Год дракона (СИ)

– Уй…ди… – сквозь сжатые зубы, выдохнул Максик.

Вовка вытряхнул бестию на ладонь, схватил двумя пальцами и поднес к лицу младшего, тот попытался оттолкнуть его ногой, но старший пресек эту попытку.

– Максик, пойми: то, что мучило тебя, когда ты был человеком, сейчас стало естественным процессом. Ему не надо сопротивляться. Надо просто расслабиться и принять его. В первые два-три раза будет некомфортно, но постепенно тело адаптируется. А если ты будешь сопротивляться, станет только хуже.

– Ты не знаешь… как это… больно… – почти простонал Максик.

– Знаю! Со мной тоже так было. Я знаю, каково это, когда не хватает воздуха, и ты не можешь его вдохнуть, потому что кажется, что легкие сейчас лопнут. И этот свет обжигает все внутри, как будто ты выпил литр уксуса.

Максик со страхом и надеждой смотрел на Вовку.

– Я с трудом прошел через все это, – продолжал тот. – Мне повезло, потому что на моем пути встретился опытный дракоид. Он научил меня, как жить с этим и как использовать это. Я прислушался к его совету – и ты видишь, кем я стал! Теперь я прошу тебя прислушаться ко мне, потому что я хочу помочь.

Максик слабо кивнул, или, может, его голова качнулась от судорог.

– Ты должен расслабиться. Я знаю, что это непросто, потому что внутри все – как натянутая струна, но ты должен успокоить дыхание и расслабиться. Давай: вдох… выдох…

Максик повторял за Вовкой, не сводя взгляд с бестии, трепыхающейся в руках старшего.

– Вот, хорошо! Теперь ты должен контролировать спазмы. Как только они начинаются – сразу расслабляй мышцы живота.

Максик очень старался. Мне даже стало обидно: если бы я ему сказал такое, он бы послал меня, а Вовку слушается. Впрочем, я бы, наверное, не смог сказать так, как Вовка. Тот, дождавшись, пока у Максика восстановится дыхание, снова поднес к нему бестию:

– Спокойно открой рот. Контролируй спазмы и дыхание. Медленно втяни воздух в себя. Вот так… Теперь так же медленно втяни в себя бестию.

Максик повиновался, и это несколько сбило его настройки. Он снова заволновался, начал дышать отрывисто, но сумел совладать с собой. Когда брату полегчало, Вовка похлопал его по щеке и улыбнулся:

– Немного тренировки – и все негативные ощущения уйдут.

– А вдруг не уйдут? – испуганно поинтересовался Максик.

– Уйдут, – успокоил его Вовка. – Я не говорил, если бы не прошел через это.

– И через кошмары по ночам?

– У меня это начиналось рано утром, часов в шесть. Я до сих пор просыпаюсь в это время.

– Тебе тоже являлись монстры?

– Нет, а тебе являлись?

Максик промолчал.

– Ты поэтому стал их рисовать?

– Поначалу кошмары приходили редко, но прошлой осенью все вдруг ухудшилось. Эти сны стали сниться почти каждую ночь. Чудовища приходили в мою комнату, нападали на меня, но каждый раз невероятными усилиями мне удавалось отбиться от них. Или я просыпался. А следующей ночью все повторялось. Я бы не выдержал этого, если бы однажды во время кошмара мой нарисованный дракон Генце не сказал мне, что мог бы сожрать эту тварь, если бы она тоже была нарисована. На следующий день я изобразил ее на бумаге, и она перестала мне сниться. Так я начал рисовать всех чудовищ, что видел во сне, и они потихоньку отступали.

Мы с Вовкой переглянулись.

– Теперь ты сам сможешь лопать их сколько влезет, – старший брат взъерошил Максику волосы. – Только не из этого запаса. Я научу тебя охотиться.

Максик с благодарностью улыбнулся.

После обеда Вовка с Максиком отправились в город за продуктами.

– Надо нашему мальчику элебет сделать, – шепнул мне старший брат. – Не нравится мне его рассказ.

Я был согласен с ним. Происходящее с Максиком заставляло насторожиться: действительно ли во сне приходили к нему твари, или это был кошмар наяву, который мозг отказывался принимать за реальность.

Когда братья ушли, я немного прибрался в доме и пошел в свою комнату отдохнуть. Мне необходимо было свыкнуться с мыслью, что здесь я проведу несколько месяцев, поскольку я уже отвык от постоянного места жительства. Правда, при этом в моем сознании закрепился образ дома – Вовкиной квартиры. Ее я воспринимал как точку отсчета, как место, куда хочется вернуться после скитаний. И заменить ее новым домом мне было непросто.

Я лег на кровать, закрыл глаза и долго прислушивался к запахам и звукам нового жилища. Вот ветер шуршит листвой. Вот где-то кукует кукушка. Вот совсем издалека доносится гудок поезда. Этот мир не был мне враждебен, он мягко обнял меня и незаметно погрузил в сон.

Мне снились все те же ученые, которых я не видел больше месяца. Они были озабочены, даже встревожены: что-то не так пошло в их эксперименте. Они до сей поры никогда не разговаривали между собой, но сегодня один обратился к своим коллегам:

– Мы теряем его! Поторопитесь!

Другой ученый взял шприц, наполнил его не жидкостью, а кроваво-красным газом и направился в соседнюю комнату. Я незримой тенью следовал за ним, и когда пересек порог, то обомлел. На операционном столе лежал Максик, плотно привязанный ремнями к специальным петлям по его периметру. Он слабо моргал, словно находился под воздействием какого-то наркотика. Ученый приблизился, намереваясь воткнуть в него шприц.

– Нет! Стой! – я ринулся к ученому, пытаясь оттолкнуть от стола, но в этот момент проснулся. Мое сердце бешено колотилось, я весь вспотел от пережитого страха. Мне хотелось вернуться в сон, чтобы спасти Максика, но уснуть в таком состоянии я не мог.

Я решил заняться делами, чтобы отвлечься, но сон не шел у меня из головы. Что означали эти ученые? Почему именно сейчас я осознал опасность их деятельности? На самом ли деле Максик был в плену чего-то ужасного и могущественного?

Вовка прав: чем быстрее брату нанести элебет, тем лучше для него.

========== Будни в лесу ==========

Наша жизнь постепенно налаживалась, входя в свое русло. Мы привыкли к месту нашего обитания. Более того, мы – каждый для себя – обустроили в нем свой уголок, чтобы заниматься тем, что предназначено судьбой.

Вовка оборудовал себе кузницу под навесом между домом и баней. Он целыми днями пропадал там, создавая различные предметы быта и оружие. Например, он выковал красивые дверные петли и засов для дома, украсив все это магическими знаками. Они не только отпугивали хищников (хотя в гнездо дракона ни одна здравомыслящая тварь не сунулась бы), но и делали наш дом недосягаемым для пришельцев. Некоторые из них, скажем, бон или чупакабра, совершенно не боялись драконов, особенно в новом, человеческом обличии, а потому могли внезапно нагрянуть.

Но не от хищников и пришельцев мы скрывались главным образом, а от богов. От них Вовка даже соорудил своеобразные обереги – души девяти хищников, которые расположил по периметру двора. Он поместил их в стеклянные бутылки, разрисованные магическими символами, бутылки закопал в землю под забором и на том месте водрузил на шестах головы поверженных.