Дем Михайлов - Свет во мраке

— И что же у нас тут творится, а, ребятушки? — спокойно и как-то даже ласково осведомился незнакомец, что умел двигаться так быстро — Не расскажете дядюшке Истогвию? Вот ты, мальчик — на меня уставился спокойный взгляд — Не расскажешь? Ведь из всех вас, наших гостей незваных, язык есть только у тебя.

Я молчал. Смотрел исподлобья, мрачно, буравя взглядом застывших ниргалов, прислушиваясь к замершей нежити и с трудом удерживаясь от попытки громким голосом окликнуть союзников.

— Каков упрямец — с настоящим уважением в голосе и одновременно недовольством хмыкнул «дядюшка Истогвий». И вновь я не уловил ненависти, озлобленности, ярости в его голосе. А ведь ему было с чего злиться — в доверенные ему земли заявились чужаки и принялись учинять здесь беспорядки. Убили многих из его людей, увели гномов с поселения, освободив их из двухсотлетнего плена. Тут любой придет в бешенство. А голос Истогвия был пропитан спокойствием и этакой деревенской неспешностью…

— Может и ты язык проглотил? — не дождавшись от меня ответа, Истогвий перевел взгляд на разложенные аккуратно по земле части боевого доспеха ниргалов — Хм… А может и нет у тебя языка, да, мальчик?

Принял меня за странного ниргала? Возможно. Очень возможно. Сначала Истогвий решил, что я являюсь предводителем маленькой группы — мое лицо чисто от шрамов, я без тяжелой брони, в отличие от ниргалов, чей внешний вид может испугать даже мертвяка. Но теперь он увидел части доспеха и засомневался.

А вот его испытующий взгляд чуть и з м е н и л с я, расфокусировался, прошелся по окружающим нас соснам. Я знал этот взгляд — Истогвий сейчас пытался узреть либо магические смерчи танцующие вокруг, но незримые обычному оку, либо же он выглядывал скрывающихся живых существ — а вдруг проглядел и настоящий предводитель спрятался где-то за кустом?

Что-то недовольно прошипевшая черноглазая девушка повела запястьем, мне в кожу впилось острие кинжала.

Все…

Вот сейчас все и откроется…

Случилось это одновременно — Истогвий так пристально взглянул на меня будто старался заглянуть под кожу, его зрачки дрогнули и резко расширились, когда он увидел явно что-то необычное. И в этот же миг предостерегающе вскрикнула воительница, всем телом налегая на рукоять кинжала и вгоняя лезвие мне в горло.

Не знаю, что увидел Истогвий, но знаю, что увидела девушка — как оставленная от ее укола ранка на коже начинает стремительно заживать прямо на глазах.

Отшатываясь назад, падая на спину, избежав тем самым удара другого воина, я сдерживал хрип и смотрел на обильные кровавые брызги ореолом летящие за мной следом. Так вот каково ощущение, когда тебе перерезают горло. Хлопнувшись лопатками о землю, я извернулся и нанес удар ногами по колену нависшего надо мной мужчины. Хруст вышел громким, коротко закричавший воин рухнул навзничь — совсем как я за миг до этого. Я лишил его одного колена. А затем и жизни, когда метнулся вперед и сжал ладонь на его запястье. Чужая жизненная энергия буквально провалилась в меня. Как капля дождя в пересохший колодец. Зияющая в моем горле дыра начала смыкаться быстрее. Я же уходил кувырком за сосну, начав прыжок прямо с земли, не пытаясь подняться в полный рост. Удар под левую лопатку настиг меня в последний миг, когда я почти сумел укрыться за толстым стволом древнего дерева. Метко брошенный кинжал легко пробил рубашку, кожу, плоть, а затем рассек мне сердце, да так там и засел. Вновь падая на землю, я на полном серьезе раздумывал над тем, как вытащить самостоятельно торчащую из-под левой лопатки рукоять глубоко засевшего кинжала.

— Да кто же ты такой, мальчик? — донесся удивленный голос Истогвия.

Я не ответил. Был крайне занят — встав, бросился к следующей сосне, а затем и дальше, начав петлять между деревьев как заяц. Пробегая мимо одного древесного гиганта чуть повернул плечи и налетел на ствол рукоятью кинжала, попросту выбив его из раны «с мясом». Новая вспышка боли подействовала на меня как красная тряпка на быка — накатила ярость.

Обернувшись на бегу, увидел преследовательницу сменившую кинжал на короткий меч. Истогвия вроде бы и нет нигде… Отстал? Приняв решение, резко затормозил, извернулся, бросился на врага. Воительница оказалась быстра. Даже слишком быстра. Ей почти удалось увернуться и если бы не ее оскользнувшая на палой хвое нога, так бы и случилось. Моя ладонь с растопыренными пальцами тянулась к ее шее, девушка в ответ ударила мечом, вонзив его мне в живот. На новую рану я и не взглянул. Хотя вспышка боли была сильной. В тот миг, когда я почти дотянулся до ее кожи, мне в правый бок ударил таран, сокрушивший ребра и смявший легкое. Дыхание пресеклось. Меня отшвырнуло на два шага, я вновь врезался в дерево. Судорожно рванулся в сторону, и меч девушки прошел мимо меня, ударив по древесине, глубоко надрубив кору.

Истогвий!

Он спас бешеную воительницу не убоявшуюся такого как я и атакующую раз за разом словно разъяренный хорек.

Именно Истогвий возник ниоткуда и наградил меня еще несколькими сломанными костями.

«Я проигрываю эту схватку»… — вот какая мысль засела у меня в разгоряченном разуме.

Я чувствовал, как срастаются сломанные кости, как закрываются раны. Но Истогвий был быстрее меня, мудрее меня. Сильнее ли — не знаю. Но ведь ему почти два века — и сейчас я полностью уверовал в услышанные от пленников слова. Да, этот человек на самом деле мог прожить так долго. Здесь его дом родной, он привык действовать в подобной местности. А я шарахаюсь между соснами как залетная перепуганная птаха…

Мысли роились у меня в голове в то время как я сам пытался оторваться от погони, уворачивался от метких ударов и бросков. Деревья мелькали предо мной бесконечной чередой, ноги глухо бухали по растительному ковру.

Впал ли я в панику?

Нет.

Я лишь взял свои мысли за истину — я проигрываю. Значит, надо что-то менять.

Помимо жестоких ран наносимых мне снова и снова, я заметил кое-что еще — Истогвий защищал черноглазую девушку. Так же я заметил и то, что за все время схватки было лишь три ее участника. Сам «дядюшка Истогвий», один уже убитый мною опытный воин ветеран и одна пусть умелая, но слишком уж молодая для сопровождения столь значимой персоны девушка.

Почему всего трое?

Впрочем, я лишь радовался этому. Будь противников больше… хотя, если это обычные воины, то мне лишь на руку — ведь я могу использовать их жизненную силу.

Пока же я просто бежал. Бежал изо всех сил. За мной гнались…

Я не кричал, но весь мой вид говорил о том, что я спасаюсь слепым бегством. Однако это было не так. Времени было достаточно, чтобы я пришел в себя. И успел заметить не только число врагов, но и то, что кое-кто слишком уж сильно оберегает кое-кого…