Михаил Белов - Царица воинов (СИ)

- Есть тут один смелый человек, как я вижу, - Зена выехала вперёд и встала переnbsp;- Что тебе не нравится? - Александр был уже рядом с ней, плашмя похлопывая себя мечом по бедру от нетерпения. д ним. Габриэль эта картина напомнила что-то, слишком остро они контрастировали друг с другом - облачённая в горящую на солнце чешую панциря воительница, на коне, положившая руку на шар рукояти меча, и боязливо кутавшийся в дорогой плащ лаконец, человек лет сорока, с бледным лицом аристократа. Словно так уже было в прошлом, так она стояла на тёмной стороне своей жизни, встречая тех, кто был на её пути.

- Я вовсе не смельчак, - ответил лаконец. - Храбрые все укрываются в дальней части города, сжимают оружие в руках и не верят в спасение, я же пришёл как слабый к сильному.

- Укрываете врагов моих? Какая вам в этом польза?

- Они не враги нам, да и не знаем мы, кто - друг, кто - враг сейчас. У нас, периэков, есть лишь одно дело сейчас - не допустить власти над собой спартанцев, остальное же нас мало интересует. Ты гонишься за ними? Мы не знаем ничего об этом.

- Вы не просто так их приютили, они обещали вам помощь в борьбе со спартанцами... Сколько их в Кайнеполе? Вы должны выдать мне всех.

- Было только двое, пришли вчера, говорят, что и в других городках на Тенаре они появились, - лаконец оставил позу покорности и смелее взглянул на неё.

- Хорошо, у меня нет времени вами заниматься. Выдайте мне вина и хлеба, тогда мы двинемся дальше. Главное же - не вставайте на сторону людей Каллисто, что бы они вам ни говорили, ибо тогда я уничтожу вас, - своим видом она не оставляла ему выбора.

После короткого ожидания, они получили несколько дорожных мешков с провизией и поскакали дальше, солнце клонилось к горизонту, но у них было ещё несколько светлых часов. За это время отряд миновал пустую сейчас Псамафонтову гавань, которая не представляла никакого интереса, и до сумерек двигался на север, имея море справа, ибо у гавани они пересекли узкий язык мыса и начали возвращение к главной дороге. На этом пути, как они знали, лежало ещё несколько городков, к первому из них, Тевфороне, всадники приблизились уже в начале ночи, однако Зена решила не входить в город в темноте, но переночевать в удалении, утром же появиться.

Ночью Габриэль лежала у самой воды, слушала шёпот моря, ей казалось, что где-то вдали под сенью звёзд плескаются дельфины, противоположный берег различим не был, но, поскольку она знала, что он был в нескольких сотнях стадиев, то ей представлялось, что тени гор плывут на горизонте.

- Ты бывала когда-нибудь в той пещере? - Зена тоже не спала и бродила выше неё по берегу, мир был тих и тёмен, ибо она велела воинам не разжигать костров. Они обе понимали, о чём идёт речь, ибо только днём оставили в стороне известную пещеру на мысе, откуда, согласно мифу, начинался путь в царство Аида.

- Я набожна, ты знаешь, и не стала бы святотатствовать, входя на запретные пути. Однажды я бывала на Тенаре, когда девочкой провожала отца на судно в Азию, видела пещеру, но только издали, и так боялась.

- Интересно, но я тоже бывала там. Мой корабль несколько раз приставал к тенарским гаваням, там всегда было довольно пустынно, и я подолгу бродила по мысу, смотрела в тот водоём, где когда-то, как шепчут мифы, возникали чудесные видения, но ничего не видела там. Мы ходили с тобой по одной земле, словно проходили друг сквозь друга, ещё этого не замечая, но ты знаешь, что неизбежно должны были сойтись в одной точке. Теперь я могу объяснить, почему была так живуча, когда меня привязали к кресту, почему не умерла на том побережье в течении двух дней и дождалась спасения, почему вернулась из бескрайних пределов Востока, выстрадала рану отравленной стрелой, избежала римских мечей, и много ещё чего миновала. Всё это было, похоже, чтобы видеть тебя, судьба уготовила мне новые битвы, но без тебя я не нашла бы для них сил.

