Игра отражений (СИ)

Импровизация явно удавалась, Нико признаков недовольства не выказывал, еще и начинал слегка ерзать на кровати. А пахло масло и впрямь замечательно, что-то такое навевало, отчего хотелось супруга любить и ласкать. Руки легко скользили, изучая атлетического сложения спину, опускаясь ниже. Кристиан ждал, что вот сейчас Нико сожмется, протестуя…

— Кристо, — прозвучало хрипло и умоляюще, — пожалуйста… Это невозможно же!

— Тш-ш-ш, львенок, еще немного терпения, — Кристиан и сам изнывал от жажды соития. — Постарайся лежать так, как будто ты просто качаешься на морских волнах, расслабленно и ни о чем не думая.

Доминико не мог понять, что чувствует. Страх? Нет, не было страха. Было желание, готовое смести барьеры его самоконтроля, но воля еще держала его в узде. Может быть, потом, позже, познав, каково это — подчиняться и принимать, он будет готов подчинять и обладать. Сейчас у него не хватает опыта, он по незнанию может навредить. Но как же хотелось перевернуться, подмять под себя изящное даже в мужской ипостаси тело, отплатить горячими, безудержными ласками!

— Кр-р-ристо!

Кристиан двинул бедрами, медленно входя. Да уж, испытание пострашней лишения невинности в женской ипостаси. Хотя половина пути пройдена.

— Нико, постарайся расслабиться.

Доминико, закусивший угол подушки и сжавший в кулаках простыни, рвано выдохнул и усилием воли заставил себя последовать совету супруга. М-да, не думал он, что это может быть больно, возбуждение ушло, будто смытое ледяной водой. Но отступать он не был намерен. Не сейчас. Кристина от него не бегала, хотя ей, должно быть, тоже было больно в первый раз.

— Мы можем это все прекратить, Нико. Только скажи.

— Нет.

На более развернутый ответ Доминико, казалось, сейчас был не способен. Оставалось лишь разозлиться на самого себя: да что это он? Отцовскую плеть терпел, не пискнув, раны на дуэлях практически не замечал!

— Продолжай, mi caro.

Кристиан продолжил, уже горько пожалев, что настоял на закреплении брака в мужской ипостаси. Удовольствия не было, раз он причинял боль супругу. Нико подался назад, одним движением прекращая медленную пытку, заставляя мужа войти до конца. Поймал его кисти, стараясь не сжимать их сильно. Кристиан попробовал двинуться, задержал дыхание, молясь, чтобы у них получилось.

Доминико вдруг попросил:

— Кристо, а можно… я хочу смотреть на тебя.

— Да, — пробормотал Кристиан.

Странное желание. Обычно, он так не делал, да и его прежние любовники предпочитали другие позы. Но почему нет? Так он будет видеть лицо Нико, сможет узнать, не больно ли ему.

Доминико перевернулся на спину, как только его освободили, хотя и понимал, что это будет еще труднее, чем было — смотреть в глаза любимому.

— Я не растаю, если ты будешь чуть настойчивее, — улыбнулся, загоняя глубоко внутрь неуверенность и стыд.

— А вдруг я тебя трением растоплю? — шутка прозвучала глупо из-за дрожащего голоса.

По счастью, масла во флаконе еще хватало, можно было его не жалеть.

— Растопи, — согласно прижмурился сагранзец.

Странно, но когда Кристиан прижался к нему, напомнив те минуты в Марсии, в гостинице, стыд и страх растворились и пропали. И он сам принялся поглаживать мужа по спине, провоцируя и подталкивая быть настойчивее.

Настойчивее Кристиан не стал, но вторая попытка, как ему показалось, пошла немного удачней. То ли Нико преодолел первые впечатления, то ли Кристиан отпустил страх, и это отсутствие скованности сыграло свою роль. Все-таки, когда не цепенеешь от мысли о позорном провале, лучше контролируешь происходящее. И — да, так, лицом к лицу, было легче отслеживать реакцию Нико. Даже позабавило и придало уверенности то, как удивленно приоткрылись губы и поднялись брови на удачном движении. Видимо, Нико не ожидал ощутить то, что ощутил. Кристиан нежно улыбнулся ему и продолжил, наконец, приноровившись двигаться так, чтобы они оба получали приятные ощущения. Когда ему удалось добиться от Доминико первого стона, это уже была победа. Осталось постараться и заставить мужа увидеть небо в алмазах, как тот сумел сделать это для Кристины. Кристиан твердо намеревался показать Доминико, что не зря настаивал, соблазнял и уговаривал. Дальше пошло легче, Нико был все же очень темпераментным, а его муж не забыл, что нравилось юноше, когда они ласкались на борту корабля.

После того, как все закончилось, Кристиану шевелиться не хотелось от слов «ну вот совсем», но пришлось все-таки заняться омовением себя, а заодно и мужа, который, оказавшись на руках, казалось, совсем ничего не весил. Это было странно, но сейчас Кристиан и небо бы поднял, как легендарный Атлас.

— Нико-о, а ты жив? — позвал он, когда уже устроил супруга на кровати и подкатился к нему под бок.

— Я мыслю, следовательно, существую, — задумчиво пробормотал валяющийся с закрытыми глазами муж. — Но не уверен, что жив. Кристо, это было… было… у меня нет слов, чтобы описать.

— Я знаю, что я опозорился до конца своей жизни. Но просто… никогда не приходилось иметь дела с невинными юношами, которые в жизни не думали о сексе с мужчиной.

— Нет, — Доминико перевернулся набок и сгреб его в объятия, утыкаясь носом в шею. — Это было дьявольски хорошо. Правда, чуть побаливает зад, но завтра можно будет повторить, когда заживет.

— Ты хочешь повторить? — Кристиан слегка удивился.

— Тебя это удивляет? Мне понравилось, — голос Доминико чуть хрипел, но звучал довольно.

— Очень рад это слышать.

Кристиан наслаждался исходящим от супруга теплом, думал о вилле в горах. И о своем загаре. И о чертовых, любимых Нико, веснушках, которые навстречу солнцу полезли даже на предплечьях. Было так хорошо, что с губ не сходила улыбка. Вот теперь их брак подтвержден полностью, со всех сто… А, нет. Остался только один вариант, но это случится, наверное, не скоро, если вовсе никогда. Но проговорить это надо, они ведь договаривались, что будут обсуждать спорные моменты совместной жизни.

— Нико… Мы можем обсудить еще одну сторону наших отношений?

Почти уснувший сагранзец встрепенулся, заморгал, приподняв голову:

— А? Да, mi caro, я слушаю.

— Нет, это не срочно, можем и подремать. Просто хотел спросить, насколько тебе самому хочется побыть в ведущей роли. Когда я в истинном облике.

Доминико вздохнул. Сон испарился, ведь это была проблема, и нешуточная. Отец будет думать, что он ведет в их паре всегда. Но это не так, и сам Нико не считал, что сможет стать ведущим скоро. Для этого требовался опыт, а навредить Кристиану по неопытности совсем не хотелось, очень уж «специфическим» было начало процесса.

— Просто, скажем так, если у меня есть хоть какой-то опыт в том, чтобы нам было приятно, когда я веду… Я никогда не пытался кому-то отдаться в этой ипостаси. И два девственника в одной постели — это перебор.