Роджер Желязны - Знак Единорога. Рука Оберона

— Брэнд сказал, что Блейс набирает еще одну армию… — начал я.

— Потом, — сказала Фиона, — потом. Больше нет времени.

И она была права. Свет усилился, превратился в круглый проход. Пока мы приближались, он менялся в размерах, будто сокращался сам туннель. Все это смахивало на дневной свет, врывающийся через то, что я решил считать входом в пещеру.

— Ну ладно, — сказал я, и мгновение спустя мы вошли в круг света.

Я проморгался, как только мы вывалились оттуда. Слева было море, сплавленное с небом того же цвета. Золотое солнце, что висело-плавало над-внутри, разбрасывало лучи ослепительного света. И за моей спиной теперь не было ничего, кроме скалы. Коридор, по которому мы шли сюда, исчез бесследно. Не так далеко — ниже и прямо по курсу — наверно, в сотне шагов — лежал изначальный Образ. Какая-то фигура пробиралась по второй из внешних дуг, внимание человека было так поглощено этой деятельностью, что он, очевидно, еще не заметил нашего присутствия. Как только он повернулся — вспышка красного: Талисман, висящий теперь у него на шее, как когда-то висел на моей, на Эриковой, на Папиной. Фигурой, конечно, был Брэнд.

Я спешился. Посмотрел на Фиону, маленькую и смятенную, и сунул поводья Бума ей в руку.

— Какая-нибудь другая идея, кроме как пойти следом? — шепнул я.

Она качнула головой.

Повернувшись, я вытащил Грейсвандир и шагнул вперед.

— Удачи, — сказала Фиона тихо.

Только шагнув к Образу, я заметил длинную цепь, тянущуюся от входа в пещеру к неподвижным останкам грифона Уиксера. Голова Уиксера лежала на земле в нескольких шагах от тела. На камень текла кровь вполне нормального цвета.

Приблизившись к началу Образа, я сделал быстрый подсчет. Брэнд уже совершил сколько-то оборотов по основной спирали рисунка. Он находился приблизительно на втором с половиной витке. Если мы будем разделены только одним витком, я смогу достать Брэнда клинком, при условии, что успею добраться до радиально совпадающей позиции. Тем более что движение тем труднее, чем глубже проникаешь в рисунок. Следовательно, Брэнд будет двигаться, постепенно замедляя шаг. Значит, далеко не уйдет. Ловить его не придется. Мне просто надо будет набрать виток с половиной и добраться до позиции рядом с братиком.

Я поставил ногу на Образ и двинулся вперед насколько мог быстро. Синие искры закипели вокруг щиколоток, как только я рванул по первой кривой, преодолевая возрастающее сопротивление. Искры росли быстро. Волосы начали вздыматься, когда я вломился в Первую Вуаль, потрескивания были уже слышны. Я расправлялся с давлением Вуали, гадая, заметил ли меня Брэнд, поскольку не мог позволить себе отвлекающий взгляд в его сторону. Я встретил сопротивление, увеличив напор, и несколько мгновений спустя уже прошел Вуаль и вновь двигался легким шагом.

Я поднял взгляд. Брэнд как раз вырвался из жуткой Второй Вуали, синие искры доходили ему до пояса. Как только Брэнд высвободился и сделал четкий шаг вперед, он ухмыльнулся в гримасе решимости и триумфа. Затем увидел меня.

Усмешка испарилась, Брэнд замешкался — очко в мою пользу. Никогда не останавливайся на Образе, если можешь этого избежать. А если остановился, то начало нового движения будет стоить безумной энергии.

— Ты опоздал! — крикнул Брэнд.

Я не ответил. Просто продолжал двигаться. Синие огни вырывались из изображения Образа на лезвии Грейсвандир.

— Ты не пройдешь через черноту, — сказал Брэнд.

Я продолжал идти. Темный участок был теперь как раз передо мной. Я радовался, что на этом витке он не пришелся на одну из более трудных частей Образа. Брэнд двинулся вперед и медленно начал продвижение к Великой Кривой. Если я смогу нагнать его там, борьбы не будет. У него не останется ни сил, ни скорости, чтобы защититься.

Приблизившись к поврежденному участку Образа, я вспомнил способ, при помощи которого во время бегства из Авалона мы с Ганелоном перерубили черную дорогу. Разбить мощь дороги у меня получилось, удержав перед мысленным взором картинку Образа. Сейчас, конечно, вокруг меня был сам Образ, и расстояние не было таким огромным. Первая моя мысль заключалась в том, что Брэнд просто пытается напугать меня своими угрозами, но потом в голову пришла замечательная мысль, что мощь черного пятна здесь, в своем источнике, может оказаться куда больше. Едва я приблизился к пятну, Грейсвандир полыхнула с внезапной яркостью, затмив свое прежнее свечение. Повинуясь импульсу, я коснулся ее острием края черноты, в том месте, где обрывался Образ.

Грейсвандир увязла в черноте, и ее было не оторвать. Я продолжал идти вперед, и клинок прорезал пространство предо мной, скользя вперед по пути, в чем-то похожем на изначальный узор. Я продолжал идти. Солнце пригасло, пока я пробивался сквозь темный участок. И вдруг я осознал, как колотится сердце и что на лбу выступила испарина. Сероватый налет лег окрест. Мир словно затуманился, Образ поблек. Казалось, проще простого ступить мимо на любом из шагов, и нет уверенности, не будет ли результат таким же, как и в случае неверного шага внутри неповрежденной части Образа. Выяснять не хотелось.

Я продолжал смотреть вниз, следуя линии, которую вычерчивала передо мной Грейсвандир, синий огонь клинка теперь был единственным светом, оставшимся в мире. Правой, левой…

Затем я вдруг вновь очутился на Образе, и Грейсвандир вновь свободно повисла в руке, блеск ослаб — по контрасту ли с горящим узором или по каким-либо другим причинам — не знаю.

Оглядевшись, я увидел, что Брэнд приближается к Великой Кривой. Что до меня, то я прокладывал путь ко Второй Вуали. Еще несколько минут мы оба были заняты энергичными попытками преодоления трудностей. Но Великая Кривая более сложна, более протяженна, чем Вторая Вуаль. Мне нужно освободиться и пробежаться побыстрее, прежде чем Брэнд одолеет свой барьер. Затем мне придется по второму разу пересечь поврежденный участок. К тому времени Брэнд может высвободиться, но будет двигаться медленнее, поскольку пойдет по тому участку, где продвижение станет куда более сложным.

С каждым моим шагом росло ровное потрескивание статического электричества, а все тело покалывало. Искры, пока я двигался, поднялись до середины бедер. Словно шагаешь по полю электрической пшеницы. Волосы — по крайней мере часть их — стояли дыбом. Я ощущал, как они шевелятся. Я раз оглянулся на Фиону, по-прежнему сидящую верхом, неподвижную, наблюдающую.

Я дожал до Второй Вуали.

Углы… короткие, резкие повороты… Сила противодействия росла и росла, так что все мое внимание, все мои силы теперь были заняты борьбой с нею. Вновь накатило знакомое ощущение провала времени, словно эти шаги — все, чем я когда-либо занимался, и все, чем я когда-либо занимался бы. И буду заниматься… сосредоточение желания до такой степени, что все остальное отпало… Брэнд, Фиона, Янтарь, моя собственная личность… Искры поднимались еще выше, пока я сражайся, поворачивал, трудился, каждый шаг требовал больших усилий, чем предыдущий.