Ольга Зима - Тёмное пламя

— Всё, что последует за вами. Мое слово, мой зов!

Король неохотно, вымученно кивает, это движение дается ему против воли, лицо бледнеет, он готовится столкнуться с тем, что положило начало истинному мраку в королевстве ши, с тем, что слишком дорого обходилось всегда, а его семье — особенно. Расплатой за любовь.

Друиды, поднявшись сизым дымом, оказываются в башне. Меви дрожит, Грей прижимается к ней, готовый к прыжку, страх, что бросает в последний бой, глухо клокочет в его глотке. Джаред проводит рукой по мечу. Пусть не выручит, но так спокойнее.

— Спасибо, Избранный, мы поможем тебе.

Голоса. Их голоса шелестят мертвыми осенними листьями, скрывающими бережно вырытую яму. Будь осторожен, мой Дей, в этих листьях притаились и змеи!

— Помогите ей! Вы можете помочь ей?

Мой Дей просит не за себя, он готов платить любую цену, я боюсь, что друиды это тоже чувствуют. Самое главное свое сокровище он не отдаст, но мой Дей богат, истинно богат.

Тени бормочут что-то, благодаря, истинно благодаря, действительно признательные, что не может не пугать, мой хвост сам свивается в спираль, мне зябко, мой Дей. Что ты согласился отдать им, что их радует настолько?.. Водят руками, затем кружатся вокруг Алиенны в своем призрачном танце. Это выглядит почти как туман, серый и ватный, но мне чудится, пахнет горелым, ши никогда не жгут осенние листья, но за людьми такая привычка есть. Солнцу трудно пробиваться сквозь дым, я почти теряю Алиенну из виду. Дей подается вперед, тоже теряя, и король удерживает сына за плечо — если сунуться туда сейчас, сгореть прошлогодним листом может даже ши королевской крови.

Друиды замирают. Края их одежд все ещё свиты дымными прядями, щупальца распадаются неохотно, прячась до поры до времени, скрываясь, но не уходя, оплетая руки и тела. Это даже не морские гады, мой Дей, не волшебные звери, это что-то внутреннее, ставшее внешним. Возможно, под одеждой и вовсе ничего, кроме дыма, нет. Однако слова их тверды, падают, будто камни, всего два:

— Цвет. Папоротника.

— Цвет папоротника? — ошеломленно повторяет Джаред, переглядывается с Меви, бросает осторожный взгляд на короля, упирается в невозмутимого Дея. — Где его взять в эту стужу, в этом мире?

— Мы поддержим ее. Ненадолго.

Друид шипит, его голос похож теперь на заливаемое водой пламя, только что горевшее, но слишком буйное для жизни. Я боюсь, мой Дей, что их зажгло? Что они жгли? Не-сущий-свет ещё раз проводит рукой над Алиенной, обращаясь только к принцу:

— Ее свет быстро гаснет. Торопись, избранный. На окраинах нашего мира его еще можно найти. Или…

Ох уж эти паузы! И без того не внушающий доверия шелест наводит на мысли о затаившемся в яме драконе. Если бы, конечно, эти драконы ещё существовали, говорят, всех переловили. Но лучше бы змеи!

— …за его пределами.

— Темные земли… — шепчет волчий король и прикрывает глаза.

— Неблагой Двор! — отзывается Дей.

Он рад своей догадке, надежда ещё есть, однако остальные выглядят вовсе не такими обнадеженными. Ох, мой Дей, как долог путь! Я боюсь за тебя!

— У них еще есть ма-а-агия, — шепчет тень слева. — Принеси…

Внутри дымного серого мелькает что-то яркое и зеленое, мелькает и пропадает, заставляя усомниться в увиденном. Что означает сочный цвет жизни, страшно даже задумываться, как и о том, кто был погублен ради этой насыщенности. Возможно, феи вовсе не улетели.

Мой Дей, я прошу, я умоляю, будь осторожен!

— Принеси цветок! — чуть громче повторяет третья тень. Требуя. Приказывая.

Приказывать принцу имеет право лишь его отец, но молодой волк кивает, он готов бежать прямо сейчас, не спрашивая разрешения короля. С Не-сущими-свет разговаривать иначе нельзя. Они злопамятны, обидчивы, могут легко передумать.

— Он поедет не один, — как обычно негромко, но выразительно говорит Джаред.

В душе Советника тоже бушуют нешуточные страсти. Ему вовсе не нравится отправлять Дея в столь опасный и дальний путь одного. Каких только страшных историй не рассказывают о землях Темного Мира!

Майлгуир ничем не показывает, но он признателен советнику. Джаред добавляет с почти незаметной издевкой:

— Хоть десять раз скажете слово «Избранный»!

Ты прав, Джаред, прав. Мой хвост совсем захолодел, мне страшно от твоего ровного мужества. И от пламенного мужества Дея. Сколько уже этих Избранных упокоилось под холмами!

— Только он сможет спасти ее, — шипит тень по центру. — Остальные погубят!

На плечах Не-сущего-свет мгновенно поднимаются и тут же опадают трепещущие щупальца дыма, спорить опасно, хотя Джаред бы поспорил. Но он отступает со вздохом, подчиняясь отстраняющему движению волчьего принца.

— Береги ее, — говорит ему Дей и гладит заскулившего пса.

— Дей, сын мой! — восклицает Майлгуир. — Не верь им! Там даже земля и вода ядовита! В Неблагом Дворе одни безумцы!

— Неужели большие, чем мы? — усмехается Дей.

— Друиды уже обещали помочь однажды… — Майлгуир продолжает пытаться, пусть даже сын возненавидит его потом, главное, чтобы остался жив! О кольцах в этот момент король забывает.

— Значит, они говорят правду!

— Они обманули! — глаза короля блестят непролитыми по своей любви слезами, отчаянием, бешенством и только неблагие знают, чем ещё. Майлгуир заставляет себя слушать.

Кажется, он решил идти до конца, обнажить душу, рассказать сыну всё, что произошло тогда, в надежде остановить, удержать. Спасти.

— Они вдохнули в Этайн слишком много силы! Она пробудилась, вспомнила все и прокляла — меня, мой Дом и наш мир, где любовь под властью магии сменилась желанием. Она почти сошла с ума! Она убила нашего сына.

Дей вздрагивает. Он знает, что его старший брат так и не родился, но представить женщину, которая подняла бы руку на свое дитя, гораздо страшнее.

— Поторопись, Избранный, — монотонно повторяет, прерывая разошедшегося короля, возвращая всех в эти дни, дни новой скорби по старому мотиву, Не-сущий-свет. — Да… Теперь у нас мало силы, но мы возьмем ее из цветка. Торопись! Нужен проводник. Что-то магическое осталось в этом… — шипение отдает презрением, в мире благих ши почти нет магии, и серые щупальца дыма словно вытягивают остатки, — м-м-месте?

Дей снимает меня с плеча.

Нет, нет, я ненавижу весь этот мрачный холодный Дом! Я не герой, я не гожусь! Ай!

Друид касается меня пальцами.

Прикосновение неощутимо, нематериально, но пронзает горьким теплом, мне хочется откашляться от дыма.

Искры вокруг… Падает огненный шар, затем разворачивается и несется пылающей лентой туда, где сквозь золото, серебро и чернь рдеет цветущий папоротник, опаленный болью и кровью.

Я, вскочив в протянутую ладонь волка, спешно забираюсь обратно на его плечо.