Михаил Белов - Царица воинов (СИ)

Многие закричали в её поддержку, однако не все, ибо слишком сильны были мысли о доме. Александр быстро вскочил на помост и продолжил, крича:

- Мы не отступим! Зена права, и среди нас нет трусов! Я клянусь обратить римлян в бегство или пасть на поле боя!

Его слова также были поддержаны многими. Тимоксен, что стоял рядом с помостом, взял слово следующим, но говорил не много.

- Давайте голосовать, как принято в наших землях! - сказал он. - Кто поддержит поход против римлян?! Голосуем поднятием рук!

Спартанец сам поднял руку, это же сделали и Зена с Александром. Габриэль оглядела людей, руки начали подниматься над собранием, она сама подняла зажатый в кулак лук, крикнув:

- За Зену!

Тимоксен и Александр начали считать голоса, однако и так было ясно, что больше двух третей в собрании поддержали слова воительницы. Были и недовольные, но авторитет большинства сыграл свою роль, да и одно то, что им предоставили возможность голосованием решать свою судьбу, когда по всей Элладе демократия осталась лишь в воспоминаниях, давало им почувствовать уважение. Когда шум стих, Зена вновь подняла руку и громко сказала:

- Готовьте оружие и доспехи! Укрепите свой дух перед выступлением! Завтра я поведу вас, и вы узнаете подробности этого похода!

На следующий день Габриэль стояла на окраине военного лагеря, гудевшего как муравейник, Альбруна была рядом с ней. Лагерь разбили недалеко от Аккона, эллины уже находились в полной готовности, кельты же только прибывали, и было ясно, что отдельные их отряды будут собираться ещё сутки, а то и дольше. Зена решила ждать объединения сил, выслав пока разведчиков, дабы те сообщили о движении врага.

- Так, ты никогда не была там? - спросила женщина.

- Нет. Не спорю, мне хотелось сходить, посмотреть на место, где Каллисто приносила nbsp;свою жертву, но как-то всё не было времени. К тому же, я знаю, что кельты не любят пускать чужаков в места, особенно дорогие для них, - ответила девушка.

- Хочешь пойти?

- А мне можно?

- Я думаю, что ты можешь отправиться туда. Там происходила часть истории, о которой ты пишешь, и ты не обычная, в тебе есть что-то из мира богов. Мы могли бы пойти к святилищу сегодня вечером.

- Почему именно вечером? - спросила Габриэль.

- Это священное место, туда так просто не ходят, - ответила Альбруна. - Ты должна будешь принести жертву, и хорошо будет встретить там рассвет.

- Что там должно быть?

- Сложно сказать. Знаю лишь, что ты бард, и духи часто открывают таким людям возможность видеть. У нас говорят, что дух бардов может путешествовать между мирами, они видят деяния минувших дней, и мы всегда верим их песням, будто они сами присутствовали там.

- Я хотела бы сходить, - кивнула девушка.

- Мне кажется, что у нас есть время. Завтра они до обеда точно не тронутся, а я думаю, что и весь день будут ещё собираться, - женщина махнула рукой в сторону лагеря. - Выйдем во второй половине дня, проведём в святилище ночь, утром же вернёмся ещё до обеда. Тут часа три-четыре хода. Мне показалось, что ты любишь дальние переходы.

- Не то, чтобы люблю, но с Зеной я привыкла к долгим походам. Римляне не будут нам опасны?

- Они ещё достаточно далеко, да и подойдут с другой стороны, дорога, ведь, южнее пролегает.

- Хорошо. Я готова прогуляться...

Когда они отправились, войско всё так же гудело, скрипели колесницы, и ржали кони, перекликаясь друг с другом. Габриэль взяла узел с продовольствием и посох, могучая Альбруна шествовала рядом в своих пёстрых одеждах, четверо её слуг несли необходимое для жертвы. Они быстро вышли на дорогу к святилищу, натоптанную многими поколениями, теперь же во многих местах вымощенную деревянными досками, по которым идти было одно удовольствие. Путь пошёл ввёрх, ибо впереди их ждали поросшие лесом холмы, что тянулись, один выше другого, как спины гигантских тварей, заснувших здесь много веков назад.

- Всё жё, красивая у вас земля, - сказала девушка. - Первое время она показалась мне слишком мрачной и дикой, однако потом я разглядела её особую красоту.

- Боги создали наш мир прекрасным, - кивнула Альбруна.

Вечер разворачивался неспешно, и, когда они добрались до святилища, небо ещё голубело, и очертания не размылись, хотя солнце уже зашло, оставив красное покрывало по себе. Священный круг находился на голой вершине, и кроны деревьев остались внизу, делая холм похожим на остров в морских водах. Огромные тёмные камни стояли вертикально как зубы гиганта, окружая чёрный четырёхугольный валун, напоминавший стол. Позади этих столбов виднелся внешний круг из невысоких белых камней, на которых едва читались высеченные знаки. Стояла полная тишина, и всё вокруг было недвижимо, лишь облака едва заметно плыли в небе.

- Вот, наше святилище, - сказала женщина. - Скоро начнёт темнеть. Нужно подготовить первую жертву, ты принесёшь её сейчас. На рассвете принесёшь вторую.

- И что мне делать? - спросила Габриэль.

- Проведёшь ночь в круге, мои люди принесли для тебя тёплые одеяла. Мы же заночуем чуть ниже, чтобы не мешать таинству. Встретишь рассвет и принесёшь жертву, так боги будут довольны.

- У вас принято здесь ночевать?

- Не часто. Иногда ночь здесь проводят больные, дабы исцелиться, иногда те, кто хочет видеть или просить о чём-то.

- И что будет? - вновь спросила девушка.

- Не знаю. Духи должны придти, если будут благосклонны...

Габриэль не стала спорить, она вошла в круг и сделала первое подношение - хлеб и вино, кровавую же жертву кельты велели оставить до утра. Её спутники не стали пересекать линию камней, она же устроилась рядом с центральным камнем, расстелив одеяла. Девушка слабо верила, что сможет уснуть здесь, теперь затея отправиться к святилищу не казалась ей особенно хорошей, ибо она предчувствовала усталость после бессонной ночи, был и некоторый страх. После всего, что она узнала о Зене, что видела своими глазами, Габриэль больше не относилась легкомысленно к миру богов. Она старалась убедить себя, что ничего особенного не случится, однако в глубине души жила тревога перед этим местом.

Вечер накатывал, и ночь уже топталась за горизонтом, готовая ворваться и покрыть всё. С холма открывался неплохой вид, но девушка не вставала, понимая, что теперь уже ничего толком не разглядеть, лишь огни костров будут видны в темноте. Она старалась думать о чём-то важном, ещё раз пробегала мысленно их поход, да и всю свою жизнь с Зеной, но убеждалась снова, что выбора своего бы не поменяла. Дочь Ареса снова была поглощена войной, и это разделяло их, как ни убеждай себя в обратном, однако вся жизнь её была войной, и нечего было надеяться на иное. Габриэль усмехнулась, подумав, что ушла из дома в поисках приключений и путешествия, теперь же желает лишь покоя с любимой, но этого никогда не будет.