Андрей Васильев - Снисхождение. Том 2

И то правда — на лестнице остался некий не слишком приятный аромат, который явно оставил после себя толстяк.

— Да он нам не родственник — с усмешкой сказал девушке Зимин — Этот господин всегда просил нас называть его «дядюшкой», ему льстило, что он хоть как-то причастен к нашим семьям. Мы были юны и стеснительны, а потому не отказывали ему, тем более что это немало забавляло наших близких. Но на самом деле он никто, ни нам, ни вообще. Так что если этот старый хрыч попробует прижать тебя к стене, то ты смело можешь отправить его в том направлении, котором захочешь и тебе никто ничего за это не сделает. Я вообще не понимаю, как его сюда-то поселили.

— Вот так взять и послать? — Танюша тяжело вздохнула — Куда же это я попала?

— В интересное место — без тени иронии ответил ей Валяев — Здесь многое является не тем, чем кажется. Или тем?

— Самое время для парадоксов — Зимин поморщился — Кит, похоже о том, что сегодня большой прием знают все, от чистильщиков обуви до прачек, но только не мы с тобой.

— Вы хоть что-то знаете — возмутилась Вежлева — А я вот вообще ничего уже не понимаю. Какой прием? Я летела на совещание!

— Ты думала, что ты летишь на совещание, Марина — поправил ее Зимин — Но твои мысли не являются истиной в последней инстанции. Они вообще не очень-то и важны, особенно теперь, когда мы уже здесь, потому прими реальность такой, какой она есть.

— Тем более, что нас пока на этот прием никто не звал — добавил Валяев — Так что, может, и совещание состоится. К примеру — завтра.

— А что молчит Киф? — вдруг спросил Зимин — Твое мнение, дружище?

— Неплохо бы выпить — сказал я именно то, что думал — И вздремнуть пару часиков после этого. Интересно, в номере есть бар? И насколько там дороги напитки?

— Я хочу быть им — удивив меня, изрекла Вежлева — Ничего человека не волнует. Мне бы так.

— Не советую — покачал головой я — Мной быть не сахар. Меня все время кто-то использует в своих играх, в меня стреляют, меня бьют, у меня даже дома по сути нет. А еще я лысею.

— Да не лысеешь ты! — топнула ногой Марина — Успокойся. Вот же какой злопамятный.

— Это хорошо — одобрил я, посмотрел на грушу-брелок и продолжил — Нумер 23. По ходу — вон он. Я пошел, встретимся через пятьдесят пять минут.

Сказал — сделал. Не дожидаясь, до чего договорятся мои спутники, я направился к номеру.

— Прием — послышалось за спиной — Ну что за невезение! А у меня одни деловые костюмы, ни одного вечернего платья с собой. Я же и подумать не могла!

— У меня тоже — пискнула Танюша.

Что ей на это ответила Вежлева я не знаю, поскольку зашел в номер.

«Мрачновато» — это было первое, что мне пришло в голову, как только я щелкнул выключателем и в номере зажегся неяркий свет.

Стены нем были темно-багровые, причем это оказались не обои и не краска, они были обтянуты материей, вроде как даже шелком. Задернутые шторы были такого же цвета, и покрывало на широченной кровати, стоявшей посредине комнаты тоже.

Атмосферы добавляла и огромная, в половину стены, картина, висевшая над кроватью, на ней римские легионеры с зверскими лицами убивали каких-то бедолаг в белых одеждах. Собственно, они-то, эти одежды и были единственным светлым пятном здесь. Они — да еще конверт, лежащий на письменном столе, стоящем в углу комнаты.

Я бросил в угол рюкзак, стянул «чопперы», поморщился от запаха, который неминуем после почти полудня топтания в них, и прошлепал к столу, оставляя за собой влажные следы.

В конверте оказался всего один листок, с следующим текстом:

«Досточтимый Харитон Никифоров.

Мы рады пригласить вас на небольшое семейное торжество в качестве почетного гостя.

Надеемся, что вы сочтете возможным посетить нас.

Мероприятие состоится сегодня, транспорт, который доставит вас на место, будет подан к 18–30»

Сам текст был напечатан, но ниже него имелась приписка от руки:

«Быть непременно»

«Мы». Кто — «мы»?

Авторство рукописного примечания, положим, сомнений не вызывает, но вот это «мы» меня смущает невероятно. Хотя — может, «мы, Старик Первый»? Да ну, чушь какая. Ладно, эта загадка проясниться и скоро, беда не в ней, беда в другом.

Ах Вика, Вика, ты-то умница, а вот я дубина стоеросовая. Все ты правильно мне, долбоящеру, говорила. И в чем мне теперь идти на это мероприятие? В джинсах? Вежлева хоть в деловом костюме будет, это еще куда не шло, а мне как быть? Нет, я далек от всех этих условностей, да и в письме по поводу формы одежды ничего не написано, но и так понятно — в свитере там делать нечего, мероприятие-то светское и в своей нынешней одежде я там буду смотреться как дурак. А дураком себя ощущать никогда неохота.

Пойти бы, купить — да куда? Есть у меня ощущение, что меня отсюда особо никто не выпустит. Может, все же пойти, пообщаться с портье? Такие как он здесь все знают, может, подскажет чего, на предмет проката костюмов или магазина поблизости. Времени осталось немного, но оно еще есть.

Я побарабанил пальцами по столу, положил на него письмо и достал из кармана сигареты. Плакатика «Не курить» на каком-либо языке тут нет, а пепельница, наоборот, в наличии, вон стоит. Значит — можно подымить.

Закурив, я отдернул штору и снова удивился — окна в моем привычном понимании здесь не было. Имелась какая-то бойница, в которую был вделан витраж в сине-красных тонах. Экзотика. Хотя — это как раз укладывается в определенные стереотипы, как-никак — готическая архитектура. Город с многовековой историей и все такое.

Немного помучившись с засовами, я его все-таки открыл и с удовольствием вдохнул морозный воздух.

В этот момент в дверь постучали, и не дожидаясь моего согласия в номер вошли Зимин и Валяев, каждый из них в руках держал листки, такие же как тот, что лежал на моем столе.

— Ага, тоже есть — констатировал Зимин — Ты как кто идешь? В смысле статуса?

— Как почетный гость — с достоинством ответил я — А вы?

Эти двое синхронно усмехнулись, а потом Валяев сказал:

— Тоже что-то в этом роде. Что думаешь по этому поводу?

— Хреново — стряхнул пепел за окно я.

— В смысле? — как мне показалось опешил Валяев.

— Костюма у меня нет — пояснил я и провел рукой по груди — Не в этом же идти? Там-то все небось в фраках будут, один я, выходит, как непонятно кто. Хотя нет, нас двое таких будет. Никита тоже не ахти выглядит. Это уже лучше, вдвоем позориться не так обидно.

— Мне бы твои заботы — Зимин подошел к столу и прочел письмо, адресованное мне — О как. Кит, смотри-ка.

Это он, должно быть, о приписке. Да, вот такой я.

— А ты чего ждал? — Валяев подошел ко окну, вынул сигарету из моих пальцев и глубоко ей затянулся — Предсказуемо. Как и в случае с Мариной.