Нина Скипа - Стражи границы

Лучезар с помощниками недоуменно воззрились на меня, а Всеволод возмутился:

— Вам бы радоваться надо, Яромир. Если бы не эти издержки, разве вы бы имели два выходных в неделю и гарантированный ежегодный отпуск?

— А молоко за вредность? — спросил я.

— Это не вы, а я на вредной работе.

— Вот я и спрашиваю: где мое молоко за мою вредность?

Всеволод расхохотался, я махнул на него рукой и обернулся к морякам.

— Когда местный махараджа хочет нас увидеть?

— Завтра поутру он пришлет за вами слонов.

— О, слонов! — воскликнул Янош.

— Мы объяснили, что вы путешествуете с женой, воспитанником, парой телохранителей и командиром домашней охраны. Сказали, что у нас, в Верхней Волыни, так принято. Так что махараджа ждет вас всех, и, конечно, капитана, — ответил Ратибор.

— Великолепно, — отметил я. — К чему было выкладывать столько подробностей?

— До этого махараджа приглашал только вас с капитаном. А мы же знаем, что полковник одного вас не отпустит. К тому же, госпожа Джамиля вероятно захочет увидеть настоящего махараджу, ну и Янош тоже, — пояснил Милорад. Да, господин Яромир, предполагается, что вы подготовитесь и принарядитесь.

Я оглядел себя со всех сторон. Вообще-то одевался я неплохо. Королю просто неприлично ходить оборванцем. А королеве…

— Джамиля, думается, надевать рубиновый убор на завтрашний прием будет слегка неполитично. Ты взяла с собой платья, пошитые по верхневолынской моде?

— Да, дорогой.

— Отлично. Наденешь что-нибудь верхневолынское с жемчугами. Например, то красивое, шелковое платье цвета морской волны.

Джамиля улыбнулась и согласилась. Когда я привез ее в Верхнюю Волынь, она даже и близко не соглашалась считать рубиновый убор своим. Теперь же, одеваясь по утрам, она без украшений считала свой наряд неполным. Правда, носить драгоценности, принадлежащие верхневолынской короне, она отказывалась, но может быть только потому, что тогда она еще не была королевой. Думаю, когда вернемся, она примет в пользование — с коронными драгоценностями только так — золотистые бериллы. Они должны ей очень пойти.

На завтра мы собрались встать пораньше. В Африке норма жизни начинать день рано, зато среди дня устраивать обширную сиесту. В Индии же не холоднее, чем в Египте.

Как выяснилось, мы оказались правы. Когда мы после завтрака вышли на палубу, на пристани уже переминались с ноги на ногу огромные слоны с маленькими беседками на спинах, а к «Переплуту» направлялась просторная шлюпка, чтобы вместить всех желающих.

Янош, затаив дыхание, рассматривал слонов.

— Яромир, неужели мы, и правда, поедем на слонах?

Я улыбнулся и похлопал молодого человека по спине.

— Веди себя сдержано, мой мальчик, и, по возможности, вовсе не открывай рот. Твои обычные высказывания могут прозвучать неуместно в присутствии коронованной особы.

Янош серьезно кивнул, и вдруг с некоторым испугом посмотрел на меня.

— Но, Яромир, а как же вы?

— Что я?

— Но вы же…

Я вздохнул:

— Ты мой воспитанник, Янчи, так что все в порядке. Но при посторонних старайся держаться скромнее. Вспомни, как ведет себя Милан и бери пример.

Янош заулыбался. Судя по всему, он вспомнил какую-то очередную выходку Милана.

Шлюпка приблизилась к кораблю настолько, что стало возможно разглядеть разряженных людей, находившихся в ней. Они были разодеты в шелка и увешаны драгоценностями так, что Милочка, одетая, как на малый королевский верхневолынский прием, выглядела нищенкой. Я же и вовсе ни в какие рамки не лез.

Всеволод наклонился ко мне:

— Яромир, только прошу вас, будьте осторожны. Помните, что мы втроем не выстоим против целой армии.

— Не беспокойся, Севушка, я понимаю.

Всеволод с сомнением покачал головой.

Шлюпка подошла к борту, Лучезар распорядился спустить трап. Из шлюпки поднялись на корабль два разодетых господина и с важностью поклонились:

— Приветствуем вас в Бомбее, господа. Махараджа оказал вам великую честь, согласившись отобедать с вами.

Черт побери, если бы я приглашал к себе на обеды таким образом, в Верхней Волыни сменилась бы династия!

— Мы готовы, господа, — ответил я.

Индус оглядел меня с ног до головы.

— Не подобает вам в таком виде предстать перед глазами махараджи. Махарджа должен созерцать только красоту и великолепие.

— И рад бы прибавить еще с десяток килограммов, господа, но, боюсь, так быстро это у меня не выйдет. Если вас не устраивает мой внешний вид, мы можем остаться на корабле. Да и вообще свалить из Бомбея к ракшасам кошачьим.

Индусы тихо посовещались между собой, и первый оратор предложил:

— Может быть, вы позволите дать вам более пристойное одеяние?

Чтобы не расхохотаться, я принял гордый вид.

— Я одет по последней верхневолынской моде, господа. Я так понял, что махараджа хочет посмотреть именно диковинку, а не обычного человека, как две капли воды похожего на вельможу его двора.

Индусы еще раз посовещались.

— Хорошо, господа. Если вы, и правда, считаете, что вы одеты, тогда мы можем идти. Помощник капитана сказал, что пойдет купец с женой, воспитанником и тремя телохранителями и капитан.

Я поморщился. Называть Севушку телохранителем, по меньшей мере, оскорбительно для нас обоих. Он, по традиции, министр государственной безопасности Верхней Волыни. Правда, он такой же министр, как король — король. То есть у него есть не более чем право вето при решении ключевых вопросов. Текучкой занимается его заместитель Истислав. По сути, он и руководит министерством.

Тем не менее, я молча последовал за индусами к шлюпке. Мы высадились на берег и нам предложили занять места на слонах.

Мы огляделись. На слонах уже сидели люди, на спинах же были закреплены, конечно, не беседки, как нам показалось с корабля, но что-то наподобие.

— Прошу вас, господа, по два человека на слона. Господин купец с женой, прошу сюда. Вот на этого слона.

Мы подошли к слону, украшенному богаче, чем Милочка. Индус подставил лесенку, и Милочка легко поднялась на спину огромного животного. Я залез следом, и мы устроились в небольшой, но такой уютной беседке. На другом слоне уже устраивались Янош с Всеволодом, на третьем — Лучезар и один из моих телохранителей, второго телохранителя посадили, судя по оружию, к его местному коллеге. Вельможи забрались каждый на своего слона, и мы поехали.

Слоны оставили причал и важно пошли по широкой дороге. По обеим сторонам дорогу окружали джунгли, сама же она была надежно отгорожена от них проволочной сеткой. В одном месте на сетке сидела обезьяна и с печалью смотрела на проходящих слонов, в другом — вокруг стойки сетки обвился грустный удав. Или это у меня вдруг испортилось настроение? Мда, странно.