Андрей Голышков - Карта Саммона са Роха

— Не сметь! — с шутливой серьёзностью оборвал её Рол-бово. — Это же племянник самого Фиро — Найотором ра'Крат. Они с отцом недавно породнились с Санторами.

— Племянник? Староват он для племянника, не находишь? А каким образом они породнились с Санторами?

— Через брак дочери Тулиссы с Ифером ра'Саном.

— Какой завидный кавалер. Погоди, а папаша у них кто?

— Бивирим ра'Крат.

— Ага, — многозначительно протянула литивийская обольстительница. — Папаша-то поаппетитнее будет.

— Из него уже поди песок сыплется, — Акимошка пригнулся под стол и втихаря цедил вайру из кожаной фляги.

— Не знаю, не знаю. А коли и сыплется… так что мне с того, с песком даже интереснее. Ну что, Роли, поспорим на папашу Бивирима?

— Совсем сдурела девка, — прыснул Акимошка.

— Сколько ставишь? — золотоволосый красавец Рол-бово смахнул с века ресничку безымянным пальцем.

— Десятку.

— Принимаю.

— А что это за сельдь пучеглазая рядом с моим Бивиримкой? Я ревную.

— Супружница его — сиита Гафана.

— Гафя стало быть?! — смягчилась Зафута. — Ой, а какие на Гафечке камушки интересные…

— Дай взгляну, — заинтересовался Рол-бово. — Ты смотри, и правда, какие сапфиры изумительные.

— А что, Роли, может, развлечёшь старушку?

Золотокудрый задумался, постучал пальцем по губам:

— Нет, воздержусь пока.

— А вот ещё мальчишечка в сторонке жмётся. Кто это?

— Какой?

— Левее у столба. Рядом с Чернополосыми, — Зафута указала на высокого худощавого юношу лет двадцати с мягким пушком на верхней губе, каштановыми волосами и неуверенным взглядом пронзительно-голубых глаз.

— Вилор — бастард Фиро, — пренебрежительно дунул в золотые усы Рол-бово. — На мой вкус, в его костюме слишком много золотого шитья, как думаешь?

— Бастард? Как жаль, такой симпатяшка.

— Советую присмотреться. Фиро его очень любит и ни в чём не отказывает.

— Следующий, — объявил Пунгис, шлепком по плечу выпроваживая пригревшегося и чуть было не задремавшего Крэча.

Древорук встал и направился к пикирующимся ловеласам.

— Позвольте взглянуть, сиита Зафута, — спросил он, одарив девицу очаровательной улыбкой.

— Разумеется, — потупилась та, — тебе, всё, что пожелаешь.

— Всегда пожалуйста, — отстранился Рол-бово. — Учись, Акимошка. Градду Лосу и захочешь, не откажешь, всё у него при себе: и улыбка, и непринуждённость, и представительность, а главное — вежливость и чувство такта, достойные знатного сиория.

Крэч благодарно кивнул. Прильнул к щёлке, скользнул взглядом по стене, нашел площадку под серо-голубым навесом, c бахромой и вензелями, где скучали вышеупомянутые сиории и сииты. Посчитал стоящих по бокам Чернополосых: шестеро с балестрами и столько же копейщиков… и боги знают, сколько ещё в башнях и по периметру.

Да, зрелище было более чем внушительным.

Ветер трепал гербовые флаги Кратов: дельфин и голуби на фоне моря и пышных облаков, похожих на трабскую капустку. Одежда высокородных зрителей (тех, что из Кратов) изобиловала серо-голубыми тонами. У каждого мужчины нашивки-дельфинчики на груди, у сиит — золотые голубки. Гости, в основном Кратовские вассалы, в цветах своих родов. Крэч приметил (разбирался немного) болотные зигзаги Сагомов, тёмно-коричневые полосы Гиоторов, красно-зелёные ромбы Лимоев, бирюзу и рапс Мокойахов.

Холёные мужчины в альпаковых шочерсах, воротники которых были оторочены мехами, а мантии скреплены золотыми и серебряными пряжками, сияющими в лучах предзакатного Лайса. Волосы женщин были либо увиты в тубы (согласно велению имперской моды), либо уложены в высокие пирамиды из локонов, скреплённых золотыми спицами и тончайшими галиоровыми сеточками с камнями и жемчугом. Все в шикарных платьях, немилосердные корсеты которых стройнили их и так вздымали грудь, образуя дивной красоты декольте, что Крэч, глядя на всё это великолепие, едва что слюной не захлёбывался.

Он закусил губу: «Много у Фиро ра'Крата друзей. Есть где Рол-бово и Зафуте разгуляться. Будь я на их месте — с ума сошел бы от счастья…»

Сиурты пришли на представление заранее и видели всё: и как силач выносит цепи и шары, и как разминаются канатоходцы и акробаты, как раздувает угли в переносной жаровенке кудесник над пламенем.

Маан от души повеселился, глядя на его приготовления, на то, как он, узрев в кучке детишек первых зрителей, начал производить бесхитростные свои манипуляции: потанцевал с горящей тростью, покрутил ею, поводил пылающим шариком по рукам и обнажённому торсу…

«И это всё?» — поймав скептическое настроение друга, пожурил огнерыга Коввил.

«Да погоди ты, Воздушный, видишь же разминается человече. Я, между прочим, так не смогу. Мне мой огонь сотворённый никакого вреда не нанесёт, — Маан погладил любимчика Раву, — а у него он самый что ни на есть настоящий, с таким работать куда как хлопотнее».

К слову сказать, о пееро сиурты давно уже не беспокоились. Благодаря совету Раффи они спрятали своих любимцев под несложной иллюзией, на которую даже отвлекаться не приходилось — пееро легко поддерживали её за счёт собственных сил. Окружающие видели в этих маленьких пушистых зверьках четырёхрогих ахирских фурциферов в широких медных ошейниках с окольцованными лапками и хвостами, в Коввиле же с Мааном с готовностью признавали адептов Риоргу из Белосохской обители.

Народ прибывал на глазах. Сотни людей занимали места на деревянных подмостках, кричали, толкались, хохотали, некоторые даже подпевали играющим на сцене музыкантам. Над площадью разносились крики лоточников: чорпушников и торговцев каштанами и горячительными напитками, предлагалось это всё по таким ценам, что в обычный день ни у кого и мысли не возникло приобретать здесь хоть что-то…

— Сливки тарратского общества, — довольно резюмировал Акимошка, одновременно с Древоруком рассматривающий публику. — Местные карманники должны молиться на сииту Лорто и Меема».

Крэч отстранился от смотровой щёлки. Вынул трубку, кисет, кресало.

— На задки смолить, — предупредительно рявкнул Пунгис. — Здесь и так напердели, что не продохнуть.

Кила и ещё две девицы из приглашенных: миленькая пухляшка Лана и экстравагантная литивийка Даги прыснули в кулачки.

Крэч вышел во внутренний дворик.

Растянувшись на брусчатке, блаженствовала сучка Чиха. А на пороге одной из кибиток сидела Лорто Артана.

Такой кейнэйку Крэч ещё не видел: широкие шерстяные, коричневые с чёрным штаны и жёсткая куртка, лёгкая шапочка, какие носит зарокийская молодёжь. Теперь Лорто можно было принять за юношу, щёки которого только-только начали покрываться первым пушком.

— Начинаем! — радостный голос Меема отмёл последние сомнения и перенаправил мысль Древорука в театральное русло. Курить отчего-то перехотелось, и Крэч вернулся в шатёр.