Нина Скипа - Стражи границы

В общем, Келанг оказался обычным деловым городом. Здесь не было того колорита, который так поразил нас в Бхарате и Бирме, правда, я не видел и многомерных упряжек, обычных для Дубровника. Роль же подъемных кранов, по большей части, исполняли слоны. А так — деловой народ, и никаких тебе леопардов на улицах. Да и антилоп не видать. Правда, костюмы не вполне обычны для наших мест. Несколько другой покрой брюк и рубах, а на головах — широкополые соломенные шляпы с опущенными конусом полями. Но такой головной убор для местного климата более, чем естественен.

Ратмир сказал, что ему нужно прикупить свежих фруктов, да пополнить запасы пресной воды, мы согласились — нормальные люди не спорят со своими поварами, как бы их не называли — шеф-повар, или кок, и пошли на разведку. На этот раз, снова впятером — я, Милочка, Всеволод, Янош и Лучезар. Я не считаю своих телохранителей, но это и не моя епархия. Они подчиняются Всеволоду, вот пусть он и думает скольких надо взять с собой, а скольких оставить. Как правило, Севушка таскает с собой всех. Говорит, что ему так спокойнее. Миндон в Келанге не мог служить нам проводником и остался с Ратмиром помогать коку по хозяйству.

Мы пошли по городу, осматриваясь и прикидывая с кем можно обговорить возможности торговли. Судя по словам пограничника, здесь должна быть сильная центральная власть, а значит и большой бюрократический аппарат. Исходя из моего знания законов бюрократии, у нас могло просто не хватить терпения на решение проблем законным порядком, или же денег на решение их же несколько ускоренными способами. Хотя, социализм?

Так что мы шли по городу, разглядывая вывески. Вот был магазин номер семь продовольственный с прекрасным ассортиментом, вон — магазин номер одиннадцать промтоварный, закрытый на учет, а вон — универмаг номер семнадцать. Насколько я понимаю, обговаривать с директором магазина перспективы международной торговли совершенно бессмысленно. А с кем можно поговорить об этом…

Да, действительно. А с кем можно поговорить об этом в провинциальном городке? Да ни с кем. Посему, я просто спросил у первого же попавшегося мне человека, где мне найти какое-нибудь учреждение, отвечающее за международную торговлю. Мне посоветовали заехать в Малакку. Там располагалось малаккское управление вьетнамского министерства внешней торговли. Да и вообще в Малакке был крупнейший административный центр южной части Вьетнама. Северный центр был в Ханое, а столица в Сайгоне.

Мы прошлись по городу, соскучились и вернулись на корабль. Город был довольно-таки скучный, но совершенно безопасный, так что Лучезар выдал увольнительные на берег всем желающим. Из всего экипажа «Переплута» без увольнительной остался только Миндон. И то исключительно потому, что не только не изъявил ни малейшего желания прогуляться, но даже отказался от прогулки, когда ему предложил ее капитан. Вероятно, Данушка выдумал себе новый страх — что «Переплут» уйдет, а он останется погибать от голода. А во Вьетнаме ему спокойно побомжевать не дадут, поймают и заставят работать. Потому как, еще апостол Павел сказал, что кто не работает, тот да не ест, а вьетнамцы, по слухам, не относились к людям, которые могли бы с интересом наблюдать, как человек помирает от голода. А ему, Миндону, положено работать только на Всеволода, и значит… Нет, что придумает Миндон в такой ситуации, я не знаю. Моей фантазии на это не хватает. Не хочет гулять — пожалуйста, пусть остается на корабле.

Мы погуляли по Келангу целый день и отчалили только на следующее утро. Еще через день мы были в Малакке. Здесь я снова удивился, как походили вьетнамские города на верхневолынские. И я даже понял чем. И в Верхней Волыни, и во Вьетнаме чувствовалась атмосфера спокойствия и довольства. Люди занимались делами без излишних сантиментов и без суеты.

Найти малаккское отделение вьетнамского министерства внешней торговли оказалось несложно. Во Вьетнаме существовала система справочных бюро. Попасть в министерство нам тоже удалось без труда, а вот куда идти в самом министерстве?

Нас проводили в кабинет помощника министра. Молодой человек, или он только показался мне молодым? Вьетнамцы относились к другой расе, и я не мог определить на глаз возраст встреченных нами людей. Нет, я мог отличить детей, стариков и всех остальных. Отличить подростка от молодого человека мне удавалось далеко не всегда. Равно, как и отличить молодого человека от более зрелого, лет так тридцати — тридцати пяти. Дальше вроде бы прояснялось, и возраст лет так в сорок я определял без труда, или думал, что определял.

Помощник министра был очень любезен. Когда миловидная секретарша ввела нас в его кабинет, он встал нам на встречу.

— Господин Ан Зэонг, это купцы из Верхней Волыни. Они хотели получить разрешение на покупку бальзамов, и узнать какие товары требуются нам, во Вьетнаме.

— Очень рад, господа, — вежливо проговорил Ан Зэонг. — Садитесь, прошу вас. Ми Нэонг, принеси гостям чая.

Мы сели на причудливо изогнутые, но довольно удобные стулья по одну сторону довольно большого, прямоугольного стола, помощник министра сел с другой стороны. Миловидная секретарша принесла красивые чашки из тончайшего фарфора, наполненные ароматным напитком. Такой сорт чая мы еще не пробовали.

— Это вьетнамский зеленый чай, господа, — пояснил Ан Зэонг.

Мы пили чай со сладостями и осматривались. Кабинет был обставлен удобной мебелью, красивой, но без излишеств. Большой письменный стол и удобное кресло помощника министра стояли у окна. Судя по обилию бумаг на столе, должность помощника министра синекурой не была. На окне висели бамбуковые жалюзи, прикрывая помещение от палящих лучей тропического солнца. Стол, за которым сейчас сидели мы, вероятно, предназначался для небольших совещаний. Он находился дальше от окна, в глубине комнаты, ближе к двери.

— Итак, господа, — голос помощника министра прервал мои наблюдения, — что вы можете нам предложить?

Я мысленно встряхнулся.

— Сначала, если вы не возражаете, господин… Ан Зэонг, обсудим, можете ли вы удовлетворить наши потребности. Собственно говоря, мы плыли во Вьетнам с вполне конкретной целью — купить ваши знаменитые бальзамы. Мне особенно рекомендовали бальзамы с женьшенем и гандоремой.

— А, — улыбнулся вьетнамец. — Вы имеете в виду знаменитый «Секрет побед Вьетконга»?

— Он так называется?

— Его так прозвали после окончания Третьей Мировой Войны.

Я с интересом посмотрел на помощника министра, а Янош, по молодости лет менее сдержанный, озвучил мой вопрос:

— Вы не могли бы рассказать, как так получилось?

Вьетнамец глянул на висящие на стене часы. Время неуклонно двигалось к обеду. Я подумал, что он не хочет пропустить сие оздоровительное мероприятие и спросил: