Ника Вереск - Жизнь первая. Вырывая страницы

— Ну вот, готово! Как? — она окинула довольным взглядом свою работу. — Для вас сегодня все за счет заведения!

— Не беспокойтесь! Порой я сам удивляюсь своей неловкости, — улыбнулся Сказочник. — Вы позволите, я переведу тут дух, прежде чем вернуться в зал?

— О, конечно! Сидите сколько угодно! — женщина махнула рукой и кинула в сторону побледневшего официанта. — А ты иди, работай, и поживей!

— Я вернусь за столик. — Лидия хотела последовать в зал за молодым человеком.

— Задержитесь на секунду, — Джеймс осторожно поймал ее за руку, одновременно благодарно кивнув поварихе, и та мгновенно исчезла, прикрыв за собой дверь.

— Что вы делаете? Вы что, нарочно порезались?!

— Тише, посмотрите, — он стал медленно развязывать бинт.

— О нет! Я не буду смотреть на это еще раз! — девушка отшатнулась.

— Просто поверьте мне, хоть на мгновение, — Сказочник больше не пытался удерживать ее силой, только неотрывно смотрел ей в глаза.

Лидия уже взялась за ручку двери, но остановилась и через секунду опустила взгляд на протянутую ей, уже освобожденную от повязки, ладонь. Сначала она не поверила своим глазам. На руке была засохшая кровь, но рана, которую она столь отчетливо видела несколько минут назад, исчезла. Девушка тут же удостоверилась: да, это левая рука, именно ее так аккуратно бинтовала повариха.

— Как это может быть? — она сделала шаг к мужчине и осторожно взяла его за руку. — Это фокус? Они что, вам подыгрывали?

— Никаких фокусов. Все так, как я вам говорил. Давайте вернемся за столик, а то они подумают, что мы бог весть чем тут занимаемся.

Лидия молча кивнула. Джеймс, проходя мимо незапертой двери в кухню, еще раз благодарно улыбнулся и кивнул пухлой поварихе, которая в ответ жестом снова принесла свои извинения. Люди в зале даже не обратили внимания на их возвращение. Девушка опустилась на стул и задумчиво уставилась на грязную тарелку. В голове была пустота, пронизанная только одной мыслью: «Невероятно, невозможно, чушь!» Сказочник сел напротив и отпил виски.

— Будете что-нибудь покрепче? — заботливо осведомился он.

Лидия посмотрела на свой опустошенный бокал эля и кивнула:

— Коньяк.

Через мгновение на столе появилась бутылка дорого коньяка и два бокала. Лидия попросила плитку шоколада и, получив ее, незамедлительно выпила первую порцию.

— Вы же не будете злоупотреблять им? — Джеймс прищурился.

— Нет конечно! Я же не знаю, какие еще фокусы вы припасли!

Он рассмеялся:

— Я показал вам то, что сейчас возможно показать. Считать это фокусом или поверить в то, что я говорю истинную правду, — решать вам. Не скрою, что очень в вас заинтересован, но ни о каком принуждении речи не идет. Договоренность проста: я даю вам вечную жизнь, а вы платите мне одной сотней лет высокооплачиваемой работы на благо моей компании. Есть, конечно, некоторые правила, сопутствующие договору, но если вы осознанно приняли положительное решение, то они не больше, чем формальность. Дело за вами. Что вы выберете? Прожить одну человеческую жизнь, которая может быть особенной ровно на столько, на сколько это позволят отпущенные годы, рискуя страдать от болезней, травм и старости, понимая, что при всем богатстве выбора вы ограничены, потому что смертны? Или же получить возможность творить будущее без границ, не стесняя себя временными рамками, не останавливая выбор только на чем-то одном, не страдая от боли, имея возможность исправить любую ошибку, или при желании сотню раз начать все с чистого листа?

Лидия едва заметно улыбнулась:

— Это речь многоразового использования?

— Мне нравится ваше чувство юмора, — кивнул он. — Но, как бы странно это ни звучало, к каждому кандидату у меня индивидуальный подход.

— Так странно, я не могу в это поверить. Почти все мое рациональное мышление говорит мне, нет, просто кричит, о том, что ваше предложение нереально, что так не бывает…

— Но ведь какая-то часть вас хочет в это поверить, — продолжил он за нее. — Не так ли? Можем мыслить от противного, если вы сейчас откажетесь, не будете ли вы потом сожалеть об упущенной возможности?

Девушка глубоко вдохнула и с этим вдохом впустила в голову все те воспоминания, разочарования, уязвленную гордость и слезы последних трех месяцев, которые, казалось, надолго остались в аэропорту в Москве. Они обрушились на нее сплошным нескончаемым потоком, разрывая сердце на части, терзая и мучая своей безысходностью. От внезапного чувства, сжимающего все ее существо в одну точку в области солнечного сплетения, ей захотелось плакать, словно от нестерпимой боли. Собеседник Лидии был прав. Верить или не верить — это ее право. Но во что она верила до сих пор? В то, что казалось таким закономерным, естественным и рациональным! В любовь, в семью, в детей, в «долго и счастливо до конца своих дней». И что же получилось? Все это было настолько далеко от реальности, что даже представить сложно! Все ее незыблемые постулаты, такие основополагающие и непоколебимые, на деле оказались лишь призрачными туманными образами, которые развеялись легким порывом ветра. Что ее встретит дома? Пустота, одиночество, разочарование и безысходность, которые ворвутся в ее жизнь, как только шасси самолета коснется посадочной полосы. Ах да, и работа, в которую она уйдет с головой. Так может, хоть раз стоит поверить в то, что на первый взгляд кажется только миражом, чьей-то выдумкой или фокусом?

И внезапно, робкая надежда, на то, что все в этом мире на самом деле может быть иначе, чем Лидии представлялось всю жизнь, пробилась сквозь беспорядочную круговерть мыслей и чувств, переполняющих ее существо.

— Что будет, если скажу, что верю вам, прямо сейчас? — девушка пристально посмотрела в глаза собеседника.

— О, произойдет то, что вчера вы бы назвали чудом, а завра назовете своей жизнью.

Лидия нахмурилась, его бесконечные метафоры немного раздражали. Но Сказочник быстро уловил перемену в ее настроении.

— Мы подпишем основной договор, и потом вы получите обещанное средство, — уже серьезнее пояснил он.

— Договор?

— Да, трудовой договор. Видите, все как обычно!

— Договор на сто лет не вызовет некоторых подозрений у ваших профсоюзов? — Лидия почувствовала, как ее терзания отступают на второй план.

— Вы можете прочитать, — он поднялся и, достав из внутреннего кармана плаща свиток, перевязанный темно-коричневой шелковой лентой, протянул его девушке.

— Неординарное оформление, — она приняла свиток из его рук.

Бумага оказалась плотной и шершавой. Лидия развязала ленту и посмотрела по сторонам:

— А вы не переживаете, что кто-нибудь это увидит? — осведомилась она.

— Там нет ничего такого, что могло бы привлечь излишнее внимание, никаких огненных букв и подписей кровью. Достаточно стандартный по содержанию договор, только бумага особенная, сохраняется в неизменном виде намного дольше обычной, даже при сильных воздействиях температуры и влажности.