Год дракона (СИ)

– Максик, – одними губами произнес Вовка, и у меня похолодела спина.

Наш брат вызвал лифт, а когда двери за ним закрылись, Вовка схватил меня за куртку и рванул за собой. Из подъезда мы вылетели пулей.

– Иди в машину, отгони ее к перекрестку и жди меня там, – брат сунул мне свой рюкзак. – Быстро!

Я кивнул и потрусил к форду: бежать было нельзя, чтоб не привлекать внимания возможных свидетелей. Сел за руль, быстро завел мотор и выехал со двора. Перед перекрестком был небольшой карман, возможно, оставшийся от старой автобусной остановки. Я припарковался там, не выключая мотор, и глянул в зеркало заднего вида. Вовки не было, хотя по моим расчетам он должен был находиться на дорожке, идущей вдоль парка. Я заволновался и уже оглянулся всем корпусом: брата как корова языком слизала. Решив подождать минут пять и потом набрать его на сотовый, я повернулся к рулю и вздрогнул от неожиданности, потому что в этот момент дверь с пассажирской стороны резко распахнулась.

– Трогай! – гаркнул Вовка, падая на сидение, и я втопил педаль газа.

– Откуда ты выскочил?

– Прятался за деревьями. Не мог же я бежать на виду: вдруг Максик уже нашел записку и бинокль и сейчас высматривает номер телефона.

========== Глаза в глаза ==========

Я ждал и боялся звонка от Максика. Вовка был уверен, что брат позвонит из любопытства, но мне казалось, что он испугается и обратится в полицию. Телефон затрезвонил в половине двенадцатого ночи. Вовка несколько секунд смотрел на свой сотовый, потом включил громкую связь и ответил.

– Кто это? – строго поинтересовался Максик.

– Тот, кто расскажет тебе правду.

– А имя у тебя есть? – говорил он по-русски хорошо, с едва уловимым балканским акцентом.

– Все расскажу тебе завтра. Кафе «Луна и звезды», десять утра. Угловой столик возле фикуса. Приходи один.

– Думаешь взять меня голыми руками?

– Если хочешь посвятить в свое прошлое друзей, приводи весь класс, – Вовка был спокоен, как ледяная скульптура.

– Я не маньяк и не убийца, что мне переживать из-за своего прошлого? – усмехнулся Максик.

– И про самоубийство твоего отца ты тоже рассказал друзьям?

– Мой папа умер от инсульта.

– Приемный отец – да, но был еще настоящий. Сергей Тартанов. Он вылетел с моста на машине, в которой ехала и твоя мать.

Несколько секунд, которые мне показались минутами, Максик молчал, и я, было, подумал, что со связью какие-то проблемы, но тут внезапно брат взорвался:

– Кто ты такой, черт возьми?!

– Завтра я отвечу на все твои вопросы. Смотри, не опаздывай. Я буду ждать только пять минут.

– Ты не… – начал, было, Максик, но Вовка отключился.

– Зачем ты вырубил телефон? – изумился я. – Он хотел еще что-то сказать.

– Надо замотивировать его на завтрашнюю встречу.

Телефон снова зазвонил. Взглянув на номер, Вовка сбросил звонок.

– Это Максик?

– Да.

– Он разозлится и не придет завтра.

– Придет. Я сильно зацепил его отцом. К тому же я подстраховался и оставил в его комнате знак дракона. Он не даст его сущности покоя.

– Это жестоко.

– Жень, у нас мало времени. Ты сам видел, что с парнем творится что-то неладное. Ты обратил внимание, что все рисунки с монстрами датированы последними тремя годами? Раньше мальчик рисовал только драконов, но вдруг что-то заставило его начать рисовать монстров. Мне это не нравится.

Я был согласен с братом. Как еще, если не через творчество, пацан мог выплеснуть то, что мучило его?

В кафе мы приехали к открытию – к девяти утра. Вовка объяснил это тем, что нам надо было обследовать обстановку. Он сам предложил назначить встречу там, потому что для Максика это знакомое место, а значит будет меньше страха. К тому же оно было близко от дома, а значит он мог улизнуть на часок, не вызывая подозрений у матери. Я заказал нам завтрак, а Вовка в это время просчитывал пути к отступлению. Вернувшись из туалета, он сообщил:

– Брать парня будем не здесь: слишком узкие проходы и всего один служебный выход. В туалете нет окон, он находится в тупике, через центральный вход Максика не вытащишь, так что придется заманивать его в другое место.

Мне очень не хотелось похищать брата. Во-первых, потому, что сам процесс похищения мне претил. Во-вторых, потому, что такой метод явно не способствовал нашему сближению с Максиком. Конечно, со временем он бы понял, что мы хотели ему добра, но идти к этому пониманию пришлось бы через тернии. Однако альтернативного плана у меня не было, и я полагался на Вовку.

Максик появился за двадцать минут до назначенного времени. Он был одет в спортивные штаны и куртку с капюшоном, который надвинул на лицо. Казалось, он вышел на пробежку, но я подумал, что в этой одежде Максик чувствовал себя более комфортно и был готов к бегству. Окинув взглядом кафе, он направился к нашему столику, а подойдя, обратился на болгарском:

– Извините, господа, но мне назначено здесь…

– Это я говорил с тобой по телефону, – перебил его Вовка. – Садись.

– Ты сказал, что будешь один! – Максик отшатнулся.

– Я этого не говорил. Я сказал, чтобы ты приходил один. Ты сядешь или так и будем орать на все кафе?

Максик недовольно выдохнул и плюхнулся на диванчик по другую сторону столика. Я не мог отвести от него глаз: неужели он не узнаёт? Неужели ничего не чувствует?

– Ты сказал, что мой отец покончил жизнь самоубийством. Ты с ним работал? – начал он допрос, глядя на нас немигающим взглядом серых глаз. Глаза у него были мамины – теплые, родные. Волосы белокурые, мягкие, чуть завивающиеся на висках. Максик, конечно, сильно изменился, но мне так нравилось находить в его облике знакомые черты, связывать их с детством, как будто я воссоздавал процесс взросления брата.

– Ты мне польстил: одиннадцать лет назад мне было столько же, сколько сейчас тебе, – Вовка улыбнулся.

– Тогда какого…

– Ты дашь мне сказать или будешь ругаться?

Максик недовольно умолк.

– У тебя было два брата – Владимир и Евгений. Ты помнишь их? – Вовка вынул из внутреннего кармана фотографию, сделанную в деревне, когда бабушка была еще жива. На ней он сам – в трико с вытянутыми коленками и тельняшке держал на руках Максика, который был одет только в майку – и ту с моего выросшего плеча. Я же, в шортах и без футболки, стоял рядом со старшим братом с лопатой в руке. Мы с Вовкой направлялись строить арык, когда его друг явился к нам хвастаться новым фотоаппаратом.

Максик взял снимок в руки и с минуту разглядывал его. Я видел, как сильно он старался показать, что эта карточка ничего для него не значит, но губы его сжались, на щеках выступил румянец, веки задрожали.

– Помню, и что? – он отложил фотографию и с вызовом посмотрел на Вовку.

– Они перед тобой, – тот снял темные очки и кепку, чтобы облегчить процесс узнавания.