Евгения Сафонова - Дифференцировать тьму

– Алья, – мягко произнёс Лод, – эта девочка тут ни при чём.

Принц, опомнившись, разжал пальцы, позволив мне отпрянуть.

И тихо сказал, улыбнувшись:

– Вот они, твои светлые, девчонка. Люди. Эльфы. Полукровки, их дети. Убийцы моего отца, убийцы моей сестры. Благородные народы. Нравятся?

Наверное, никогда в жизни я не видела столь горькой улыбки. Это неправильно. Улыбки не должны быть горькими. Улыбки не должны быть печальными.

Я мотнула головой. Нет, не нравятся. Такие – не нравятся.

Но ведь дроу и сами…

– Ты можешь сказать, что это война. Что они пытают и убивают нас, а мы пытаем и убиваем их. И будешь права. – Принц развернулся на каблуках, и волосы взметнулись за ним серебряным крылом. – Но мы никогда не трогали детей.

Толчком распахнул дверь и вышел из комнаты.

– Я приходил поговорить, Лод, но, смотрю, ты немного занят, – бросил принц через плечо. – Жду в своих покоях, как освободишься.

Мы с Морти и Лодом молча наблюдали, как он шествует мимо светящихся цветов.

Потом принцесса коротко поцеловала колдуна в губы и побежала следом.

– Что ж, поговорили, – заключил Лод на русском, поворачиваясь ко мне. – Так зачем ты пошла в библиотеку?

– Я…

– Искала подтверждение моих слов, верно?

Резко отвернувшись, колдун перешагнул порог спальни.

Я следила, как он идёт вдоль книжных шкафов, выискивая что-то.

– Это правда? Что вы не трогали детей?

– Если они забредали в горы и видели то, чего им видеть не полагалось, их приводили ко мне. Я усыплял их, стирал память о последних сутках и оставлял рядом с городом, откуда они пришли. – Наконец обнаружив то, что искал, колдун вытащил с полки объёмистый том. – Так поступали все придворные маги, что служили дроу до меня.

– Тогда почему вы с попаданцами были так жестоки?

– Одно дело – случайно увидеть отряд наших разведчиков. Другое – преодолеть все ловушки в туннелях и нагло заявиться в наш город. Нам же и в голову не могло прийти, что вы действительно сваливаетесь в дыры между мирами. К тому же наличие у человека дара сильно осложняет вмешательство в его память. – Вернувшись в спальню, Лод протянул книгу мне. – Сорок третья страница.

Я провела ладонью по гладкой кожаной обложке:

– И вы только детей жалели? Могли бы всех так спасать.

– Не только. Так обычно поступали со всеми, кто не пытался шпионить. Но после смерти Литы у Альи возник пунктик насчёт юных симпатичных девушек, – голос Лода сделался глухим. – Страница сорок три.

Я вздрогнула. Медленно открыла книгу. Пролистала шершавые пергаментные листы.

Взглянула на ровные чернильные строчки.

«…соединив заклинание Врат и Защитного Круга, вывел новую формулу. Теперь сквозь ворота смогут пройти лишь те, кого пригласил наложивший заклятие (или хозяин дома). Более того, и выйти они смогут лишь после того, как получат от хозяина или мага разрешение на выход. Случайно пригласить или отпустить невозможно, требуется точная словесная формулировка. Единожды получив разрешение и приглашение, можно входить неограниченное количество раз. Но маг может менять словесные формулировки по своему желанию, и после изменения старое приглашение потеряет силу. Заклятие и рунная формула…»

– Про кольца ты и так знаешь. Судя по книге, которую брала ночью. – Лод следил за тем, как я читаю. – Убедилась?

Я молча захлопнула книгу.

Убедилась.

Вот и всё. Колдун говорил правду. Предложенный им план – единственно верный.

И я не имею ни малейшего понятия, как осуществить его до завтрашнего утра.

– То, что принц делает с пленными девушками, – вдруг вырвалось у меня, – что он собирается сделать с Кристой… это месть за сестру?

– И не только за неё. – Лод взял книгу из моих рук.

– Но их унижение не вернёт ему ни сестру, ни отца.

– Думаешь, я не говорил ему этого? – Колдун кинул толстый том на кровать, рядом со мной. – Нет, он не надеется их вернуть. Ни сестру, ни отца, ни мать, которая за год угасла от горя, потеряв своего Повелителя. Но сердце и душу Альи снедает боль. Боль не только потери, но и унижения, которому подвергается его народ. На пленницах он отыгрывается за всех ненавистных светлых – и только тогда боль ненадолго отпускает его, позволяя обрести покой.

– Ясно. – Я смотрела на свои пальцы, сжимавшие складки юбки. – И что потом с ними происходит? С девушками? После того как принц наиграется?

– Он отдаёт их другим. Таким, как Артэйз. Тем, чью душу тоже грызут демоны. А после их игр… – Лод прикрыл глаза. – Иногда они умирают прямо у них, иногда попадают ко мне, но милосерднее заставить их уснуть навеки, чем лечить. Можно излечить тело, но не искалеченную душу.

– Даже потерей памяти?

– А толку? Мне не разрешают возвращать их домой. Не разрешают держать при себе. И игры дроу будут повторяться, пока несчастные не умрут. Я умолял Алью не уподобляться врагам, умолял во имя нашей дружбы, но отношение к пленным – единственное, в чём он абсолютно непреклонен.

Я медленно подняла голову:

– А теперь скажите честно… что сделает принц, узнав, что к нему в руки попала невестка того, кто обрёк его сестру на мучительную смерть?

Лод встретил мой взгляд, не моргая.

И я увидела ответ в его глазах.

Конечно же, он знал, что Алья сделает с той, кто более других причастна к его боли. Потому и молчит о личности Кристы. Не забавы ради, просто иначе Алья забрал бы её немедленно.

Если попытаемся сбежать и провалимся, а мы обязательно провалимся – погибнем обе. Если не попытаемся – наивное доверие в глазах Кристы до конца жизни будет главной темой моих кошмаров. Ведь её ждёт судьба даже хуже той, что дроу уготовили просто девушкам-полукровкам.

А как бы мне ни хотелось думать, что мне плевать, моя треклятая совесть всё же сильнее моего эгоизма.

– Вы не можете просто отпустить нас? – тихо, почти жалобно спросила я. – Вы же хотели бы. Я вижу.

Лод присел рядом со мной – так, чтобы не смотреть сверху вниз.

– Я не могу спасти всех. Но я могу спасти тебя. – Он тронул мою ладонь кончиками пальцев. – И если ты не откажешься от мысли творить глупости ради мифического шанса на побег, клянусь, я с помощью ошейника заставлю тебя пролежать в кровати всё время, пока Криста не окажется у Альи.

Со сломанными рёбрами мне было не до того, чтобы думать о всяких там прикосновениях, но сейчас сердце замерло, словно на качелях, в томительный миг перед началом падения.

А стоило вспомнить, как его руки скользят по коже…

Я отдёрнула руку, словно от кипятка.

– А что насчёт мук совести?

– Ты всё равно забудешь об этом, – справедливо заметил Лод. – Ещё пара недель, и ты забудешь обо всём, что здесь видела.

– Пара недель? Предыдущую девушку вы продержали год.