Нина Скипа - Стражи границы

— Может быть, нам продолжить разговор за обедом? У нас, в Верхней Волыни, принято обговаривать дела за обедом или, там, за ужином.

— К сожалению, это невозможно, господа, — возразил вьетнамец, — Мой лимит представительских на этот месяц исчерпан. Я, конечно, мог бы взять сверхлимитные средства, но не раньше, чем наши переговоры дойдут до более интересной для Вьетнама точки.

— Прошу прощения, господин Ан Зэонг, но я никогда не пригласил бы вас на обед за ваш счет. Если вы считаете возможным угостить обедом интересных торговых партнеров, то почему этого нельзя сделать нам?

Ан Зэонг подумал.

— Обед — не взятка, — негромко пояснил Янош. — Обед это просто еда. Уже почти час дня. Когда у вас перерыв?

Вьетнамец улыбнулся и встал.

— Да что это я, господа! Вы проголодались, и мой долг, как хозяина, помочь вам найти приличную столовую.

— Лучше бы ресторанчик, — уточнила Джамиля. — Мы бы хотели попробовать вашу национальную кухню. Желательно, умеренно экзотическую.

— Это как? — не понял Ан Зэонг.

— Я просто хочу сказать, что мы бы не хотели получить блюда из змей, лягушек и тому подобные деликатесы. Мы совсем не знаем вашей кухни, но в Бирме нас пробовали накормить тушеной змеей. Оно, может быть, и неплохо, но мы предпочитаем более прозаические блюда. Например, из баранины.

— Я понял, — улыбнулся вьетнамец. — Знаете, господа, не нужно никуда ходить. То, что вы хотите, мы сможем получить в кафе, здесь же, внизу.

Кабинет помощника министра был на втором этаже.

Ан Зэонг встал из-за стола.

— Чай мы с вами попьем после обеда. Пойдемте, я провожу вас.

Мы прошли по устланному ковровой дорожкой коридору на ту же лестницу, по которой мы поднимались, спустились и свернули не к выходу, а куда-то под лестницу. Впрочем, под лестницей обнаружилась вполне культурная дверь. Ан Зэонг распахнул ее, и мы оказались в небольшом зале. Немногочисленные столы были покрыты цветными, плетеными скатертями, стилизованными под циновки.

— Садитесь за стол, господа, — предложил нам помощник министра и подошел к стойке, уставленной многочисленными закусками. Янош оглянулся на меня и пошел помочь нашему гиду.

— Ну что вы, идите, я распоряжусь.

— Я помогу вам.

— Не надо, вы ведь гость.

Янош вернулся к столу. Через пару минут вернулся и Ан Зэонг.

— Сейчас подадут обед, господа. Единственное, должен извиниться, вина не будет. Водки тоже. В рабочее время в рабочем кафе подавать спиртные напитки не положено.

— Разумно, — проговорил я. — Но мы легко переживем этот момент.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся вьетнамец.

К столику подошла официантка с подносом и принялась расставлять закуски. Квадратные глубокие тарелочки были наполнены какими-то салатами. Я посмотрел на Всеволода. Он уверенно подцепил на вилку салат, положил в рот, пожевал и кивнул. Я перевел взгляд на Яноша. Молодой человек никогда не страдал отсутствием аппетита. Не стал он привередничать и сейчас. Воодушевленный этим примером я подцепил на вилку немножко еды, поднес ко рту, и посмотрел на жену. Милочка уже успела ополовинить свою порцию. Я решился и положил еду в рот. На мой вкус, еда была немножко островата, но вполне съедобна. Ан Зэонг, поглощающий свой обед с аппетитом усталого труженика, заметил мои колебания.

— Никакой экзотики здесь нет, господин Яромир. Обычная говядина и овощи.

Я кивнул и съел еще ложечку.

— Я понимаю, господин Ан Зэонг, вино в рабочее время пить несолидно. А воду?

— Одну минуточку, — вьетнамец решительно сгреб остатки салата на вилку, переправил в рот и, жуя, встал и прошел к стойке. Через минуту он вернулся с подносом, на котором красовался керамический кувшин и керамические же стаканы. — Прошу вас, господа.

Ан Зэонг сам разлил по бокалам какой-то напиток. Заметив мой настороженный взгляд, он улыбнулся. — Это коктейль из соков, господин Яромир.

— Спасибо, — с признательностью сказал я, и, сначала осторожно, потом более решительно, осушил стакан. Освежающий напиток немножко пригасил пожар у меня во рту. Я поставил пустой стакан на стол и снова взялся за вилку.

