Нина Скипа - Стражи границы

Посмотрели на бомбейцев. Местные люди в большинстве своем были очень красивы, правда, несколько расположены к полноте, но с моей точки зрения, это не недостаток. Это Милочка вечно грозится сесть на диету, когда я подкладываю в ее тарелку очередную вкусность. Меня так от одной мысли о том, что фигура моей жены может приобрести сходство с моей, в смысле худобы и костлявости, в дрожь бросает. А женщины здесь были выше любого моего панегирика женской красоте. Даже моя Джамиля не так выделялась своей красотой и изяществом на фоне местных дам. Правда, бомбейки были закутаны в какие-то непонятные одежды. Более всего это походило на то, что они, чтобы не возиться с иголками да нитками, попросту заворачивались в кусок расшитой ткани. Но вот как они ухитрялись сделать так, чтобы она с них не сваливалась, это выше моего разумения.

Я оглянулся на Яноша. Если я правильно понял, он попросился со мной путешествовать, в основном для того, чтобы найти себе жену. Конечно, он был еще молод, но в двадцать два жениться уже не слишком рано. Тем более, что ему не приходилось думать, на что содержать семью. Мне было очень интересно, захочет ли он жениться на такой же русоволосой красавице, как и сам, отдаст предпочтение восточному типу женщин, как мы с Вацлавом, или же отыщет себе в каком-нибудь отдаленном уголке земли серую мышку, как почему-то поступает большинство красавцев. А Янош — редкий красавец. Фигура — хоть скульптуры ваяй, лицо — тоже в том же идеальном классическом стиле, причем в выражении лица, в громадных синих глазах просвечивают ум и юмор. Вьющиеся русые волосы довершают картину. Почему-то раньше, когда я думал о Трансильвании, откуда, собственно он родом, я представлял себе более демонический тип. И обязательно запасные клыки в жилетном кармане.

Молодой человек, как и положено, в таком случае, глазел на местных дам с восхищением. Но каким-то слишком уж абстрактным.

— Севушка, ты, и правда, согласен взяться за воспитание Яноша?

— Мне кажется, я уже взялся, — пожал плечами Всеволод.

— В таком случае, помоги ему избавиться от одного недостатка.

— Какого? — в голосе Севы ясно слышалось, что на его взгляд, Янош вообще не имеет недостатков. Впрочем, на мой тоже.

— От девственности. Знаешь, в его годы это уже малость неприлично.

По озабоченному лицу Всеволода я понял, что он принял мое поручение со всей серьезностью и ответственностью.

— Если бы вы поручили мне это в Медвежке, я обольстил бы парня за пять секунд. Знаете, какие там есть девушки?

— Я пробовал, Сева, но он ждет настоящей любви. Да ты ведь и сам знаешь, что как только Янчи поселился у меня, во дворец немедленно возник постоянный приток женщин в возрасте от шестнадцати до шестидесяти.

Всеволод засмеялся.

— Ваша правда, Яромир. Но все равно, здесь, в незнакомой стране, это будет нелегко.

— Да я не говорю, что обязательно здесь и сейчас. Это уж как получится.

За подобными разговорами, мы незаметно вернулись в порт. Учитывая, что это совсем незнакомая страна с незнакомыми обычаями и неизвестными нам законами, Лучезар оставил на корабле обоих своих помощников — первого помощника Ратибора и боцмана Милорада. Увольнительные же вообще пока не дал никому. Дескать, это всегда успеется. Зато помощники капитана получили приказ на всякий случай готовить судно к выходу в море — запасаться свежим провиантом, водой и все такое прочее.

Мы поднялись на борт корабля и застали и Ратибора и Милорада в страшном волнении. Завидев нас, они торопливо подошли и Ратибор, как старший, принялся докладывать:

— Господин капитан, как только вы ушли, к нам на борт поднялся человек из портовой службы и сказал, что махараджа Бомбея хочет встретиться с купцами из Верхней Волыни. Дескать, оттуда еще никто пока не приезжал, для него это диковинка.

Я перевел взгляд на Милорада. Тот смирно стоял рядом и ждал, когда придет его черед вставить слово. По его хитрому виду я понял, что ему есть что сказать.

— Что, Радушка? — спросил я.

Милорад вздохнул. Ему не очень нравится, когда я говорю ему «Радушка» в официальной обстановке, хотя обычно он от этого просто тащится. Особенно когда я говорю это, исполняя обязанности матроса.

— Если позволите, господин Яромир, то местный махараджа еще совсем молодой человек. Ему лет двадцать, если я правильно понял. Вот парню и интересно послушать рассказы о чужедальних чудесах.

— Чудес ему захотелось, — усмехнулся я. — А у самого леопарды по улицам бродят, вместо обычных кошек.

— Леопарды? — переспросил Ратибор.

— Да, Боренька, — подтвердил я. — Вообще-то они должны охотиться на антилоп, но совсем обленились ракшасы!

Оба помощника обменялись понимающими взглядами и вопросительно посмотрели на Лучезара. Того обеспокоило сообщение помощников о предстоящей встрече с махараджей и ему было не до шуток.

— Господин Яромир не шутит, господа. Но это детали. Что это за чин такой, махараджа?

— Мы спросили, — отозвался Ратибор. — Говорят, что это князь провинции. В Индии около пятидесяти провинций, в каждой есть свой махараджа.

— Двадцать лет, — протянул я. — Он еще совсем мальчишка. От него можно будет ждать абсолютно любого.

— Вы стали королем в восемнадцать, — напомнил Всеволод.

— Все так, но ты уверен, что индийские законы также не допускают к власти разных безответственных типов, как и верхневолынские? Вацлав рассказывал, что в некоторых странах королям, или там князьям, можно практически все.

— Вы думаете, что если бы вам тоже можно было бы решительно все, то вы вели бы себя по другому? — недоверчиво переспросил Всеволод.

— Не знаю, Севушка. И никто не знает. Знаю одно — никому еще не шла на пользу абсолютная власть.

Всеволод озабоченно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Ратибора.

— Скажите, Боря, а мы можем сбежать прямо сейчас?

— Нет, господин полковник, нас специально предупредили, что как только махараджа выразил желание пообщаться с господами купцами, для нашего корабля выход из порта закрыт.

— Может быть, попытаться прорваться? — предложил Всеволод.

— Зачем? — удивился я. — Ну пообщаемся с этим махараджей, ну и что?

Всеволод поморщился:

— Вы, конечно, не имеете абсолютной власти над своими подданными, господин Яромир, но капризны вы по самое некуда. Никогда не знаешь, что вы отчудите через минуту.

Я засмеялся и пожал плечами.

— Можно подумать. Да я веду себя, как ангел! Правда, Милочка?

— Нет, — засмеялась Джамиля. — И, слава богу, что нет. Зачем бы мне понадобился ангел?

— Да, действительно, — согласился я.

Моряки ехидно захихикали.

— Издержки демократии дают себя знать даже через семьсот с чем-то лет после установления монархии, — вздохнул я. — И бедный король нигде не найдет поддержки и сочувствия.