Екатерина Елизарова - Путь в Эльдорис

— Разве ты не говорил мне, что на Эльдорисе не верят в смерть? — спросила я, и он поднял на меня свои глаза, наполненные безысходным отчаянием. — Кто я такая, чтобы говорить это тебе, магу-наставнику из пронизанного мудростью и волшебством мира? Но я скажу. Даже я, успевшая столкнуться лишь со смертью любимой бабушки, твердо верю: ей не будет легче от того, что ты страдаешь. Отпусти, — тихо добавила я и вышла, решив, что ему лучше побыть одному.

И даже если теперь я потеряю его, если он не захочет больше смотреть в мою сторону, я должна была сделать это. Хотя бы для нее. Потому что я действительно верю в то, что сказала.

Небо затянули серые плотные облака, скрывшие солнце. А я только сейчас начала понимать, как сильно скучаю по Эданору, а еще по Джетте и всем обитателям закулисья дворца, с которыми успела подружиться. Они дарили мне ту теплоту простого общения, благодаря которой я чувствовала себя не такой одинокой и не такой чуждой всему вокруг. «А потом я с такой же тоской буду вспоминать Лива? Нет, не хочу об этом думать».

Мы решили остаться еще на ночь и отправиться утром. Необходимости в этом никакой не было, мы могли бы уйти и сейчас, но каждый по своему чувствовал себя разбитым, и моральных сил продолжать путь просто не было. После обеда, любезно принесенного нам все той же девушкой, Лив пошел в душ. Когда он вернулся, волосы его уже были сухи, но все еще распущенны.

— Можно я заплету тебе косу? — поддавшись порыву, спросила я, и мои руки осторожно дотронулись до его золотистых волос.

— Нет, Тания, — сказал он резко и встал.

«Нет. Ответ на все».

Потом посмотрел виновато.

— Ты не понимаешь…

— Понимаю, — тихо произнесла я. — Обет. Эд сказал мне. Я не буду прикасаться к твоей косе и вообще… Знаешь, думаю, мне пора, — заключила я и вышла из домика. Опять.

И куда бежать? Как тогда в лес? Разве можно спрятаться от своих чувств, которые всегда вместе с тобой?

Внутри сжимало, крутило и переворачивало.

Ничего не изменится. Я здесь не нужна. Ивонг ошибся. Я так хотела верить, что поверила. Поверила в невозможное! Эвины… они, быть может, и знают многое, но… эта история не про нас.

«Я могу отправить тебя домой», — звенело в голове.

Да, мне нужно домой. Занять свое место во Вселенной. А не грезить тем, чего НИКОГДА не будет.

В глубине меня все еще шумит прибой, океан ждет меня! Я не знаю, зачем, но это сильнее меня — я буду там, я должна увидеть их океан, а потом…

«Я хочу помочь тебе». Посмотрим.

Не помню, где я бродила, но вернулась я затемно. Лив сидел в освещенной парящими желтыми шариками комнате и ждал меня.

— Давай поговорим, — сказал он.

— Нет. Я не хочу. Уже не хочу, Лив.

— Ты закрылась от меня. И отдалилась. Почему?

— Я? — усмехнулась я горько. Мне было больно. Глупо, он ничего не сделал, но мне было БОЛЬНО. — Нет, Лив. Я пойду спать.

— Постой.

— Это ничего не изменит.

— Я и без всякой эмпатии вижу, как твое эмоциональное состояние сейчас нестабильно. Расскажи мне, что тебя тревожит?

«Я тебя люблю, Лив. Вот что меня тревожит…»

— Я хочу домой.

Лив опустил глаза, а потом сказал:

— Я отправлю тебя домой. Уверен, после твоей инициации мы сможем придумать, как замаскировать тебя так, чтобы они не смогли тебя найти.

Я только улыбнулась ему. Так тепло, как сумела. И пошла спать.

Ночью мой блок опять предательски слетел. И я снова была с Ливом. Не знаю, видела ли я его сон или вторглась в память, но я опять смотрела его глазами и чувствовала его сердцем. На этот раз во сне не было боли, только любовь и радость. Я видела ее, его Арлаину, и чувствовала его любовь к ней. А она… Она была воистину прекрасна! Так, что от одного взгляда перехватывало дыхание и трепетало в груди. Длинные светлые волосы, синие глаза, алые губы, и понимание, что внутри она еще красивее.

Я ничего не смогу сделать для Эльдориса, потому что Лив никогда не примет меня, а иначе такое слияние, о котором говорили эвины, просто невозможно. Он никогда не полюбит меня, потому что я — не она. Не его любимая, оставшаяся в далеком прошлом, но живущая в сердце.

«Только слившись без преград, только став одним целым из двух противоположных начал». Он не понял. Он ищет пути, которых нет, и не замечает очевидного. Или не хочет замечать. Зачем же эвины говорили о том, что невозможно? Или это я поняла все неверно? Все безнадежно, я сама уже ничего не понимаю и окончательно запуталась.

Меня зовет океан, манит родной мир, но больше всего мне хочется остаться здесь, с Ливом. Увы, это невозможно.

«Хватит грезить, пора что-то сделать, — оборвала я себя. Тоска сдавила сердце. — Мне нужно идти. И научиться не думать о нем».

Мы вышли едва рассвело, не прощаясь, просто ушли. Между собой тоже не говорили, замкнувшись каждый в себе. Это было тяжело, но пора привыкать.

Чем дальше мы отходили от общины эвинов, тем паршивее делалось мне. Я сторонилась Лива, не желая чтобы он видел весь тот хаос, что творился у меня в душе. Я не хотела смущать ни его, ни себя. Лучше для нас обоих будет, если наши пути разойдутся как можно скорее. Должно быть, я слишком малодушна, но представить себе жизнь, в которой каждый день буду видеть его, говорить с ним и знать, что он никогда не полюбит меня, скрывать свои чувства — нет, такое выдержать я не смогу. Мне хотелось бы быть рядом, но не так.

— Нет, нет! Туда нельзя!

— Тания, что с тобой?

— ТУДА НЕЛЬЗЯ!!! — заорала я истошно, смотря прямо перед собой.

Он остановился, но слишком поздно. Пространство затрещало, разрываясь миллионами серебристых электрических искр и изменилось.

Я тяжело дышала, вдыхая неприятно сухой спертый воздух. Вокруг было темно, так темно, что не было видно вообще ничего.

— Лив?

— Я здесь. Прости. Я не почувствовал совершенно ничего!

— Они сильны, — сказала я, и сознание тут же прорезала ослепительная вспышка. Я пошатнулась и присела на каменный шершавый пол.

— Тания, ты в порядке?

Я не ответила. Вспышка повторилась, и на сей раз в серебристом сиянии я увидела лицо того самого мага из леса. Одного из троих.

— Что тебе надо? — прохрипела я и услышала удивленный вздох Лива.

«Только поговорить», — раздалось в голове.

То ли оттого, что я сопротивлялась чуждому контакту, то ли потому, что он сам по себе был так неприятен, общение с вторженцем доставляло мне явный дискомфорт. Виски сдавило, горло саднило, дышать становилось все сложнее.

— Что ж, говори. Не думаю, что у меня есть вариант тебя не выслушать.

— Тания…

— Лив, я не тебе, — пояснила я, все еще не имея возможности переключить внимание на Наставника. Картинка перед внутренним взором была навязчива и стряхнуть ее просто не получалось.