— Возьмите лепешку, господин Яромир, — посоветовал вьетнамец.

Я взял. Лепешка была из белой муки, свежая, но абсолютно пресная. Ан Зэонг оказался прав. Она прекрасно сочеталась с огненным салатом. Я вздохнул и снова потянулся за соком. В конце концов, жгучие блюда мне были не в диковинку. Мы питались подобным образом начиная с Александрии. Вот только раньше мы обильно приправляли перец вином, и он воспринимался несколько мягче.

Через несколько минут нам подали овощной суп, а за ним цыплят с рисом. Это так называлось, что с рисом. На самом деле, горка белоснежного риса была так обильно залита жгучей овощной подливой, что рисинки казались драгоценными жемчужинами. Ан Зэонг усердно потчевал нас. Правда, ему пришлось еще пару раз сбегать за соком. Покончив с обедом, я расплатился за всех и предложил выпить чая. Ан Зэонг повел нас к себе в кабинет отпаивать чаями со сладеньким.

— Так как на счет бальзамов, господин Ан Зэонг?

Помощник министра улыбнулся.

— Вы не такие уж любители экзотики, как я думал. Так что хорошо, что я не повел вас в ресторан, а оставил пообедать в нашем министерском кафе. Вы даже не смогли разговаривать за едой… Но это и к лучшему, — неожиданно сообщил Ан Зэонг. — Разговаривать лучше в приватной обстановке. А бальзам… Видите ли, перед началом Третьей Мировой войны, наверное, лет сто подряд, с небольшими перерывами, Вьетнам вел войны. Причем с противниками, значительно превосходящими его как размерами, так и ресурсами. Единственное, в чем Вьетнам нельзя было превзойти, это люди. Мужество, воинственность, героизм. В те годы, из-за непрерывных войн, Вьетнам был беден. Более того, стараниями двух сверхдержав, он был разделен пополам. На северный и южный. А тогда Вьетнам вообще был значительно меньше, чем сейчас. Тогда из него были выделены земли Лаоса, Камбоджи, Таиланда и Малакки. Так что жалкие земли, к тому же выжженные жидким огнем, не могли прокормить народ. Конечно, шла небольшая помощь из других стран, но никто еще не разжился на подаяние.

— Ну отчего же, — возразил я. — Мне доводилось слышать о профессиональных нищих, сколотивших сказочные состояния.

— Мне тоже, — согласился помощник министра. — Но я никогда не слышал, чтобы на подаянием могла прокормиться целая страна.

Я согласно кивнул. Этому, и правда, не было прецедентов.

— А наш народ держался. Более того, как только заканчивалась очередная война, мы начинали восстанавливать страну. Строили больницы, школы, восстанавливали фабрики и заводы, и, конечно, сельское хозяйство. Вьетнам должен был стать процветающей страной. И вот началась Третья Мировая война. Началась она почти что с полного уничтожения нашего главного извечного врага. Но агонизируя, он выпустил ракеты и в нашу сторону. Ракеты взорвались, и тут… Знаете, мне трудно сказать, как так получилось. Кажется, Камбоджа захотела объединиться с Вьетнамом сама. А Лаос вроде бы что-то толковал о суверенитете. Кажется, они колебались между суверенитетом, Вьетнамом и Китаем. Таиланд вроде бы тяготел к Бирме, а Малакка — к Таиланду. Война стала разгораться не на шутку, соседей у нас много… Было много… А воевали в те годы не только с соседями. В конце концов, Лаос согласился войти в состав объединенного Вьетнама, а Таиланд мы с Бирмой попросту поделили. Часть таиландцев тяготели к бирманцам, часть — к лаосцам. Вьетнам с Бирмой стали было выяснять кто кого, когда война вдруг кончилась, и мы получили нерушимые границы. После этого, Лаос, Камбоджа, Таиланд и Малакка снова вдруг вспомнили о суверенитете, но Вьетнам, совсем небольшой рядом с этими колоссами, сумел сохранить целостность страны. И сейчас братские народы единого, социалистического Вьетнама процветают. Мы читаем в учебниках истории, что было время, когда на семью в день выдавали чашку риса, но мы настолько привыкли к тому, что рис не более, чем приправа к обеду, что с трудом можем осознать, что в те годы рис приправляли, в лучшем случае, острым перцем. Видите ли, господа, рис считается основным блюдом вьетнамцев. Да вы и сами это видели за обедом.