Андрей Голышков - Клинки Керитона

Венсор видел, что, излагая все это, Шайк Реазур внимательно наблюдает за его реакцией, и уже понимал, куда тот клонит. И это ему нравилось.

— Хороший гонхару.

— Это не артарангский — с наших новых плантаций.

— Что вы говорите, прекрасный вкус… — Венсор сделал короткий глоток. — У Текантула есть один старый замок на восточной окраине Меноура, думаю, он мог бы вас заинтересовать.

— О, это было бы великолепно! — Огетэрин был настолько искренен в своих восторгах, что Венсор почувствовал мимолётные угрызения совести, за то что по привычке взвешивает каждое слово.

— Вы упомянули о Меноуре, могу я узнать — надёжны ли вообще Срезы? — спросил он.

— Надёжны, насколько что-то может быть надёжно в наши смутные времена. Люди и магия охраняют водные пути по обе стороны. Можете не беспокоиться, у охраны четкий приказ — закрывать Срезы при первой опасности вторжения. Увы, на сегодня у нас нет ни одного Среза в Северном море и море Смерчей. Нет выхода в Эретрию и Валигар. Запад остаётся для нас недосягаем. Кто знает, может после катаклизма Немые горы останутся единственной твердью в этой части Ганиса. А посему, мы бы не отказались купить немного земли в Ксаладе и Вартаре, впрочем, не время привередничать, мы купим любую свободную землю западнее Тарму… Как вы на всё это смотрите, кеэнтор? Могли бы мы плотнее обсудить этот вопрос?

— М-м-м. Вопрос, прямо скажем, весьма пикантен, — промурлыкал Венсор, уже прикинув, в какую сумму это может для сулойам вылиться. — Тут есть одна трудность. Зарокия и Хаггоррат воюют в Такрите — многие будут недовольны, если поймут, что я вам помогаю.

— Мы не правители, лишь духовные лидеры, — излишне пафосно провозгласил огетэрин. — Мы отвечаем за души людей, а не за глупость наших правителей.

— Да, но при всём при том… — Венсор недоговорил, и в комнате воцарилась тишина.

Кеэнтор держал паузу — откинувшись на спинку стула, откровенно наблюдал за выражением лица огетэрина. Тот рассматривал затейливую завитушку кораллового светильника. Видно было, что Шайк Реазур не любит ходить вокруг да около — ему не терпелось побыстрее выложить всё начистоту и разом покончить с нелюбимым занятием.

— В таком случае… а, неважно. — Лицо огетэрина приняло задумчивое выражение, что не ускользнуло от Венсора, от которого, впрочем, мало что ускользало.

— Что-то не так? — спросил Венсор.

— Напротив… — Шайк Реазур отставил чашечку и встал. — Ну что ж, этот вариант тоже предусмотрен и просчитан, — пробурчал он себе под нос, однако Венсор отлично его расслышал. Шайк Реазур подошел к одному из сундуков и открыл его. — Мне кажется, вам стоит взглянуть на это, кеэнтор.

Венсор ждал этого с того момента, как они вошли в комнату. Он, уже понимая, что содержимое сундуков предназначено для него, и глотая слюни, пытался прикинуть, сколько же денег в них поместилось. Но то, что ему предстояло увидеть…

Это было не золото, а галиор. Аккуратные ровные ряды слитков с клеймом Артаранга, по пятьдесят тысяч рэлов каждый. Компактные, легко помещающиеся в ладони брусочки заполняли без остатка внутреннее пространство самшитового сундучка, и отсветы отражений рыбьих телец и колышущихся водорослей из аквариума играли на их гранях всеми цветами радуги.

«О боги! — окаменел Венсор. — Помилуйте, Ткавел и Сэволия! Ни один человек не в силах справиться с подобным искушением! Откуда у этого рыбника такие несметные богатства?».

— Я так понимаю, у вас есть список земель, о которых идёт речь? — с трудом подавив алчную дрожь голоса, спросил он.

— Разумеется, — Шайк Реазур был сдержан и ничем не выказал своего триумфа. Он подошел к столу и взял белую папку. — Всё здесь, — и, видимо, устав от ведения этой высокоинтеллектуальной битвы, которую уже считал выигранной, добавил:

— И последняя просьба, если позволите, Ваше Святейшество?

«Ещё?!» — Венсор сглотнул, потёр вспотевшие ладони.

— Ну, разве что последняя. — Он взял из рук огетэрина папку и заставил себя улыбнуться. И если в первый раз его улыбка была снисходительной, во второй — искренней, то теперь она больше всего походила на оскал умалишенного. Он понимал, что теперь согласится на всё — его купили как портовую шлюху.

Они прошли по коридору и поднялись по прозрачной винтовой лестнице, что привела их в комнату, едва ли не вдвое больше, чем все предыдущие. Неизвестный источник света, скрытый за узорчатым орнаментом стенной панели, выдержанной в стиле, который Венсор мысленно назвал: «Ихольар жив!», мягко освещал гладкий как стекло, абсолютно черный пол. Дальнюю, самую большую из стен закрывали тяжелые портьеры.

Диван из исполинской двухтонловой тридакны, волнистые края которой были инкрустированы золотом, и два кресла из малюсков поменьше были покрыты подушками и валиками из белой замши. На тумбах и высоких поставцах с изрезанными краями лежали редкие раковины и чучела диковинных рыб и морских млекопитающих удивительной красы: желто-зелёные, льдисто-голубые и фиолетовые змеехвостки, пинны, трубоголовы, маризы, янтины и даже один живогорм, громадный, с десятиведёрный бочонок. Голотурии и морские звёзды всех цветовых комбинаций, форм и размеров. Коллекция лучепёров: смешные батрахи, запасливые мешкороты, хищные скорпены и забавные пегасы. Две стайки по три рыбы-иглы, подобно тем, что Венсор видел в общем зале, дефилировали в свободном «плавании» по комнате.

«О, Боги Великие, Ткавел и Сэволия, где мы находимся?! — так и подмывало спросить Венсора, который, попросту говоря, ошалел от великолепия апартаментов. — Всюду богатство и неслыханная роскошь. Кто здесь живёт? Наверное, это покои самого огетэрина или одного из членов Высшего совета».

— И последний штрих, без него наша экскурсия будет неполной. — Шайк Реазур хлопнул в ладоши.

Тяжелые портьеры поползли в стороны, и Венсор понял, что комната переходит в большую террасу, находящуюся под огромной крышей не меньше полусотни тонло высотой. По сути это можно было бы назвать выходом на улицу.

Огетэрин подвёл Венсора к широкому ограждению. Внизу, как на ладони, лежал Ратт-ви-Аталам. Несмотря на бесконечные переходы кеэнтор не мог и представить, что подводный город так велик. Тысячи окон, миллионы огней. Всё светилось, сверкало и переливалось. Множество галерей, переходов и наружных лестниц, в основном прозрачных, подсвеченных мягким коралловым светом. Ряды поднимающихся ввысь террас, балкончиков, куполов и башенок. Справа, тонло в двадцати от них, шумел, перетекающий с яруса на ярус, водопад. Внизу блестели воды каналов, ведущих к заливу в дальнем конце ограниченного куполом пространства. Прямо по центру на площади высились точные копии десятитонлового Ихольара и колон Манерикома. А вдалеке, там, где, судя по всему, заканчивался купол, виднелась пристань и две двадцативёсельные галеры на рейде.