Роджер Желязны - Знак Единорога. Рука Оберона

— Как мне обрести твое доверие? — сказала Фиона.

— Ответить кое на какие вопросы.

Фиона рассмеялась.

— Позволь перефразировать. Как мне убедить тебя, что я говорю правду?

— Просто ответить на один вопрос.

— Какой?

— Кто стрелял по шинам?

Она опять рассмеялась.

— Ты же это выяснил, разве нет?

— Может быть. Скажи мне.

— Брэнд, — сказала Фиона. — Ему не удалось уничтожить твою память, и он решил проделать работу более основательно.

— В том варианте, что был у меня: Блейс расстрелял шины и оставил меня в озере, а Брэнд прибыл как раз вовремя, чтобы выудить меня оттуда и спасти жизнь. И вроде полицейский рапорт соответствует этой версии.

— Кто вызвал полицию? — спросила она.

— Они записали анонимный звонок, но…

— Им позвонил Блейс. Он не сумел вовремя добраться до тебя, чтобы спасти, когда сообразил, что случилось. Он надеялся, что они смогут. К счастью, они успели.

— Что ты имеешь в виду?

— Брэнд не спасал тебя. Ты сам это сделал. Он ждал поблизости, чтобы удостовериться, что ты мертв, а ты выплыл и выполз на берег. Он спустился и стал осматривать тебя, чтобы решить: умрешь ты сам, если оставить тебя лежать на берегу, или лучше столкнуть тебя обратно в воду. Как раз тогда и прибыла полиция, а Брэнду пришлось смыться. Вскоре после этого мы перехватили его, смогли нейтрализовать и заключить в башню. Пришлось повозиться. Позднее я связалась с Эриком и рассказала, что случилось. Тогда он приказал Флори перевести тебя в другую больницу и присмотреть, чтобы тебя продержали там до его коронации.

— Сходится, — сказал я. — Спасибо.

— Что сходится?

— Во времена жизни более простой, чем эта, я был практикующим врачом в небольшом городке, и мне никогда не приходилось много возиться с психическими заболеваниями. Но я знаю: чтобы восстановить память, электрошоковую терапию не назначают. Как правило, электрошок служит прямо противоположным целям. Он уничтожает некоторые краткосрочные воспоминания. Подозрения у меня возникли, когда я узнал, что Брэнд организовал мне именно электрошок. Так что я выстроил собственную гипотезу. Не автокатастрофа восстановила мою память, и не электрошок стал тому причиной. Память начала восстанавливаться естественным образом, а не в результате локальной травмы. Должно быть, я что-то сделал или сказал, что и продемонстрировало начавшийся процесс. Весточка об этом как-то достигла Брэнда, и он решил, что все это не ко времени. Он прибыл на мою тень и добился, чтобы меня посадили под замок и подвергли лечению, которое, как он надеялся, сотрет то, что мне удалось вспомнить. Отчасти он преуспел — единственным реальным результатом стало то, что подобное знахарство сбило мне крышу на сколько-то дней, предшествующих торжищу коронации. Авария тоже могла сказаться. Но когда я сбежал из Портеровской и ушел живым от покушения, процесс выздоровления продолжился, после чего я пришел в сознание в Гринвуде и покинул те гостеприимные стены. Я вспоминал все больше и больше, пока оставался у Флори. Выздоровление было подстегнуто тем, что Рэндом привел меня в Ратн-Я, где я прошел Образ. Но даже если б этого не случилось, я убежден, что все вернулось бы на круги своя. Процесс занял бы больше времени, но я бы пробился и воспоминания пошли бы полным ходом, наслаиваясь все быстрее и быстрее. Так что я пришел к выводу, что Брэнд пытался подложить мне свинью, и все сходится с тем, что только что сказала мне ты.

Пояс звезд над нами сузился и в конце концов исчез. Мы приблизились к тому, что теперь казалось абсолютно черным туннелем с невероятно крошечными проблесками света где-то далеко впереди.

— Да, — сказала Фиона во тьме передо мной, — твоя догадка верна. Брэнд боялся тебя. Он заявил, что как-то ночью в Тир-на Ног’т видел твое возвращение, и ты нарушил все наши планы. Тогда я не обратила на это внимания, ибо не была даже осведомлена, что ты жив. Должно быть, тогда-то он и решил во что бы то ни стало разыскать тебя. Угадал он твое местонахождение каким-то тайным способом или просто выудил из головы Эрика, я не знаю. Скорее — последнее. Время от времени он становится способным на такой трюк. Каким бы путем Брэнд ни отыскал тебя — ты теперь все знаешь.

— Присутствие Флори в тех краях и ее странная связь с партией Эрика — вот что породило первые подозрения Брэнда. По крайней мере он так утверждает. Впрочем, теперь уже неважно. Как ты предполагаешь с ним поступить, если мы заполучим его?

Фиона хмыкнула.

— У тебя есть клинок, — сказала она.

— Не так давно Брэнд говорил мне, что Блейс еще жив. Это верно?

— Да.

— Тогда почему здесь я, а не Блейс?

— Блейс не настроен на Талисман. Ты — настроен. Ты взаимодействовал с Талисманом в тесном контакте, и он попытается сохранить тебе жизнь, если возникнет непосредственная угроза лишиться ее. Риск, следовательно, не так велик, — сказала Фиона. Затем, мгновение спустя: — Но не считай это само собой разумеющимся. Быстрый удар может все-таки пробить его защиту. Ты можешь умереть и будучи совсем рядом с Талисманом.

Света впереди стало больше, он стал ярче, но из туннеля не доносилось ни ветерка, ни звука, ни запаха. Приближаясь, я подумал о тех объяснениях, что слой за слоем получал с момента возвращения: каждое с собственным комплектом мотиваций, оправданий тому, что произошло, пока меня не было, тому, что произошло с тех пор, тому, что происходит сейчас. Эмоции, планы, чувства, устремления я видел кружащими потоком половодья, несущимся по городу фактов, который я медленно воздвигал на могиле своего «я», и, хотя действие есть действие, в лучшей стайновской традиции [72] Стайн, Гертруда (1874–1946) — американская писательница. Творчество Стайн характеризуется формалистическими исканиями, экспериментальны по характеру ее проза и стихи. Стайн принадлежит выражение «потерянное поколение». , каждая волна интерпретации, разбивавшаяся о меня, меняла положение какого-то числа вещей, что, по моему мнению, были надежно закреплены, и все это приводило к смещению на всей картине до такой степени, что вся жизнь начинала казаться перетасовкой взаимодействия Тени вокруг Янтаря с какой-то никогда не достижимой истиной. И все же я не мог отрицать, что теперь я знал больше, чем несколько лет назад, и что был ближе к центру событий, чем раньше; и все действо целиком, в которое я был втянут по возвращении, казалось, теперь неслось к некой финальной развязке. И что же мне нужно? Шанс выяснить то, что истинно, и шанс правильного хода, исходя из этого! Я рассмеялся. Кому перепадало первое, не говоря уже о втором? Тогда — реальное приближение к истине. Этого будет достаточно… И шанс пару раз махнуть клинком в правильном направлении: высочайшая компенсация, какую я мог бы получить в первый час сотворенного мира за нужные изменения, сработанные за время начиная с полуночи. Я вновь рассмеялся и проверил, чтобы клинок в ножнах был ничем не стеснен.