Алекс Вэй - Туман забвения. Книга вторая

— А когда время? — несколько успокоившись, вопрошал Генри, понимая, Олис ведь прав, — Ты, какого хера, мне все это говоришь? — недоумевал он, теперь уже не доверяя даже собственной тени, не то, что какому-то писарю.

— Я вам служу. Если вас объявят предателем, я могу попасть под раздачу. Если вас убьют, мне будет некому служить, а меня все устраивает. Я простолюдин, и не смею даже мечтать о большем счастье, — как ни в чем не бывало, пояснил Олис. Генри ответ его устроил, человека заботит его собственная шкура. Хотя бы честно, а не как этот сука, улыбался в лицо, а на деле…

— Пошли в трактир, — выдавил из себя Генри, понимая, что сейчас он просто не может и не хочет ни о чем думать. Да, он просто хочет выпить, как обычно. Он и раньше был не прочь напиться, а в последнее время пил все чаще. Потому что иначе было совсем невыносимо. Все коту под хвост. Из-за этого никчемного слюнтяя Фердинанда, который не способен править, но при этом, вместо того, чтобы прислушаться к нему, к родному брату, он слушает всяких мразей. Болеет того, Император лишил его сына, позволив глупому мальчишке покинуть Императорскую гвардию. Фердинанд, по глупости, сам того не ведая, практически подставил его с этой войной. Проклятая война, в которой при нынешних условиях невозможно победить, но поражение в которой — будет его ответственностью. Его обязали вести в бой голодранцев, хотя достаточно потрясти Орден Света, и золота хватит на три войны. Император все просрал, разбаловал Герцогов, и вот теперь Империя разваливается. А его сначала подставили, а потом просто вышвырнули, наплевав на все его заслуги.

Генри решил отправиться в самое дорогое питейное заведение Эрхабена. Трактир Честь Империи. Здесь обычно развлекались самые богатые и влиятельные господа не только солицы, но и всей Империи. Не важно, шла война, был голод или где-то ещё случалась какая-то напасть, в Чести Империи всегда был праздник. На третьем этаже этого заведения, убранство которого, казалось, не уступало даже императорскому дворцу, находился самый дорогой Дом Удовольствий Эрхабена, где несмотря на официальный запрет, практиковались даже мужеложство. Это бесило Генри, но в остальном его все устраивало. Ничто, даже требования Ордена Света, не могли помешать процветанию трактира. Среди влиятельных людей всегда находились ярые заступники, отстаивающие неприкосновенность самого элитного заведения столицы. Герцог Клеонский был из их числа. Генри был завсегдатаем Чести Империи. Если он пребывал в Эрхабен, то практически целыми днями он пропадал именно там. Герцог традиционно напивался, играл в азартные игры, в которых нередко проигрывал, провоцировал потасовки, особенно с мужеложцами, устраивал себе оргии с несколькими жрицами любви. Он мог не выходить из трактира неделю, проматывая там весьма внушительное количество золота.

Генри потребовал предоставить ему самый лучший стол, что незамедлительно было сделано. Гвардейцы остались стоять у стен. Писарь был приглашен к столу. Генри не привык пить со служащими ему людьми, но и самому пить не хотелось, уж лучше с этим писарем. Все равно ведь больше не с кем. Не с предателями же ему пить? А Олис, как и любой простолюдин, служить хотя бы умеет. Повезло ему однажды, вот и старается. Генри толком не запоминал, но тот, кажется, был сыном обедневшего учителя иноземных языков, оттого и грамотен. Воевать пошел по глупости, из-за юношеских порывов. Правда, воевал совсем недолго. Генерал один его переводчиком приметил. Штабной переводчик с хамонского куда-то делся, толи погиб, толи сбежал, а допрашивать пленных нужно. Вот и стали искать, кто хоть что-то понимает. Нашли, и взяли штабным переводчиком. А когда Генри в который раз вынужден был искать писаря, вспомнил, как тот самый Генерал расхваливал Олиса, мол два языка знает, хамонский и халифатский, и даже счета вести умеет. Герцог потом не пожалел, этот писарь служил отменно, причем уже как полгода продержался, обычно от него сбегали через пару месяцев. А этот не ропщет, а главное, умеет не только грамотно писать на антарском, но и счета вести, что немаловажно, ещё и языки иноземные знает.

Сидели они молча. Генри пил кубок за кубком, а вот Олис не особенно налегал на горячительное.

— Чего не пьешь? — прервал молчание уже изрядно захмелевший Герцог.

— Не испытываю удовольствия от выпивки, — ответил тот.

— А от чего испытываешь?

— От чтения книг, от интересной беседы, — заявил Олис.

— А бабами ты хоть интересуешься, книгочей? — небрежно спросил Генри.

— Да, как и любой нормальный мужчина, — все так же сухо и учтиво ответил писарь.

— Хорошо. Это хорошо! Мне в рядах моих служащих мужеложцы не нужны! Я бы их всех в войско отправил, пусть их хамонцы в зад трахают! Тьфу! — Генри сплюнул и расхохотался, — особенно принца, этого попугая разряженного, на него только глянь, мужеложец! Я тут, на третьем этаже видел, прямо один в один! Ты же тут впервые, а я постоянно бываю! Не поймешь, бабы или мужики! Эх, бордель тут хороший, не было бы ещё этих… Тьфу! Трактир Честь Империи! Вот! Вот где честь Империи, просрали всю честь! — он стукнул кулаком по столу, — Просрали! А так, шлюхи тут хорошие! Только Императрицы не хватает! Ты же не знаешь! — Генри выпил очередной кубок залпом, и продолжил, — Вот ты не знаешь ни хера. Империя гниет изнутри! Ха-ха-ха! У власти слюнтяи, мужеложцы и шлюхи, а трактир, где извращенцы трахают друг друга в зад, называется Честь Империи! Трахал я такую честь!

— Зачем вы тогда сюда ходите? — вдруг спросил Олис. Генри рассмеялся, и лишь когда успокоился, ответил.

— А куда ходить, если везде гниль! Гниль поганая, вот и остается только пить, чтобы не чувствовать этот запах! — Генри вновь налил себе кубок, и выпил его. Олис молча сидел, и продолжал цедить ещё первый кубок.

— Ты разве не видишь, что творится? Ты же не идиот, вон, языки иноземные знаешь, считать умеешь! Вот скажи мне, что ты видишь? — вопрошал Генри, а перед глазами у него уже все плыло.

— Я вижу бардак, разврат и гниль. Надвигается смута. А ещё я вижу человека, который может все изменить. Это вы, — говорил писарь, который уже двоился, но Генри его все равно слушал, — Император недостоин, чтобы вы ему служили, Императрица шлюха, принц мужеложец. Вы Герцог, и можете вернуться в Клеонию, объявить Королевство. В соседних Ринском и Эрском Герцогствах бунт, вы можете подавить их, а потом пойти дальше.

— Пойти дальше, да! Я должен был стать Императором, а не этот слюнтяй! — заплетающимся языком произнес Генри. Ему, одурманенному санталой, казалось, будто это его мысли.

— Время пришло. Возвращайтесь в Клеонию, и скажите свое слово, уничтожьте гниль, — продолжал Олис. Генри уже не мог понять, это вещает писарь или его внутренний голос. Он часто не раз думал об этом, но не решался, идиот, он должен был раньше решиться, время пришло. Время пришло, говорил себе он, а перед глазами уже все окончательно мутилось.