Ольга Зима - Тёмное пламя

— Постой, не торопись, все еще можно отменить. К чему тебе она?! — в этом слове столько годами сбереженной боли, рухнувших надежд, непонимания, досады. Не такой судьбы желал король своему сыну. — Ты еще так молод, к твоим услугам любая! Развлекся бы, выйдя из Тир Тоингиреа, а с солнечными девочками одни беды!

— Я пробовал с другими, папа, — принц, пожалуй, даже чересчур смел! перебить отца! — Не единожды. И с теми, кого ты мне подсовывал, и со смертными. Женщины Верхнего влюбляются, словно кошки, в того, кто привел их… — Дей поводит плечом, будто сбрасывая тяжелый плащ, он не хочет говорить об этом, даже вспоминать не хочет, не сегодня. — И теряют свободу воли. Мне нужна только Лили. Может, земному королю тоже нужна была лишь его возлюбленная? Меня всегда интересовало, как Этайн смогла вспомнить Эохайда?

М-м-м… Вот оно что! Принц хочет сказать, что отец сам не без греха, как сказали бы земные? Или… что Мидир тоже любил когда-то? Это не праздный интерес, но сейчас вопрос звучит просто пришедшимся к слову. Король тем не менее отвечает:

— Все было не так. Друиды, — морщится, прислоняет пальцы к виску, будто справляясь с сильной головной болью. Прошлое немилосердно. — Она очнулась… — настоящее, впрочем, тоже немилосердно к королю дома Волка. — Хватит об этом! Достаточно нам одной войны из-за женщины. Если тебе настолько нужна Алиенна… Сделай так, чтобы дядя принцессы не смог оспорить брак.

Дей смотрит на него исподлобья, и король ахает:

— Ты уже это сделал! — в ясных волчьих глазах читается сейчас полное смятение. — Ты думаешь, она полюбит тебя? Надеюсь, она сказала «да»? Ты не применил силу?

— Раньше тебя это мало когда заботило, папа! — срывается Дей.

— Поэтому и предостерегаю. Не стоит повторять всех моих ошибок. Ты можешь посадить птицу в клетку, но сами старые боги не заставят ее петь! Моего разрешения ты не получишь!

— Не знаю, чем тебе так не угодила Алиенна, и не хочу знать! — рычит Дей. — Мы с ней — уже муж и жена по всем законам, земным и небесным! И нас уже не разлучат ни королевская воля, ни интриги домов!

Дей стягивает перчатку, показывает и вновь прячет кольцо.

— Дей! Нет! Дей, только не ты!

Мука в голосе короля ранит даже меня. Майлгуир долго молчит, закрыв лицо. Говорит сдавленно, не отнимая рук:

— Мне всем нравится Алиенна, — и замолкает.

Голос монотонный и глухой, верится в это с трудом. Если бы Мидир знал, чем обернется дело, я уверен, он бы сам закинул крошку-принцессу к ее родителям, в догорающую Золотую Башню.

— Я боялся именно этого.

— Отец, но ведь вовсе не обязательно, что мы…

— Дей, мальчик мой! Не прошло и полгода — полгода! — всхлипывает Мидир, — как умерли те двое, у кого эти кольца проявились в последний раз. Проклятие снять невозможно не потому, что никто этого не хочет! Или никто не пытался, — король отнимает руки от лица. Печально смотрит на взрослого, красивого сына, наследника, надежду. — А потому что никто не знает точно, в чем оно состоит! «Пока Иная, прошедшая моим путем, не подарит истинному королю, что взято быть не может». Что-то про покаяние и про жертву. Я думал, может быть, дело в детях… или в любви… Что только не делал!

Дей ждет, отец никогда не рассказывал так много о себе, но тот ни слова более не говорит про ту давнюю историю. Он говорит о нем самом:

— Сынок, я… — голос короля прерывается, старший волк никогда не был так откровенно слаб. И так восхитительно силен. — Быть может, был излишне строг, но я всегда любил тебя! Не думал я, что тебе придется платить мои долги. Мне казалось, я за все заплатил уже с лихвой.

Руки на лице смыкаются плотнее, белеют, словно вдавливая слезы обратно, плечи содрогаются. Они без слуг, без охраны. Дей обнимает плачущего отца — первый раз на моей памяти. И долго молча сидит рядом.

— Зачем ты заставил Алиенну покинуть покои? — спрашивает Дей. — Она ведь не хотела.

— Твоя сестра просила меня об этом, — отвечает Мидир почти спокойно. — Сказала, что ей одиноко, а Алиенна — ее подруга.

— Подруга, значит, — еще более спокойно повторяет Дей.

Гвенн караулит у дверей не хуже стражников. Улыбается и кланяется до пола.

— Весь Дом говорит о том, как ты весело провел время! Бедняжка Лили! У нее, видно, не было выбора, кроме как подчиниться! Может, мне сходить, вытереть ей слезки?

— Гвенн, ты обманула меня, — все так же спокойно говорит Дей. В одном этом слове больше смысла, чем в титулах и званиях. Дей оскорблен, рассержен, озлоблен — был вчера. Теперь он равнодушен, и это много страшнее. — Своего брата. Своего принца. Будущего короля.

— Нисколько. Просто не договорила. На вопрос, кто ей дорог, Лили посмотрела на Джареда, — елейным голосом говорит Гвенн. — А сказала, что ты — весь ее мир. Никогда не понимала подобного. Словно вьюнок, — а вот это она зря, о вьюнках Дей с некоторых пор очень хорошего и однозначного мнения, глаза сужаются в щелочки-бойницы, — обвивший дерево. Я рада за тебя, братец, искренне рада, ведь ты получил, что желал… Интересно, если дерево вдруг запылает, что произойдет с миром глупого доверчивого вьюнка?

Это разозлило бы Дея вчера, сегодня принцу настолько все равно, что у меня от лютого холода его взгляда сам собой заворачивается хвост!

— Хорошо, что ты откровенна хотя бы сейчас.

Все же мой Дей — истинный волк! Он яростен и горд, он не собирается спорить, отрицать слухи о своем насилии над Алиенной, хоть ему и горько это слышать, почти невыносимо. И он не будет обсуждать хоть что-либо из сегодняшней ночи.

— И лишь поэтому жива. Знаешь, ты удивительна, принцесса Волка! — невесело улыбается он, и Гвенн мгновенно подбирается в непонимании, что это — похвала или оскорбление? — Ты смогла уничтожить даже то теплое чувство, что я испытывал к тебе.

Гвенн отшатывается. Незнакомец, говоривший с Гвенн голосом брата, не злится, не поддается на обычные уловки.

— Либо ты станешь женой Финтана, либо я до конца жизни не обмолвлюсь с тобой ни словом. Никаким — ни гневным, ни братским. Тебе решать.

— Нет, только не это! Прошу тебя! Я просто… — задыхается, смотрит с отчаянием, готова признаться в своей позорной слабости сколько угодно раз, сказать это так прямо, как только возможно. — Не могу жить без тебя!

Не крутит и не лжет, ей уже не до обмана. Гвенн теряет самое дорогое, она теряет свою жизнь!

— Спутать любовь с жаждой обладания легко. Но они разные по сути. Ты слышала, Гвенн. Мне больше нечего добавить.

Дей вздыхает сердито, но это чувство никак не относится к Гвенн, он зол на себя вчерашнего, что вообще слушал. Прищуривается, возвращаясь в сегодня.

Дей выглядит настолько другим, что Гвенн не понимает, что ответить. Кажется, она не понимает даже, о чем он говорит.