Андрей Красников - Пустошь (СИ)

Спустившись к линии воды по довольно крутому скалистому склону и чудом не упав по дороге, я отодрал присохшую повязку и принялся, подвывая от боли, промывать раны морской водой. Не знаю, есть ли какая-нибудь зараза в ней, но вот под когтями у хищников чего только не бывает. Нога, кстати, уже заметно припухла, а дергающая боль стала только сильнее. Хотя, как мне показалось, после промывания стало немного легче.

Опять перевязав ногу, я поковылял в сторону виднеющегося неподалеку скопления камней. Вспомнил про прилив, выругался, отправился искать убежище в другом месте. В итоге ничего толкового так и не нашел, а слабость нахлынула с новой силой – пришлось просто и без затей расположиться между двух больших камней, опять, как в пустыне, разложив на земле книги.

Дальше сил хватило только на то, чтобы сжевать несколько кусочков сушеной рыбы, а потом меня накрыло окончательно – организм провалился в сон, не спрашивая моего мнения. Вернулась бы ко мне та кошка – получила бы вкусную награду за свои страдания.

Разбудили меня тяжелые капли, падающие на горящее лицо. Некоторое время я не мог даже понять, где я и что со мной, но потом потихоньку все вспомнил и слабо выругался. Ну, конечно, сейчас самое время начаться дождю. Две недели ни капли, но прямо сейчас – как же без него.

Нога распухла и болела. Тело, пылающее в начинающейся лихорадке, бил озноб. Хорошо еще, что я пока что мог рассуждать, а не валялся в бреду.

С тревогой поглядывая на роняющие капли небо, я постарался быстро спрятать книги в рюкзак. Нужно какое-то укрытие, иначе я здесь окончательно загнусь. С этой мыслью я отправился обратно, на место своей встречи с кошками. Периодически меня водило из стороны в сторону, но раненая нога в такие моменты отзывалась особенно сильными вспышками боли, быстро приводя в чувство.

Пришел, наконец. Валяющаяся кошачья туша, подпалины на траве, срезанная палка, лежащая под деревом… И начинающий все настойчивее накрапывать дождик. Недобрым словом вспоминая свое решение уйти с гостеприимного пляжа, я принялся мастерить шалаш. Дело-то простое – нарубил длинных палок, построил нехитрую конструкцию, а затем просто обкладывай ее ветками, да и все. Но, когда в глазах двоится, на одну ногу невозможно наступить, а из орудий труда – только многострадальный нож, получается это простое дело очень плохо.

До того, как начался настоящий серьезный дождь, мне удалось сделать лишь жалкую конструкцию, быть создателем которой постеснялся бы и десятилетний малыш. Из достоинств у моего шалаша было то, что мне хватило ума построить его на небольшом возвышении. Ну и еще он пропускал через себя не всю воду, что мог бы. Капало, конечно, но не особо сильно.

Ветки для постели я затаскивал внутрь уже перед самым началом ливня. Разгладил охапку, скрючился на ней, стараясь, чтобы ноги не вылезали на улицу, – и позволил себе немного расслабиться.

Где-то высоко выл ветер, играясь с верхушками деревьев, вокруг слышался непрерывный шелест и плеск дождя, но мой шалаш исправно выполнял свою задачу, защищая меня от непогоды. Конечно, то и дело просачивающиеся сквозь ветки и падающие на меня увесистые капли не были пределом мечтаний, равно как и ветерок, время от времени гуляющий по ногам. Но это было лучше, чем остаться совсем без защиты.

Дождь продолжался часа три и все это время я, периодически ежась от ледяных капель, пытался вспомнить, что Ольд рассказывал про лечение с помощью магии. Он-то сейчас не страдал бы от лихорадки, просто заставил бы организм избавиться от заразы и все. Мне бы это тоже не помешало.

Температура немного спала и я взялся за проблему всерьез, пытаясь договориться со своим телом о сотрудничестве. Увы, пока что тело никак не реагировало. В магическом зрении оно выглядело обычно, вот только чувствовало себя совсем по-другому. И как что-то с этим сделать, я не понимал. Придется потом читать записи Ольда, вдруг что-то найдется.

А пока что я просто гонял энергию, то заставляя ее накапливаться в себе, то отпуская контроль и наблюдая за тем, как она медленно уходит из тела. Интересно, а почему, когда отпускаешь контроль за каплей крови, энергия выплескивается из нее хаотично, с огнем, а когда то же самое делаешь со всем телом, то это происходит медленно? Некоторое время я обсасывал эту мысль, а потом замер, как пораженный громом.

Каждый раз, когда я поджигал что-то, то недвусмысленно желал, чтобы вся накопленная энергия мгновенно высвободилась. Когда же я, замучившись, терял контроль над своим организмом, то все равно продолжал страстно желать, чтобы она задержалась. И она уходила потихоньку.

Вывод был только один – несмотря на то, что я во время обучения у Ольда уже практически отчаялся овладеть энергией, прогресс все же не стоял на одном месте – мое тело меня слушалось! Со скрипом, не до конца, но все же два года обучения у мага не прошли даром.

Некоторое время я тихо радовался открытию, не обращая внимания на продолжающую ныть ногу и капающие сверху холодные капли. Затем до меня внезапно дошло, что лихорадка практически прекратилась – и я обрадовался еще больше. Правда, непонятно было, с чего вдруг жар прошел, но я решил разобраться с этим позднее. Возможно, постоянное изменение уровня энергии в организме как-то способствовало выздоровлению. Ну, или он сам по себе справился.

Утро поприветствовало меня звонким свистом какой-то птицы и неожиданно теплыми лучами солнца, согревающими мои ноги, все же высунувшиеся за ночь из шалаша. Сладко потянувшись и от души зевая, я прислушался к ощущениям организма. Лихорадки нет, нога побаливает, но не очень сильно, спать больше не хочется, хочется есть…

Все также вальяжно зевая, вылез из шалаша, вздохнул полной грудью прохладный еще воздух, наполненный запахами леса и дождя. Хорошо… Если бы не нога, наступать на которую до сих пор было больно и неприятно, у меня оказалось бы чуть ли не идеальное утро.

Стараясь размять затекшее за ночь тело, повращал руками, покрутил приятно хрустнувшей шеей и сделал несколько шагов, выйдя на поляну, где вчера сражался с кошками.

После чего остатки сна, равно как и благодушное настроение, испарились, словно по мановению магического жезла.

Трупа кошки на поляне не было. Совсем.

Или его кто-то забрал с неизвестными целями, причем сделал это так, что не осталось никаких следов, или же дохлый зверь сам встал и ушел куда-то по своим делам. И это не преувеличение, в Пустоши случается всякое. Гулял зверь, гулял, попал под остатки какого-то заклинания – и получил вторую жизнь, даже не догадываясь о ней.

Я нервно осмотрелся вокруг. Не знаю, кого мне бы хотелось встретить меньше – ожившего зверя или того, кто его с такой легкостью унес в неизвестном направлении.