом коконы. Мы стояли слишком далеко, чтобы можно было точно понять, но они показались неприятно знакомыми. Мне одновременно хотелось и подойти ближе, и держаться от них подальше.

— Думаю, это скорее что-то вроде прихожей, — ответил я. — Сама роща находится за теми деревьями.

Мэг осторожно вгляделась в поляну:

— Но я не слышу никаких голосов.

И это было правдой. Лес был тих. Деревья будто затаили свое дыхание.

— Роща знает, что мы здесь, — догадался я. — Она ожидает наших дальнейших действий.

— Ну, тогда нам стоит что-нибудь сделать.

Мэг не была воодушевлена, как, впрочем, и я сам. Несмотря на это, она решительно пошла вперед. Под ее ногами хрустели кости.

Хотел бы я, чтобы у меня было что-то, чем я мог бы защититься, кроме лука, пустого колчана и осипшего голоса. Я последовал за Мэг, стараясь не споткнуться о ребра и рога оленей. Где-то на середине поля Мэг резко выдохнула.

Она смотрела на столбы по обеим сторонам древесных врат.

Я не сразу понял, что увидел. Каждый столб не уступал по высоте римскому распятию, которое ставили вдоль дорог, чтобы известить о судьбах преступников. (Я нахожу современные рекламные щиты более изящными). Верхние половины столбов были обмотаны кусками плотной белой ткани. Из кокона выглядывало что-то, подозрительно похожее на человеческую голову.

Мой желудок сделал сальто в животе. Это и были человеческие головы. Перед нами выстроились пропавшие полубоги, крепко привязанные к столбам. Я в ужасе смотрел на них, пока не разглядел, что их грудные клетки едва заметно поднимались и опускались. Они дышали. Они были без сознания, но не мертвы. Хвала богам.

Я не знал трех подростков с левой стороны, но предположил, что это Сесил, Эллис и Миранда.

Справа же был исхудалый мужчина с серой кожей и белыми волосами — без сомнения, бог гейзеров Поли. Рядом с ним висели мои дети… Остин и Кайла.

Я так сильно задрожал, что кости моих ног загремели. Я узнал запах, исходящий от ткани — сера, масло и жидкий греческий огонь, самое опасное вещество из когда-либо созданных. Меня мучили рвотные позывы то ли от отвращения, то ли от ярости — Ох, безобразие, — сказал я. — Нужно сейчас же их освободить.

— Ч-что с ними? — спросила, запинаясь, Мэг.

Я не осмелился ей ответить. Я уже видел эту форму казни, предпринятую Зверем, и больше не желал ее видеть.

Я подбежал к столбу, на котором висел Остин. Собрав всю свою силу, я попытался опрокинуть его, но он не поддавался. Основание столба было зарыто слишком глубоко в землю. Я попытался разорвать путы из ткани, но только испачкал руки в смоле, пахнущей серой. Ткань была более липкой и твердой, чем слизь мирмеков.

— Мэг, мечи! — я не был уверен, что они чем-то помогут, но ничего лучше не придумал.

Откуда-то сверху послышался уже знакомый нам рокот.

Зашелестели ветви. Карпои Персик провалился между сучьями деревьев и, кувыркаясь, приземлился у ног Мэг. Он выглядел так, будто ему пришлось пройти через суровые испытания, чтобы добраться сюда. Его руки были порезаны, и из ран сочился персиковый сок. Его ноги испещряли синяки и ссадины. Его подгузник опасно провисал.

— Хвала богам! — сказал я. Обычно я совсем не так реагировал, видя духа зерен, но его зубы и когти идеально подходили для освобождения полубогов. — Мэг, быстрее! Прикажи своему другу…