- Ты никогда не рассказывала про крест? Ты была распята? - Габриэль вновь дивилась своей любимой, понимая, сколь глубокая бездна памяти лежит между ними.

- Ты не знаешь этой истории? Я думала, ты просто не решаешься спросить про такие интимные вещи, как смерть. Впрочем, эта история была популярна в эллинских городах Азии, в Понте, да и в Македонии шептались, на Пелопоннесе же мало кто её знает. Это было давно, даже не столько по годам, сколько по тому пути, что я прошла с того дня, мне было восемнадцать, и корабль носился весело по морям, неся горе другим... Однажды меня схватили, обманом погубили моих судно и людей, большинство из нас распяли на побережье близ Милета, привязав верёвками к крестам, моих людей закололи на крестах, мне же уготовили более тяжёлую смерть - страдания в течении нескольких дней от жажды, удушья и зноя, однако пираты, мои друзья, на второй день совершили нападение и освободили меня. На ионийском берегу потом любили это вспоминать, говорили, будто молния небесная сожгла верёвки и освободила меня, будто само божество не было безучастным, хотя, в ту ночь, действительно, был сильный дождь, и молния сверкала.

- Ты не хочешь рассказать мне всего, о том, например, кто это сделал.

- Это не важно сейчас. Может, потом я расскажу, но сейчас не будем будить тёмную кровь мою этой памятью, - Зена села рядом, просеивая песок сквозь пальцы. Море дышало им в лицо, несло манящие запахи островов и таинственных земель Востока, луна уходила, скрывая своё серебро, и они вновь за долгое время могли почувствовать себя наедине.

- Значит, ты миновала тень смерти для того, чтобы меня видеть? - девушка уткнулась головой в грудь любимой и неотвратимо потянула её на землю. - Дай мне почувствовать, что ты жива, я побеждаю смерть, касаясь тебя...

Утром отряд одним броском достиг Тевфроны и занял её улицы, Зена имела веские основания подозревать все города вблизи основных дорог, поэтому решила действовать жёстко и закончить осмотр до заката. Разгорячённые ахейцы хватали горожан за одежду и грозили им оружием, но воительница велела сдерживаться, после короткого разговора с парой членов совета, им выдали одного больного разбойника, коего товарищи оставили, ибо он не мог уже следовать за ними. Это был житель Кипра, бывший пират, Зена встала с мечом над носилками, где он лежал, окинула его грузноватое тело мрачным взглядом и легко хлопнула клинком плашмя ему по заду, сказав:

- Тащить тебя с нами слишком тяжело, убивать же столь жалкого - дело, противное богам, посему я прощаю тебя. Убирайся на свой Кипр и помни, что Зена из Коринфа оставила тебе жизнь.

Больше никого не нашли и двинулись дальше, настроение у воинов было мрачным, ибо местные считали отряд скорее вражеским, ахейцев же не любили за старые обиды и схватки, и те отвечали, называя лаконцев филопеменовыми рабами, напоминая, что ранее Филопемен распоряжался Спартой по своему усмотрению. Дорога уходила от моря, поднимаясь в предгорья, справа потянулись голые скалы, впереди же скрывался городок Пиррих, где вновь им предстояло столкнуться с лаконцами. На дороге им встретились стада коз, пастухи коих оказались очень удивлены отрядом, было ясно, что жители города ещё не знают о всадниках, однако разбойники были более внимательны, и Зена не сомневалась, что у них была своя система оповещения об опасности. Она настороженно смотрела на пару дымовых столбов на горах и указывала на них Габриэль, хотя, никто не мог точно знать, были ли это костры пастухов или сигналы разбойников.