Ольга Карелина - Смертники доброй воли

— Высокая плата за верность, — кашляюще рассмеялся тот. — Сейчас налево. Второй поворот, направо.

Примерно на третьем следующем указании Джей почувствовал, что выдохся. Он никогда не был атлетом, да и в группу Рафаэля его взяли скорее аналитиком, и теперь это сказывалось. Хаен как будто почувствовал.

— Чуть-чуть осталось, — вдыхая на каждом слоге, приободрил он, и Джей кивнул, собирая последние силы. Он избежал Брутуса, что ж теперь, умереть под завалом?

Ещё одного звука шагов он не услышал и за поворотом натолкнулся на невероятную пару: Дилана и Адамаса, залитых кровью с ног до головы, — у первого была видна рваная рана на животе, почти такая же, как в их прошлое знакомство, у второго же вся верхняя часть головы, с четырьмя следами от лезвий, вскрывших кожу почти до кости и по ходу выбивших оба глаза, в силу собственной нереальности больше походила на качественный грим, чем на травму. От неожиданности хорон чуть не выпустил хаена, но Дилан сориентировался сразу.

— Меняемся, — он отпустил Адамаса, тут же зашатавшегося, и подхватил хаена. — Я думал, тебя убили, Палаш.

— Кишка тонка, — отозвался тот.

Джей кинулся к Адамасу, с ужасом и содроганием глядя на его рану — следствие его собственной самонадеянности и некомпетентности — и в то же время с облегчением осознавая, что хорон способен идти сам.

— Слава ангелам, ты здесь, — сказал он Адамасу, устремляясь вслед за Диланом, и тот удивлённо спросил:

— Джей? Что ты тут делаешь?

— Пришёл по твоему следу. Держись.

— До выхода продержусь.

Им и вправду осталась пара коридоров, минута — и Дилан уже давил на кнопку вызова подъёмной площадки. Вчетвером они поднялись на поверхность и прямо с платформы ступили в собравшуюся у входа толпу.

— Отходим! — зычно крикнул Дилан. — Сейчас всё обвалится!..

Джей шёл следом за ним — мимо уже разворачивавшегося Стиана, с каменным лицом смотрящего на них, посеревшего Бельфегора, Тинаш, Иму, Унура и ещё человек десяти отряда тераса. Как только они отступили от так и не ушедшей вниз площадки, глухой подземный взрыв, прозвучавший сразу в нескольких местах, сотряс землю и та часть плато, под которой лежала лаборатория, с шумом и взметнувшейся пылью осыпалась вниз, под кусками породы и песком хороня и помещения, и оставшихся там живых и мёртвых.

— Где Шштерны? — отрывисто спросил Бельфегор, стоило наступить относительной тишине.

— Ушли с Брутусом. Стас и Ове погибли, — ответил ему Адамас. Джей нашарил глазами Герберта — он, бледный, вдруг вынырнул из-за одного из солдат и тут же схватился за него, чтобы не упасть.

— Прекрасно, — сплюнул Стиан. — У нас две машины. Я везу Адамаса в больницу ГШР, Бельфегор, возьмёшь Дилана и этого хаена?

— Конечно, — смуглый хорон уже раздавал команды. Подчиняясь взмаху руки Стиана и стараясь не смотреть ему в глаза, Джей потащил наконец отключившегося Адамаса к поодаль стоящей машине.

Разбор полётов состоялся в обед этого же дня, когда в местное отделение ГШР, куда переселились Джей, Стиан, Миа и Кристиан, приехал спешно вызванный Рэкс. Сопровождение на этот раз у него было многочисленнее, чем на Новый год, однако вместо Рафаэля прибыл Теодор, и Джей не мог не отметить этого факта. Пока ещё никто не знал, какую роль во всём произошедшем он сыграл, и хорон тщательно готовил подробный рапорт — и формулировал причины, объясняющие его поведение. Только скрупулёзный подбор правильных слов помогал ему не замечать того камня на сердце, что образовался там после ранения Адамаса и известия о смерти Стаса. От его груза было тяжело дышать и думать, но Джей очень старался: его руководители должны были понять, что он не желал предавать никого вокруг себя, и в итоге согласиться с решением, которое он собирался озвучить на их встрече.

По приезде Рэкс сразу отошёл в больничное отделение, но Адамас ещё не пришёл в себя после проведённой ночью операции, частично восстановившей целостность его лица выше глаз, и его отец буквально через десять минут был готов слушать доклады ответственных за произошедшее Стиана и Джея.

Стиан выступал первым. Из его рапорта Джей узнал, что в то время, как Адамас вместе со Шштернами покидали базу, Кристиан постучал в его личную комнату и тут же завёл нервный разговор о друзьях и девушках. Активно отвечавший ему терас тогда же текстовыми сообщениями отдавал приказы отрядам, которые должны были на безопасном расстоянии проследить за пятёркой ушедших и выяснить, как запрятана лаборатория. Как только фантазия Кристиана иссякла, Стиан со всеми возможными напутствиями отослал его обратно спать, а сам поспешил вслед за отрядами — и нашёл их усыплёнными газом, действия которого хватило на все расы без исключения на полчаса. Там же его встретил Герберт, коротко рассказавший о том, кто это сделал, и о том, что по месту назначения также идёт в гордом одиночестве Джей. Пока присоединились бойцы из других охранных групп лагеря, драгоценное время было упущено. Они пришли ко входу в лабораторию именно в ту минуту, когда все пострадавшие уже покидали её.

Рэкс и Теодор — Джею не очень было понятно его предназначение на этом собрании, потому что Главнокомандующий не нуждался в таких молодых советниках, а в общей группе никто из здесь присутствующих более не состоял — выслушали его молча, потом рейтер начал что-то записывать в блокноте, а хорон перевёл пригласительный взгляд на Джея. Стиан сел, тоже начиная смотреть на него — выжидательно и хмуро, — и, поднявшись и откашлявшись, чтобы голос не подвёл в нужный момент, Джей начал докладывать.

Он не собирался утаивать ровным счётом ничего из всей этой ужасной истории, потому рассказал о событиях с самой ночи нападения, после которой он поддался искушению и отправился навестить Стаса и Дилана. С каждой новой деталью лица слушавших его менялись, а у него самого всё больше сдавливало горло. Когда хорон закончил, все трое смотрели на него по-разному: Теодор с искренним изумлением и неверием, Стиан с пробирающим до самых костей упрёком, а Рэкс, почти не моргавший, изучающе и неподвижно. Пришла пора объясняться.

— Прежде чем вы составите какое-то мнение о моих поступках и примите решение, — Джей глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в голосе, — я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Я делал всё не из какого-то злого умысла или в надежде получить выгоду для себя или других. Я осознаю, что предал ваше доверие и не выполнил ни одну из возложенных на меня задач. Но я считал тогда и считаю сейчас, даже видя, к чему всё привело, что поступал правильно. Точнее, по совести. Я надеялся, что всё обойдётся. Стас и Дилан со своей историей были совершенно другим миром, и у меня не было иного мерила по отношению к ним, кроме собственной морали. Я просто не мог кому-то о них рассказать. Я правда полагал, что они знают, что делают, и смогут справиться. Ну а потом, когда всё достигло апогея, я решил помочь им выжить, хотя сами они на это не рассчитывали. Не ожидал, что Стас готов обездвижить двенадцать человек, только чтобы самому разобраться с врагом. Я осуждал его за гордыню, а сам оказался не лучше. Не знаю, почему я считал, что знаю, как будет правильнее…