Ольга Карелина - Смертники доброй воли

— Твоими молитвами, — отозвался Стас. — А любая твоя идея плоха по определению.

— Как странно, что вы с этим мнением в меньшинстве. Что ж, миром мы явно не разойдёмся. Или ещё есть вероятность, что вы передумаете?

— Проводи вот его наверх, — Стас кивнул в сторону Адамаса, — и мы с удовольствием пойдём следом миром.

— Боюсь, все тут слегка против, — притворно сожалеюще цокнул языком Брутус.

— Тогда хватит трепаться, — оскалился Стас. Они с Диланом бросились к аурису одновременно, Адамас лишь раз моргнул — и обнаружил, что сражение, в котором Брутус очевидно был и быстрее, и сильнее, уже в самом разгаре.

— Ты только не дёргайся, — услышал он вдруг над ухом шёпот, и тут же рука Ове молниеносно скользнула вдоль его тела, на какие-то доли секунды остановившись у переднего кармана джинсов, после чего он ощутимо потяжелел, и немедленно возвратившись обратно. — Это преобразователь. Если кто-то выживет, отдашь ему.

Адамас поостерёгся подавать какие-то знаки: он ровным счётом ничего не понимал и только и мог, что следить за рукопашным боем, равных которому он не видел даже у самых маститых знатоков кейко. Брутус наносил удар за ударом своими лезвиями — Стасу и Дилану явно стоило обзавестись такими же, прежде чем приходить сюда, потому что их собственные удары ничуть не замедляли его. Они слишком часто ошибались, они были не так расторопны, не так ловки — то ли из-за того, что их, как и предсказывал Хас, губил вирус, то ли из-за преобразователя в крови Брутуса. В какой-то момент Стас неудачно подставился, аурис воспользовался этим — и от его удара наотмашь лезвиями по шее голова эрбиса отлетела в сторону. В ужасе Адамас зажмурился, чувствуя, как к горлу подступает тошнота и подкашиваются ноги, но даже через звон в ушах услышал тот тяжёлый, отвратительный в своей окончательности звук, с которым обезглавленное тело Стаса рухнуло на пол.

Когда он спустя несколько секунд опять открыл глаза, Дилан уже тоже падал — со вспоротым животом, истекающий кровью, но, кажется, ещё живой. Даже не сбивший дыхания Брутус отступил от него, со злым торжеством улыбаясь и стряхивая с лезвий тягучие капли крови, а в шею, почти под подбородок, самого Адамаса вдруг ткнулось что-то твёрдое и холодно-металлическое. Стоящий поодаль Хас сдавленно охнул, и Брутус рывком обернулся.

— Что ты делаешь, Ове? — неожиданно хрипло спросил он. Адамас скосил глаза сначала вниз: к самому его кадыку было приставлено дуло пистолета, потом вверх: Ове рассеянно и одновременно вызывающе улыбался.

— Рушу твоё светлое будущее, Брут, — отозвался он. — Примерно, как ты, когда после пропажи моей матери посадил меня на таблетки, чтобы я ничего не понимал и стал твоей полной собственностью.

— Уж, наверное, лучше это, чем самоубийство?

— Не сказал бы.

— Тогда давай по-другому. Твоя мать не пропала и не сбежала. Её убил Домино Кирсте, потому что она узнала его, а ему не были нужны свидетели. Ты, — Брутус ухмыльнулся, — выбрал себе не того врага.

Рука Ове даже не дрогнула от этой новости, но Адамас услышал, что на какие-то мгновения дыхание его сбилось.

— Да пусть так, — согласился он. — Того, что делал потом ты, это не извиняет. Лучше смерть этого несчастного мальчишки, чем тот мир, который ты построишь с его помощью.

— Ове, ты пытаешься заставить меня поверить в то, что способен убить беззащитного мальчика? — Брутус сделал шаг к нему, и Ове прижал Адамаса к себе ещё теснее.

