Игра отражений (СИ)

Кристина сперва пыталась питаться как и приличествует леди, медленно и аккуратно, затем решила, что так она точно останется голодной, а здешние дамы отличаются завидным аппетитом, и продемонстрировала повару свое восхищение, зачистив тарелку. Виночерпии снова обнесли всех гостей вином, уже обычным, но новобрачным досталось все то же древнее вино. Видимо, священный обычай — поить молодоженов только этим вином.

— В первую брачную ночь я буду сыта и пьяна. И очень счастлива. Так, что твой отец нам желает, переведи?

Герцог желал все того же, что и обычно: крепкого здоровья, обильного потомства, долгих лет жизни вместе в любви и достатке. И снова были выкрики, гости отбивали ладони, пока Доминико целовал свою прекрасную супругу, пьянея не столько от вина, сколько от счастья.

— Кажется, у меня бриллианты с платья осыпались, — трагически прошептала мужу Кристина. — И я больше не могу есть, меня платье сдавливает.

— Идем, — уже в который раз за сегодня повторил Доминико, выводя ее из-за стола. Вслед сыпались пожелания на сагранзском и эмерском, от которых пунцовели оба. За дверью зала Доминико подхватил жену на руки и понес ее куда-то по анфиладе комнат, потом наверх, по широкой мраморной лестнице.

====== Глава девятнадцатая ======

Приготовленная для них спальня была огромна, а кровать под шелковым балдахином — просто чудовищных размеров ложем.

— Да мы тут будем друг друга всю ночь искать, — ахнула Кристина.

Нико улыбнулся.

— Бекки и Анхель нас уже ждут. Вон там — комната для тебя, там же ванная. А вон там — для меня.

— Хорошо, идем готовиться…

Бекки торопливо раздела леди, разобрала и расчесала ей волосы, пока Кристина морально готовилась к предстоящей брачной ночи. Было немного страшно от неизвестности.

— Ваша рубашка, миледи.

Кружева были расположены очень продуманно, давали немало простора воображению, дразня и маня. Бекки полюбовалась госпожой, заплела ей простую косу, чтобы волосы не мешались, и почти вытолкнула в спальню. С противоположной стороны так же вытолкали и Доминико. Видимо, он все же волновался перед предстоящим «экзаменом». Но вот он поднял взгляд, увидел ее, и глаза засияли гипнотическими огнями, в полумраке комнаты это было очень хорошо заметно. Он пошел вперед, как никогда напоминая хищного, сильного и красивого зверя. Кристина двинулась навстречу, одетая лишь в легкое прозрачное кружево, кралась, как кошка на охоте, завидевшая сочную большую мышь, откормленную чистейшим кэр-исским сыром.

Чем ближе они сходились, тем сильнее разгоралось серебряное пламя в глазах сагранзца. Он замер в полушаге от супруги, облаченный в очень простую полотняную сорочку до колен. Как ни странно, он не выглядел в ней смешно или нелепо. Протянул руку, нежно касаясь кончиками пальцев ее щеки. Молча, в тишине было слышно лишь их дыхание и шорох ткани.

— Снимайте эту тр-ряпку, дор-рогой супр-руг, — мурлыкание Кристины было кошачьим, как никогда. — Тогда я позволю вам… потрогать мои кружева.

— Как пр-р-рикажете, драгоценная супр-руга, — ответил Нико бархатным голосом, от которого внутри Кристины задрожала какая-то струнка. И через миг отбросил в кресло бесполезную сорочку, представ перед ней обнаженным, во всем великолепии. И в полной «боевой готовности». Кристина провела руками по его плечам, прижалась, давая ощутить жар тела через сорочку.

— Проверим кровать на прочность, Нико? — все же не удержалась и цапнула супруга в плечо, оставив след зубов.

— М-м, — его руки крепче сжались на ее талии, оторвали от пола. И приземлилась она уже на перину, похожую на облако, накрытое прохладными простынями. Нико оказался рядом в ту же секунду, навис над ней, целуя, пока в голове Кристины не зашумело, будто морской прибой. Сорочка уже совершенно бесстыдно задралась, словно кружева были живыми и спешили скорей убраться с пути рук Доминико. Он помог им — сорочка вспорхнула белым призраком и упокоилась в том же кресле, что и его одежда. И больше не осталось преград для его рук и губ. А юноша не торопился, исследуя тело супруги, каждый его восхитительный дюйм, начав с плеч, с ее рук, лаская нежнейшую шелковую кожу языком и губами, словно пробующий сливки кот. Кристина наслаждалась этими щекочущими касаниями, во всем теле была такая легкость, словно она напилась игристого вина на голодный желудок. В постели управлять Доминико ей в этом облике не получится, это было понятно. А вот подтолкнуть к более решительным мерам можно попробовать. Но одного взгляда его колдовских глаз хватило, чтобы понять: торопиться сегодня он не будет. Незачем и некуда. К тому же, его неспешные ласки заставляли ее забыть о неизбежной боли. Опять же, зачем сокращать удовольствие от своего первого раза? Нужно прочувствовать это все, новые ощущения, новый опыт.

Желание зажигалось в ее теле, сначала мелкими искорками там, где касались его губы и руки, потом язычками пламени, когда он принялся ласкать ее грудь, целовать и вылизывать живот и бока, словно впрямь был зверем, нежащим свою самку. И эти огненные искры и пламя медленно, но верно стекались куда-то вниз, к ее лону, заставляли ее дрожать и выгибаться, запускать руки в роскошные черные кудри, пытаясь все же направить его туда, где… где сейчас было средоточие ее сладких мук. Оставалось надеяться, что ее стонов никто не слышит, хотя, наплевать на приличия, им сегодня все можно. Наконец, Нико накрыл ладонью ее лоно, погладил. Кристина залилась румянцем, радуясь тому, что леди Изабелла настояла на удалении лишних волосков. Процедура была болезненной, но тем острее чувствовались нежные прикосновения. И хотелось большего, слиться телами, утвердившись в мысли, что теперь их брак действительно закреплен.

Она открыла рот… и снова закрыла, только простонала что-то. Нико снова прошелся поцелуями по горящему огнем телу, но не остановился там, где была допустимая граница. Сент-Клер, даже в мужской ипостаси, не переходил ее.

— Нико, возьми меня, — прозвучало почти жалобно, но так хотелось поскорей избавиться от этого пламени.

— Тс-с-с, не торопись, любимая.

Он улыбнулся, эта улыбка напоминала оскал голодного хищника. И снова склонился над ней, чтобы вырвать из ее груди потрясенный вздох в следующий миг. Что он творит? Что?! Кристина снова застонала от этих странных ощущений, настолько острых. Ноги разъехались в стороны сами, она комкала простыни и уже не пыталась сдерживаться, выгибаясь под ним, запрокидывая голову и почти крича. Невероятно, невыносимо! Момент самого соединения разум почти не заметил, равно, как и тело, на миг что-то полыхнуло там, внизу, затем померкло. Кристина хватала ртом воздух, пытаясь сосредоточиться на приятных ощущениях, которых хватало с избытком. Нико снова целовал ее, ласкал ее грудь, плечи, медленно, осторожно двигаясь. Ему было почти больно оттого, насколько ее тело охватывало и сжимало его плоть. Он и без того не подвергал сомнениям ее целомудрие, но сейчас почти сожалел о нем.