Нина Скипа - Стражи границы

— Как знать, — глубокомысленно протянул Всеволод. — С одной стороны, аббревиатуру ДЭМ вы придумали минуту назад, но с другой, со времен Платона вообще никто и ничего не придумал. Да и Платон, в сущности, не придумал ничего нового. Он просто систематизировал старое.

— Вероятно, знания о мире постоянны, Севушка, они только размазаны в пространстве более или менее равномерно, и каждый интерпретирует их в меру своей испорченности.

— Ну, вы даете! — восхитился молодой человек. — Вы хоть патриарху ничего в таком духе не рассказываете?

— Обычно нет, — засмеялся Яромир. — Вот только в отсутствие Вацлава патриарху Мирославу пришлось выслушивать мои бредовые идеи. Видишь ли, Мирослав считал своей обязанностью нести мне духовное утешение, во время отсутствия моего брата.

— И как ему это понравилось?

Яромир пожал плечами.

— Сейчас не средние века, мой мальчик. А я король, все-таки. Мне можно. Впрочем, и остальным можно, только остальных Мирослав не обязан выслушивать. К счастью для него. А то он бы давно свихнулся, как несчастная Душа Трехречья. Бедолага Володимир просто слишком много на себя взял. Потому как кроме раздвоения личности у него наличествует еще и мания величия.

Несмотря на все незапланированные задержки, через восемь дней «Переплут» дошел до Ауклака, который на этот раз располагался в верхнем течении реки Иравади. Собственно говоря, в Ауклак верхневолынцы отправились не столько из интереса, сколько для того, чтобы договориться о поставках кое-каких бальзамов, понравившихся Яромиру. В Бирме была государственная монополия на торговлю спиртосодержащими препаратами с кем бы то ни было, так что контракт на поставку нужно было заключать с махараджей.

Дружная компания, под руководством Миндона, сошла с «Переплута» и отправилась в город. О, Миндона было не узнать. Экспресс-лечение Всеволода воистину подействовало на бывшего послушника волшебным образом. За какие-то десять дней Миндон ухитрился отъесться, так что больше не нуждался в корзинке с бутербродами, и о его недавнем прошлом напоминала только слишком короткая стрижка. В остальном человек полностью преобразился — к его высокому росту откуда-то прибавилось вполне приличное сложение. А когда щеки перестали рельефно очерчивать его челюсти, у него оказалось довольно приятное лицо. По-своему, он был даже красив. Правда, в столице Миндону доводилось бывать нечасто, что несколько снижало его достоинства, как экскурсовода. Да и знал-то он в столице только наиболее известные храмы. А так как храмы все были новые, с иголочки, то Яромира они не заинтересовали. Он уже насмотрелся на подобные храмы еще с корабля. Ими была застроена вся Иравади, равно как и дворцами махараджей.

Верхневолынцы пошли по городу, расспрашивая прохожих, как им лучше пройти в административный центр. Они шли между добротными домами, окруженными садами и не могли поверить, что все это было построено всего несколько лет назад и еще через десять лет будет брошено.

— Все-таки мне жаль этот город, — задумчиво проговорил Яромир. — Знаете, господа, у меня такое ощущение, словно он заранее грустит о своей недолговечности.

— Душа города — люди, — неожиданно возразил послушник. За последнее время Миндон настолько свыкся с ролью экскурсовода, что начал вступать в разговоры, что слуге, в общем-то, по понятиям самого послушника, было не положено, — Не жалеете же вы старую, поношенную одежду?

— Одежда — это другое. Она рассчитана на меньший срок. За каких-то несколько лет платье успевает состариться и умереть. И носить его после смерти, все равно, что усадить за стол выкопанный из могилы труп.

— Ну, у вас и сравнения! — воскликнул Янош. — У вас что, никогда не было чего-нибудь поношенного и удобного настолько, что жаль расстаться?

— О, это другое. Такое платье можно сравнить со старой бабушкой, к которой было приятно забраться на колени, давно, в детстве, и которая умеет печь замечательные пироги.

Миндон достал из корзинки пирожок и принялся жевать. Вообще-то он не хотел брать с собой припасы, в последнее время он не слишком нуждался в дополнительных трапезах между едой, но полковник сказал, что корзинку нести не штука, а возиться с Миндоном никому не хочется. И сейчас бывший послушник порадовался, что подчинился своему господину. Нет, он бы перебился, но слушать разговоры о еде спокойно он еще не мог.

— Помнишь, как мы недавно были в предпоследней столице? — продолжал Яромир. — Добротные дома, дворец, сады, все целое, неразрушенное, и поэтому производит самое гнетущее впечатление. Мне показалось, что этот город продолжает жить какой-то странной, противоестественной жизнью. Ну, словно бы в монастырь ушел.

— Город? — засмеялся Янош.

— Да, город.

— В мой огород камешек, — тихонько проворчал Миндон, и вдруг резко остановился. — Здравствуйте, отец мой, — почтительно проговорил он невысокому, плотному бирманцу в белой одежде.

— Здравствуйте, дети мои, — вежливо, но совершенно нейтрально ответил человек и прошел мимо.

Миндон проводил его глазами.

— Он не узнал меня, а мы расстались всего две недели назад.

Яромир рассмеялся, услышав его слова.

— А ты сам себя узнаешь, когда бреешься по утрам? Или ты смотришь только на щетину и не обращаешь внимания ни на что иное? Кстати, кто это?

— Это настоятель монастыря, в котором я пробыл шесть лет, господин Яромир. Он был моим духовным наставником все эти годы. Его любимой присказкой было, что человека узнают по душе, а не по телу. Неужели я настолько изменился?

— Ты изрядно поздоровел, Данушка, — хмыкнул Всеволод. — И телесно, и душевно. По крайней мере, на тебя теперь можно спокойно смотреть. Или ты так боишься снова переродиться, что опасаешься утратить даже молекулу святости?

Миндон пожал плечами.

— Я как-то не думал об этом, господин Всеволод. Честно говоря, я боюсь, что никогда не совершу достаточно подвигов, чтобы стать Буддой, а что касается святости, то как я могу ее потерять, если я у вас в услужении, а это входит в мое послушание.

— Так что, ты до сих пор считаешься послушником? — восхитился Всеволод.

— Конечно, — Миндон снова пожал плечами. — Вот только подвижничество мое под вашим руководством заключается в сытной еде да здоровом сне. Но я не жалуюсь. Так мне даже больше нравится.

Верхневолынцы весело рассмеялись. Им тоже больше нравился такой Миндон, чем тот, которого они встретили всего несколько дней назад.

Найти дворец оказалось не сложно. Вот только войти в него было совсем нелегко. Для начала, охрана на входе поинтересовалась, кто они и чего хотят от махараджи Бирмы.

А в самом деле, чего они хотят? Яромир немного подумал и ответил, что они ищут не встречи с махараджей, а разрешение на покупку бальзамов.