— Не сомневайся, — осклабился он. — Проверим?

— Почему ты считаешь, что наш мир будет плохим? — аурис широко развёл в стороны руки. — Адамас пришёл сюда сам, а недоверчивость и умение думать наперёд присущи ему, как и всем Страховым. И…

— О, ты всегда отлично умел манипулировать чужими умами, — прервал его вельк. — Меня, например, ты шантажировал Диланом — чего только не приходилось делать, чтобы ты его не трогал! А я ведь совершенно не такой, как ты, и мне не нравилось ничего из того, чем мы занимались. А когда пришли Стас и Игнат, пара намёков была кинута и в их отношении. Я был просто вынужден притвориться, что люблю тебя, лишь бы ты отстал от остальных. Даже якобы в твою честь косу заплёл вместе с остальными, хотя на самом деле она посвящена одной милой девушке из бара, сумевшей дать мне на целый час почувствовать себя человеком…

Брутус спал с лица, и, как бы Адамасу ни было сейчас страшно, он поразился тому, что даже этого убийцу можно чем-то пронять — и, чем именно, Ове знал отлично. Он рассмеялся.

— Представляешь, а ты поверил! Сбылись все мечты, а? Классный я актёр, правда? Ничуть тебе не уступаю. Ты когда-то сделал из своего дяди педофила, потому что тебе было банально скучно. Отрабатывал навыки. Что бы ты мне ни говорил, уверен, ты ничего к нему не испытывал — иначе не отрёкся бы от него так легко, когда застал его со своей матерью. А, ну да, дядя ведь посмел скрыть от тебя, великого и всемогущего, целых два факта: что он решил покончить с Берссами и что спит с твоей матушкой. Впрочем, на последнее тебе было плевать, важно, что он без твоего указания подставил наш посёлок под гнев Мессии, как он посмел! И ты выгнал его, зная, что от горя он перестанет думать и запросто попадётся врагам. Скажи, а на Хаса с Адамасом у тебя те же планы?

Адамас посмотрел на Хаса: тот с окаменевшим лицом переводил взгляд с Ове на Брутуса, и нельзя было сказать, на чьей он стороне. Аурис же хранил молчание, только глаза всё больше наливались кровью. Поведение Ове из понятного перестало быть таковым: зачем он говорит это всё, если собирается убить Адамаса? Хорон ощутил, что страх отпускает его.

— Какие на этот раз тайны ты хранишь от своих марионеток, Брут? — вкрадчиво спросил Ове. — Своему новому адепту ты уже сказал, что, захватив Рэкса и Аспитиса, ты собирался привести их к Азату и убить всех троих? И кстати, сняв всю верхушку с помощью Адамаса, ты разве не планируешь избавиться от него, чтобы единолично править новым миром? И, наверное, заодно от Хаса, чтобы не мешался, хотя насчёт него не знаю, врать не буду. Ну, отвечай!

— Откуда у тебя такая информация? — почти спокойно спросил Брутус, мельком оглянувшись на тут же позеленевшего Хаса.

— Он, должно быть, уже мёртв, — хмыкнул Ове. — Ты ведь убиваешь всех, кто делает не так, как хочется тебе… Впрочем, наговорились, и хватит. Последнее, что я скажу тебе, Брут: ты в своём религиозном припадке считаешь себя одной из реинкарнаций Вершителя, по мне, так скорее в тебя попала при рождении крупица души самого первого Мессии-Дьявола, Ионы. Ну а я тогда, чтобы не отступать от темы, назову себя Иеремией, его возлюбленным другом. Прощай.

Адамас не уловил момента, когда дуло пистолета ускользнуло от его горла. Услышал только оглушительный выстрел — прямо над ухом, и тут же с макушки до пояса оказался забрызган кровью. Ове, полголовы которого разлетелось от выстрела в подбородок, свалился рядом, и он отшатнулся от его тела, желая и не в силах оторвать взгляда от него.