Андрей Голышков - Карта Саммона са Роха

— Ну да не важно, главное то, что вы, минуя Хаггоррат и Зарокию, в Кетарию попали…

— В Хаггоррате я был, и не раз.

Нира в задумчивости покрутила бронзовое колечко с язычком на большом пальце правой руки.

— Не в этом дело, а в том, что, сойдя на землю, ты сразу оказался в местах, где къяльсо на слуху. Немного их там, как тебе могло показаться, а именно на слуху они, понимаешь? Каждый норовит себя за къяльсо выдать. А на самом деле те чучела расписные только и способны, что зады в кабаках просиживать, и не имеют с настоящими «серыми» ничего общего. В портовых кабаках всё больше пьяная матросня да беглые каторжники с галер, они-то себя за къяльсо и выдают. Кто, бахвальства ради, кто по пьяному делу, а иные и в поисках лёгкого заработка… Къяльсо, Нёт, вопреки расхожему представлению, зверюшка весьма редкая. Это на Отколотых островах их много, на Тэнтраге, в Триимви, Стиггиарте или Хоморе, ибо близко города эти от того же Ногиола или Тэнтрага, а вот в других краях, что подальше, о «серых» и слыхом не слыхивали. Уж на что Сулуз — столица или Бийонт с Лимтиором — города большие, далеко в королевстве не последние, но и там о къяльсо мало кто знает. А дальше на юг — так даже и слова такого не слышали. Я уж не говорю о далёком севере: о Меноуре или Дауларе… ну это ты и сам без моих поучений знаешь… Настоящего къяльсо, — продолжала Нира, бережно складывая наконечники и тетиву к себе в сумку, — вы никогда не узнаете и не увидите, пока он сам того не захочет, и лучше, чтобы этого никогда не случилось, уж поверьте.

— Тогда вопрос у меня тот же, где ты всех этих премудростей нахваталась?

— Я три года прожила на Кайце, там меня один добрый онталар всему и научил — Леррхар Ноо, может слышал?

— Откуда? Кто он такой? — спросил дауларец.

Тэйд оторвал взгляд от лезвия своего нового кинжала.

— Леррхар Ноо великий мастер Гэмотт-рам, — ответил он, убирая клинок в ножны.

— Ну как учил — показал кое-чего от скуки, по-соседски, — объяснила Инирия. — Он на Кайце тогда жил. Тётушка Лайса с ним хорошо знакома.

— Погоди, ты сказала, онталар? — спросил Нёт.

— Да.

— Он тоже къяльсо?

— Нет.

— Как нет?

— Да вот так.

— Уверена? Сама же сказала, что настоящего къяльсо так просто не узнаешь.

— Точно нет.

— Странно.

— Ну и что, что дальше расскажи? — попросил Тэйд.

— А дальше, собственно, и ничего. Пустое это. Я вот всё о птице, той, что за Нётом следила, думаю… и о пауках…

— Я не уверен, может и не следила, сама знаешь, когда чего-то ждешь, оно всегда тебе примерещится.

— Хорошо если так. Ладно, я спать, — Инирия встала, — завтра думать будем.

Нёт, с доброй ухмылкой, кивнул Тэйду: вот как она, и попробуй не послушайся.

По-весеннему яркий, необычайно огромный Сарос лениво полз по звёздному небу, поигрывая размытыми, маревом краями. Тэйд зачарованно смотрел на ночное светило и ему показалось, что он чувствует его прерывистое дыхание, слышит биение его мятежного сердца. Всем своим нутром ощутил он леденящий душу, животный страх, словно Сарос был огромным, затаившимся зверем, терпеливо подстерегающем очередную жертву.

«Это я? — спросил Тэйд, и тяжело вздохнул, — вполне возможно, что так».

— Глянь, как надулся! Распирает, видать, его от собственной значимости. — Инирия перевернулась на другой бок и с головой укрылась одеялом. — Спи, давай! Завтра рано подниму!

