Терри Брукс - Тейнквил

— Я дала тебе снадобье, — объяснила она, присаживаясь возле него. — Оно высасывает силы из твоих мышц и делает тебя парализованным. Так продолжается не очень долгое время. После не остается никаких следов его присутствия. В отличие от яда, например, который я хотела было использовать, но потом передумала. В конце концов, я не могу допустить, чтобы меня считали убийцей.

Она наклонилась еще ниже:

— Я надеюсь, ты знаешь, что произойдет. Твои глаза говорят мне, что знаешь. Поэтому теперь ты больше не любишь меня. Теперь ты меня ненавидишь. Такова любовь. Она продолжается до тех пор, пока это нужно обеим сторонам, а потом она становится обузой, что является одной из причин, почему я не позволяю себе любить кого–то слишком долго. Ты давным давно должен был усвоить этот урок. Я удивлена, что ты этого не сделал. Теперь тебе придется выучить его таким жестким способом.

Он пристально смотрел на нее, и она прочитала ненависть в его глазах. Его лицо, наоборот, ничего не выражало, поэтому казалось, будто глаза принадлежали кому–то еще. Однако, эти глаза были всем, что от него осталось. Всему остальному снадобье положило конец.

Она еще наклонилась и легонько поцеловала его в лоб.

— Постарайся не судить меня слишком строго, Джеранд. Ты бы поступил точно так же, если бы обращал побольше внимания на то, как я на тебя смотрела.

Потом она вытащила подушку из–под его головы, положила ее ему на лицо и придавила ее со всей своей силой, пока он не перестал дышать.

Когда дверь закрылась и были наложены засовы, Бек Омсфорд оказался в полной черноте. Он присел, дожидаясь, когда его глаза привыкнут к темноте, и спустя какое–то время так и вышло. Немного света пробивалось под дверью и через щели по ее бокам, но его оказалось достаточно, чтобы он осмотрелся. Камера была совсем крошечной, и ее осмотр не занял у него много времени. Он не нашел ничего, что могло бы ему помочь. Стены, пол и потолок были вырублены из скальной породы, а единственный выход вел через запертую дверь. В этой камере находились лишь кровать, солома и ведро, которые он увидел, когда его ввели сюда. Не было никаких орудий, которые можно было использовать для побега или рытья подкопов. Не было ни трещин, ни стыков, на которых можно было бы применить такие инструменты. И ничего, чем бы он мог воспользоваться как оружием.

Он присел на кровать и долгое время раздумывал над сложившимся положением. Если верить Шейди — а не верить ей у него не было оснований, — по другую сторону двери находился охранник, следивший за любой попыткой сбежать. Другие охранники располагались в коридоре и на лестницах. Такая эстафета отправит сообщение гораздо быстрее, чем он сможет бежать, если бы попытался вырваться на свободу. Он не мог знать всех деталей, но предположил, что у этих охранников есть какой–то способ общения, который позволяет им узнать, все ли они находятся на своих местах.

Время шло и, наконец, дверь открылась, чтобы впустить гнома–охотника, который поставил внутрь поднос с едой, прежде чем засовы снова стали на место. Привыкший к темноте, Бек был ослеплен внезапным светом факелов и едва успел заметить, что случилось, до того, как дверь опять закрылась. Он принял это во внимание, продолжая строить свои планы, сидя на полу камеры и поглощая то, что ему принесли. Он обнаружил, что пища вполне сносная; по–видимому, в намерения Шейди не входила его голодная смерть. Но он не изменил своего мнения, что она намеревалась покончить с ним тем или иным способом.

Во время следующих трех раз, когда ему приносили еду, он засек время, которое требовалось гному, чтобы снять засов, открыть дверь камеры, впихнуть внутрь поднос, закрыть дверь и снова запереть засов. Ему было ясно, что любой побег должен произойти именно в это время. Невозможно сбежать, если он должен будет сломать засов или рычагом открыть дверь. Даже если у него будет время и возможность это осуществить, такая работа произведет шум, который немедленно поднимет тревогу среди гномов–охотников и шанс внезапности будет потерян.

И даже если у него получится, что он обнаружит с той стороны? По крайней мере, одного гнома–охотника, а сколько еще будут составлять ему компанию? На месте Шейди, он бы настоял, чтобы по меньшей мере двое, может, и больше, находилось тут в то время, когда дверь камеры открывалась. Это исключило бы возможность того, что он сможет одолеть одного охранника, не вызвав тревогу у других.

Он начал искать место, с которого бы смог увидеть что–нибудь в коридоре снаружи, когда взломает дверь камеры, и еще два раза, когда ему доставляли пищу, он пытался усмотреть, что там находилось. Однако, мало что можно было увидеть за стенами камеры, а определить, что именно там находилось, было невозможно. Один раз он уловил какое–то движение, тень, отброшенную светом факела, что говорило и присутствии еще одного человека. Стало ясно, что он должен вырваться в этот коридор, не зная, сколько гномов он там найдет.

Как же ему это осуществить и при этом сделать это так, чтобы они не смогли поднять тревогу?

Он раздумывал над этим со все возрастающим отчаянием; ему нужно быстро найти решение, потому что время уходило, а с ним и шансы освободить Рю и предупредить Пена. Несмотря на то, что Шейди узнала о Таупо Руфе, он полагал, что его сын все еще на свободе и его точное местоположение до сих пор остается неразгаданным. Однако все это может быстро измениться.

В итоге он решил, что должен воспользоваться песней желаний для всеобъемлющей атаки, воздействуя на любого в пределах слышимости, чтобы добраться до лестницы и встретиться с теми, до кого его магия не сможет добраться. Вероятность успеха была очень мала, но хоть брезжила какая–то надежда добиться этого успеха. А сидеть в этой камере и ждать неминуемого было безумием. Он не хотел подвергать риску Рю, но знал, что она была бы не против его действий, если это давало им шанс, пусть и незначительный, добраться до Пена.

Он решил еще раз присмотреться во время следующей передачи пищи, чтобы попытаться точно определить, где он должен находиться, чтобы прорваться через дверь до охранников. Он терпеливо ждал, используя это время, чтобы еще раз прорепетировать свои действия, как и что ему делать, как двигаться, все, что от него потребуется.

Когда дверь наконец открылась, он просто стоял около открывающейся стороны, следя за движениями гнома–охотника, который опустился на колени, чтобы просунуть внутрь поднос с едой, отсчитывая секунды с момента открытия двери и до ее закрытия. На это ушло двенадцать секунд. Он должен будет действовать быстро. Ему придется призвать песню желаний и держать ее при себе до тех пор, пока не снимут засов. Затем он должен проскочить через дверь, направляя магию прямо по коридору, в котором он окажется, быстрым и уверенным броском.