Сара Маас - Двор Тумана и Ярости

И сквозь жгучую, беспощадную, неутихающую ярость я решила, что если Рис мёртв, если он неизлечимо ранен… То мне все равно, кто они и почему сотворили с ним это.

Они все мертвецы.

Часть следов отделилась от основной группы — наверняка разведка для поиска места для ночлега. Я стала рассеиваться медленнее, более короткими переходами, изучая следы более тщательно. Они разделились на две группы, пытаясь сбить со следа. Запах Риса был в обеих группах.

Значит, они взяли с собой что-то из его одежды. Потому что знали, что я буду их преследовать, видели меня с ним. Знали, что я приду за ним. Ловушка — скорее всего это ловушка.

Я остановилась на высокой ветке, с которой ясно просматривалось место, где разошлись обе группы. Я осмотрелась. Одна группа направилась прямиком к горам. Другая пошла параллельно им, но на некотором расстоянии.

Горы были иллирийской территорией — в горах они рисковали наткнуться на патруль. Они наверняка предположили, что я ни за что не поверю, будто они рискнут сунуться туда. Что я подумаю, что они предпочтут держаться леса, не охраняемого патрулями.

Я взвесила все варианты, принюхалась к следам обеих групп.

Они не учли присутствие ещё одного запаха, указавшего мне правильный путь, запаха переплетённого с запахом Риса.

Я не позволила себе размышлять об этом, быстрее ветра рассеиваясь по следу, ведущему к горам. Не позволила себе думать о том, что мой запах остался на Рисе, переплёлся с его собственным после прошлой ночи. Он переоделся утром… но запах на его теле… Не имея возможности принять ванну, мой запах остался на нем повсюду.

Итак, я последовала за этой группой. Преследуя собственный запах. И когда у подножия гор появилась узкая пещера с едва заметным отблеском огня, разведённого в ее недрах… Я остановилась.

Послышался звук удара кнутом.

И из моей головы улетучились все слова, мысли и чувства. Снова удар… и ещё.

Я закинула лук на плечо и вытащила из колчана ещё одну ясеневую стрелу.

Мне не потребовалось много времени, чтобы связать их вместе, так, что бы один наконечник сверкал с каждой стороны — так же я поступила и с ещё двумя стрелами. И когда я закончила, когда посмотрела на получившиеся самодельные кинжалы, зажатые в каждой руке, когда звук удара кнутом повторился еще раз… Я рассеялась внутрь пещеры.

Они выбрали пещеру с узким входом, переходящим в широкий, извилистый тоннель, разбив лагерь за поворотом, чтобы свет их не выдал.

Разведчики у входа — два высших Фэ, которых я не знала, в доспехах и вооруженные, но без знаков отличия — не заметили меня, когда я прошла мимо них. Ещё двое охраняли внутренний проход, глядя на тех, что охраняли вход. Я появилась и исчезла раньше, чем они заметили мое присутствие. Повернула за угол, появляясь и исчезая во времени и искажая его. Свет ослепил мои приспособленные к ночи глаза. Я вновь изменила их в одно мгновение, рассеиваясь мимо ещё двух часовых.

И когда я увидела четверых, что находились в пещере, увидела крошечный костёр и то, что они успели сделать с Рисом… Я надавила на нашу ментальную связь и едва не заплакала, ощутив адамантовую стену… Но там, за ней ничего не было. Только тишина.

Они заковали его в странные оковы из голубоватого камня, эти цепи удерживали его руки, разводя их в стороны, приковывая к стенам пещеры. Его тело висело над полом, спина — окровавленный кусок мяса. А его крылья….

Они оставили стрелы из ясеня в его крыльях… Семь стрел.

Спина Риса была повёрнута ко мне, и только по тому, как кровоточили раны, я поняла, что он всё ещё жив.

И этого хватило — этого хватило, чтобы я взорвалась.

Я рассеялась к двум воинам, сжимавшим одинаковые кнуты.

Другие завопили, когда я вспорола этим двум горло ясеневыми стрелами, вонзив их глубоко и яростно, так же как делала это сотни раз во время охоты. Один, другой, и они уже лежат на земле, кнуты безжизненно выпали из их рук. Раньше, чем остальные успели отреагировать, я рассеялась к тем, что были ближе ко мне.

Кровь хлестнула фонтаном.

Рассеяться, ударить; рассеяться, ударить.

Его крылья… его прекрасные, могучие крылья….

Прибежали часовые из переднего тоннеля.

Они умерли последними.

И кровь, покрывавшая сейчас мои руки, вызывала у меня совсем иные чувства, чем тогда Под Горой. Эта кровь… этой кровью я упивалась. Кровь за кровь. Кровь за каждую пролитую ими каплю крови Риса.

Тишина разлилась в пещере, когда стихло последнее эхо их криков, и я рассеялась прямо перед Рисом, засовывая окровавленные кинжалы из ясеня себе за пояс. Я обхватила его лицо руками. Бледное, слишком мертвенно-бледное.

Но его глаза приоткрылись совсем чуть-чуть, и он застонал.

Я молча бросилась к сковывающим его цепям, стараясь не замечать кровавые отпечатки моих рук на его теле. Оковы были ледяными — даже хуже льда. От них веяло злом . Я отогнала боль, слабость и странное ощущение, возникшие при прикосновении к ним, сковавшие мой позвоночник, и открыла запор, освобождая его.

Его колени ударились о камень пещеры, и я вся сжалась, но подбежала к другой руке, всё ещё закованной и вытянутой вверх. Кровь текла по его спине, груди, скапливаясь в углублениях его мышц.

— Рис, — выдохнула я. Я едва не упала на колени, ощутив слабый проблеск Его позади ментальных щитов. Боль и истощение словно сузили его бесконечный щит до толщины оконного стекла. Его крылья, пронзенные стрелами, лежали распластанными… настолько невыносимо поврежденные, что я содрогнулась.

— Рис… Рис, мы должны рассеяться домой…

Его глаза вновь приоткрылись и он тяжело выдохнул:

— Не могу.

Что же это за яд был на стрелах… его магия… его сила….

Но мы не можем оставаться здесь, второй отряд совсем рядом.

— Держись, — сказала я, взяв его за руку и швырнула нас в ночь и дымку.

Рассеиваться было так тяжело, словно весь его вес, вся его мощь и сила тянули меня назад. Это было словно продираться через трясину, но я сконцентрировалась на лесе, на поросшей мхом пещере, которую я заметила раньше днем, когда пила из ручья, пещере, притаившейся на берегу реки. Я заглянула в неё тогда и не увидела ничего, кроме опавших листьев. Место это было влажноватым, но зато надёжным. Все лучше чем оставаться на виду… и это был наш единственный вариант.

Каждая миля стоила мне невероятных усилий. Но я крепко сжимала его руку, в ужасе от мысли, что если отпущу его, то потеряю где-то, где больше не смогу его отыскать и….

Наконец мы очутились там, в той пещере, и Рис задохнулся от боли, когда мы врезались в мокрый, холодный, каменный пол.

— Рис, — взмолилась я, спотыкаясь в темноте, в абсолютно непроницаемой темноте, но со всеми этими тварями, рыщущими в лесу, я не посмею разжечь огонь…