— Тучки ползут, как бы снова дождя не было.

— Дождик это хорошо, — сонно пробормотала Инирия.

— …дождь это то, что нам нужно?

— Угу.

Они тронулись в путь ещё до рассвета. Нёт шел по лесу уверенно, не оборачиваясь и не замедляя шаг, видно было, что вчерашнее путешествие не прошло для него даром — он изучил окрестности и прекрасно знает, где можно пройти, а где нет.

…Как только проснулись, они подробно обсудили дальнейший маршрут с Нирой, что-то чертили палочками на земле, расставляли и двигали камешки. Тэйду это было не интересно, он откровенно скучал, стоял рядом, позёвывая, и делая вид, что вникает в суть происходящего. Иногда что-то спрашивал, но на ответ особо не надеялся, вернее, даже наоборот — был рад, что эти двое не обращают на него никакого внимания.

«Достаточно того что они знают что делать, я всё равно ничего путного не посоветую».

Последнее время он чаще думал, как было бы здорово окажись он с Нирой в Триимви или в обители Шосуа, или на Кайце в гостях у её тётушки Лайсы. В его мечтах они гуляли у реки и смеялись, кормили птиц хлебными крошками… И, вообще, он с трудом понимал, почему всё это с ним происходит. Все прежние сомнения, снедавшие его и отступившие лишь под напором обстоятельств, всё чаще всплывали из глубин подсознания и терзали его с новой и новой силой. Ему хотелось знать ответы на вопросы, которых, от постоянных мучительных размышлений, становилось всё больше: зачем отцу вдруг понадобился этот треклятый камень, из-за которого он оказался в Седогорье? Почему он не приехал за ним сам, а послал на встречу с Крэчем Древоруком именно его и Саиму?! — тут разум Тэйда замолкал, так происходило каждый раз, когда он натыкался на мысли о Саиме. — Он так и не смог понять, почему бы Крэчу Древоруку, будь он трижды неладен, не доставить камень в Шосуа самому, ведь удалось же привезти ценный артефакт из Досара в Два Пня, тем более что ехать-то оставалось совсем ничего. А ещё было непонятно, почему Крэч так им с Саимой и не открылся?

«А ведь тогда всё было бы совсем по-другому!»

…Несмотря на лёгкий дождик и скользкую грязь под ногами шли быстро. Но несколько раз Инирия останавливалась и рассматривала какие-то причудливые растения, названия которых Тэйд не знал. Время от времени она приседала на корточки и тщательно исследовала тропу. Проходя мимо одного из кустов, Нира резко остановилась и, вытянув руку в сторону, преградила дорогу остальным.

— Стойте! — она сделала назад несколько осторожных шагов. — Это растение я знаю, оно слишком опасно, чтобы приближаться к нему. Остролистый шист. Отойдите подальше. Одного шипа хватит, что бы сделать человека калекой.

Тэйд присел на корточки. Растение было словно пересажено из другого места, — сочное, буро-зелёного цвета оно поражало своей свежестью, будто ни холод, ни дожди были ему нипочём.

«Так, скорее всего, в это время года, если бы не погодные коллизии, выглядели все растения этого леса, — глубокомысленно подумал Тэйд. — Куда, Тэннар милосердец, катится этот мир?»

— Какого ещё шипа? — спросил он. — Не вижу ни каких шипов.

Вместо ответа Нира подняла с земли палку, локтя четыре в длину. Взяла её за самый конец, и, медленно вытягивая руку, бесстрашно направила в сторону куста. При приближении палки ветви зашевелились, будто под дуновением ветра, а несколько самых высоких, заканчивающихся черными, похожими на капюшон кобры бутонами, конвульсивно задёргались. Закачались, изогнувшись словно змеи, приготовившейся к атаке. Нира приблизила конец палки к одному из бутонов. Ветка прянула в сторону, и из раскрывшегося бутона со свистом вырвался тонкий, похожий на змеиное жало, шип и с треском воткнулся в палку.