Год дракона (СИ)

***

Этой же ночью мы покинули Одессу. Администратор в отеле недоумевал, почему мы съезжаем на ночь глядя.

– У вас оплачено до утра, вы можете остаться.

– Нам пора. Обстоятельства изменились, – улыбнулся Вовка.

– Тогда, может, поужинаете на дорогу? За наш счет.

– Спасибо, но времени в обрез.

Садясь в машину, я задел рукой о ручку на двери. Место татуировки неприятно заныло. И я вспомнил разговор брата и татуировщика.

– Ты не упоминал про Сказочника в дневнике.

– Я с ним не знаком, – Вовка захлопнул дверцу и включил зажигание. – Но очень бы хотел познакомиться.

– Но ты говорил с тем парнем так, будто ты знаешь, о ком речь!

– Если бы я расспрашивал его напрямую, он бы счел это подозрительным и не стал бы ничего говорить, – брат вырулил на проезжую часть. – Если хочешь что-то выведать, говори с людьми так, будто ты все уже знаешь. Не бойся ошибиться: люди не любят умников и поправят тебя.

– А это рутусари – что это?

– Ретусаари, – поправил Вовка. – Видишь, у тебя получается! Это финское название Котлина – острова, где стоит город Кронштадт. Очевидно, Сказочника надо искать там.

– А что за татуировка была у парня?

– Она есть и на твоей книге. Ты увидишь ее, когда начнешь разгадывать. Это печать повелителей драконов.

– Но книгу-то лиги писали!

– Печать – своеобразный копирайт. Книга, где она имелась, считалась подлинником.

– Разве печать не могли подделать?

– Ее нельзя подделать. Этот знак обладает как бы генетической самозащитой. Даже если ты нанесешь ее несмываемой краской на какую-то поверхность, залакируешь, заламинируешь, зацементируешь, придумаешь еще какой-то способ уберечь от внешнего воздействия, печать исчезнет через девять месяцев. Поэтому сдается мне, что татуировщик наврал: он сделал тату не два года назад, а примерно месяца два-три. Этого хватило, чтобы кожа зажила, но рисунок смотрится ярче остальных. Представляю, как парень удивится, когда он исчезнет!

– Но тебя что-то насторожило в его словах. Я видел, как ты слушал про Сказочника.

– Потому что Сказочник – дракон. И не такой, как Беша или Шу – он избранный.

– Что значит – избранный? Король драконов?

– Хранитель. Их еще называют стражами. Я не упоминал об этом в дневнике. Есть книга, которая описывает жизнь повелителей и их личных драконов – стражей. Они квинтэссенция нашего народа, ключ к разгадкам, ответ на все вопросы. Хранитель одинаково хорошо может быть воином, кузнецом, мудрецом, колдуном. Он носитель знания и идеальный продолжатель рода. Ему подчиняются все короли драконов.

– Почему?

– Потому что только страж может говорить с повелителями. Понимаешь, лиги выжили повелителей из этого мира. Вернее, в каких-то источниках говорится, что они убили всех хозяев драконов, другие источники утверждают, что лиги просто выкинули их за пределы мира и поставили барьеры – как будто замок на двери поменяли. Но два стража остались внутри – Генце и Руал. И когда повелители драконов снова вернутся, хранители известят своих сородичей. И тогда мы перестанем подчиняться лигам и будем свободными.

– Ага! Перестанем подчиняться одним, начнем подчиняться другим.

– Да пойми ты! Лиги используют нас в своих целях. Они выращивают людские души, чтоб создавать новых богов, а мы для них – всего лишь охотничьи псы, которые волков гоняют. У лиг есть охотники, есть ловцы, армия, но никто из них особо не горит желанием рисковать ради спасения душ. Скажу тебе по секрету: многие монстры этого мира намного сильнее богов. Например, победить валькирию может только предводитель божественного войска либо охотник, убивший дракона. Нам же не требуется какой-то сверхсилы, чтобы справиться с этой летающей тварью. Вернее, раньше не требовалось. Сейчас же, когда драконы приняли облик людей, мы гораздо уязвимее.

– То есть ты думаешь, что Сказочник – потомок Генце? – вернулся я к первоначальной теме разговора.

– Да.

– А он не может быть каким-нибудь ошалевшим от проявляющихся способностей дракоидом, который нашел знак в книге и решил стать легендой?

– Дракоид не смог бы нанести этот знак – он бы сжег кожу, – Вовка упрямо мотнул головой.

– Но татуировщику-то не сжег.

– Татуировщик – человек, а люди глухи к нашим магическим знакам. Нет, Женька, этот Сказочник определенно обладает силой стража. Нам надо будет его найти, потому что он даст нам не просто защиту. Он даст нам будущее.

========== В непосредственной близости ==========

Весь следующий день мы провели в дороге и пересекли две границы: сначала Украины с Румынией, потом Румынии с Болгарией. Ночью въехали в Добрич. Это был наш последний перевалочный пункт, потому что утром наша дорога должна была окончиться в Варне – городе, где проживал Максик. Мы бросили машину на окраине Добрича и поохотились.

– Силы нам пригодятся, – пояснил Вовка. – Засада – самая выматывающая деятельность на свете!

В девять часов утра мы въехали в Варну. Оказывается, когда мы были в Одессе, Вовка забронировал номер в отеле «Аглая» – трехэтажном доме, утопающем в зелени, недалеко от шумной улицы имени царя Бориса Третьего. Бросив вещи и переодевшись с дороги, мы отправились на поиски Максика.

Дело в том, что, являясь Вовке, мама дала ему адрес не только Горыныча, но и семьи Петровых в Варне. С помощью GPS-навигатора мы добрались до района, застроенного многоэтажными домами. Меня удивило, что при таком обилии новостроек в этой части города сохранились в большом количестве и ухоженные зеленые дворики. Ничего общего с теми бетонным коробками, в одной из которых жил Вовка, и уж тем более с московскими многоэтажками. Варне каким-то образом удавалось сочетать индустриальность с душевностью, почти провинциальной чистотой и нежностью. Здесь царила неповторимая атмосфера, свойственная лишь портовым городам: чем дальше от моря, тем больше умиротворения и тишины, тем спокойнее люди и уютнее дворы.

Петровы жили на улице Ивана Панайотова в многоквартирном доме, смотрящем на большой сквер. Мы оставили машину на соседней парковке, а сами заняли удобный пост во дворе дома. Вовка заставил меня надеть купленную в Одессе строительную курточку и оранжевую каску. Сам облачился в такую же одежду и вынес во двор треногу с фотоаппаратом. Работающие строители с геодезическим прибором ни у кого не вызывали подозрений.

Мы проторчали во дворе часа три, изображая не очень-то бурную деятельность. Будь мы на самом деле геодезистами, нас бы уволили через неделю, потому что мы то и дело присаживались отдыхать, болтали и лишь изредка делали какие-то пометки в блокноте – больше для отвода глаз. И когда я сел, прислонившись к дереву, чтобы в теньке отдохнуть от раскалившегося майского солнца, Вовка негромко произнес: