Дем Михайлов - Свет во мраке

Дай закрепиться здесь Тарису, дай ему укорениться и вскоре он нагрянет к Пограничной Стене… Тарис бывший принц и вырос он при императорском дворе, где его отец правил, восседая на величественном троне и пред ним падали ниц все без исключения. Много времени утекло с тех пор, но амбиции умирают лишь вместе с их обладателем. Ему не хватит Диких Земель.

Но сейчас мне не хочется рассуждать о чужих желаниях и грехах.

Очень раннее утро. Птички щебечут вверху. Солнышко светит. Мне не хочется думать о принцах и лордах.

Вокруг никого — если не считать своих. Пожиратели за вчерашний вечер изрядно отъелись. При этом оставили внутри себя лишь нужную им плоть, мясо, а все остальные «отрыгнули», исторгли из себя. Вон лежит на растительном ковре всякий окровавленный хлам, где кожаный доспех по соседству с причудливо согнутым мечом, а дальше сплющенный железный шлем и два копыта.

Но не хочется думать и о нежити.

Не в столь прекрасное утро.

Вновь взглянув на ниргалов, я предложил:

— Выпьем горячего отвара, а?

Воины с легкой заминкой кивнули. Они бесстрастны. Их разумы искорежены магией и некромантией. Но что-то человеческое есть внутри них. Осталось. Не было искоренено. Ниргалы любили крепкий травяной отвар, им нравился компот из лесных ягод, а так же приготовленная нашей старшей кухаркой каша. Эти два железных истукана давно уж стали частью наших жизни. Но когда пришло время выбирать, я без колебаний оставил при себе двух ниргалов, остальных отправив к Подкове. Я решил, что если кому и надо погибнуть в бою, так это мне и ниргалам. Мда… легкое чувство вины плещется во мне. Ведь это я сделал выбор. Так значит, ниргалы все же не настолько важны как прочие воины? Или же я сделал ставку на их непрошибаемость и невероятную живучесть? Хочется думать, что только последние соображения привели меня к этому оказавшемуся слишком уж простым выбору.

Пока я размышлял, успел собрать сухие и колючие ветви, не жалея заточки ножа нарубил их на куски, подсыпал хвои, высек искры и раздул пламя. Вбил в землю пару толстых колышков из сырого дерева, повесил котелок, наполнив его водой из фляги. Вода уже кончается, надо пополнить запасы. И хорошенько искупаться. Хотя я вчера и оттер себя хвоей и землей, но запах никуда не делся, разве что кожа стала чище.

На замершую поодаль нежить я не обращал ни малейшего внимания, хотя чутко «прислушивался» к ней, ибо доверия не испытывал. Мертвые твари это мертвые твари. Их невозможно понять. Как понять труп? Раньше я думал, что ими ведет только голод, он управляет их поступками. Но чем глубже я погружался в неведомый мне темный омут, тем больше сомневался в этом.

Взять хотя бы киртрасс. Тарис не просто заставил ожить человеческие кости! Он привязал к ним душу! Киртрассы обладали душами! — правда, те были привязаны, удерживались насильно, но при этом что-то чувствовали, что-то помнили. Уродливые создания прожили долгие века, набравшись за это время новых умений и коварства. Они умудрились выжить в дремучих чащобах и глубоких оврагах Диких Земель и при этом не покорились ничьей другой воле, оставшись верными лишь Тарису.

Интересно, а удастся ли мне покорить себе гигантского костяного паука? Мне бы пригодились создаваемые ими видения…

Едва вода пахнула дымком и в ней появились пузырьки, я высыпал в котелок щедрую горсть травяного сбора. Раз уж такое настроение, раз уж я так сладко выспался и раз вокруг так мирно и тихо, можно нам и позволить себе небольшую роскошь.

Подошедший Шрам примостил рядом с огнем еще один котелок, на треть заполненный дробленным овсом смешанным с какими-то травами и мелкими кусочками подкопченного сала. Сверху была долита вода. Ну ясно — у них свои рецепты и своя кулинария. Значительно расширившаяся с тех пор, как ниргалы начали снимать шлемы. Мешать им не стану. А может и украду пару ложек их кушанья.

Вскоре я разлил отвар в три «укрепленные» глиняные кружки, две отдал Шраму и Однорукому, вернулся к облюбованной сосне и принялся смаковать утреннее питье. Птички защебетали громче, легкий ветерок изменил направление и воздух сразу посвежел — запах падали начало относить от нас.

Так я и сидел довольно долго, прихлебывая крохотными глоточками отвар и бездумно глядя вверх, где колышущаяся хвоя то приоткрывал небесную синеву, то закрывала.

Ниргалы за это время успели позавтракать и снова поставить котелок с кашей — видать не хватило. На этот раз я точно украду у них пару другую ложек — запах то вкусный! У меня и в животе тихонько забурчало. Каша с салом…

Когда Шрам подошел к котелку и убрал его от огня, я начал вставать, намереваясь заявить свое право на четверть каши.

Тут все и случилось…

Я не почувствовал ничего. Я не услышал ничего. Ни мое внутренне чутье, ни мои уши не предупредили меня о том, что последует дальше.

Глаза запоздали, но все же им удалось дать сигнал — тень! Стремительная тень мелькнула чуть в стороне, я дернул головой и успел увидеть мужчину в обычной легкой одежде. Незнакомец одним прыжком поднялся на два человеческих роста в воздух, легко оттолкнулся от ствола сосны ногой и… пролетев несколько шагов будто птица, нанес мне страшный удар выставленным коленом в грудь, отчего меня отбросило назад и я закувыркался по земле. Остановиться удалось не сразу, в груди влажно хрустело — кажется, мне перебили грудину. Я захрипел, перевалился с бока на живот и начал вставать, по-прежнему сжимая в руке опустевшую глиняную кружку. Вывернув голову, я увидел скользящую над землей тень — незнакомец оказался быстрее ниргалов, куда быстрее! Он был молнией! И знал что делать — выставив руки, он опустил раскрытые ладони на лбы ниргалов, что так и не успели одеть шлемы, но схватились за оружие. Он просто прикоснулся… ладонями… но ниргалы замерли как статуи — полностью неподвижны, неестественные позы, застывшие глаза.

Убрав ладони, незнакомец выпрямился, заложил руки за спину, осмотрел ниргалов, после чего медленно повернулся ко мне. Возраст его уловить не могу. Одежда простая — серая рубаха подпоясанная черным поясом, черные же широкие штаны и короткие сапоги из выделанной кожи.

Наведя на меня взгляд, он чуть склонил голову, став похожим на птицу. В этот миг мне к горлу прижали два кинжала. Я скосил глаза, не пытаясь отшатнуться и стоя на одном колене. Я мог бы вскочить быстрее, плевать на боль и сломанные кости, но вид внезапно застывших ниргалов заставил меня промедлить. За один из кинжалов прижатых к моей шее держался крайне серьезный на вид воин. Рукоять другого обхватила женская ладонь. Но судя по выражению черных глаз и суровому виду, эта воительница не промах и не стоить недооценивать ее. Однако сейчас меня занимал владелец серой рубахи. Тот отвлекся от меня и очень внимательно изучал замерших поодаль пожирателей и нежить. Мертвечина так и не пришла мне на помощь. Над ними клубилась странная серая пыль, которой не было еще совсем недавно. Что это за пыль? Из-за нее подчиненные мне твари столь же неподвижны как ниргалы? Проклятье…