Владимир Храмцов - Энио, или Чертовски невероятные приключения ролевиков в городе Ру

Обессилевший герой припал на колено. Лекарь приказал слугам отнести принцессу Трои в хижину. К Патроклу подбежал другой ролевик и поддержал его за плечи.

— О, Антилох, привет, точней, прощай! — сказал ему побратим Ахилла и пояснил:

Глаза его закатились к небу, веки последний раз судорожно вздрогнули, тело героя затряслось в агонии, и через минуту побратим Ахилла скончался.

Зрители зааплодировали и одобрительно засвистели.

— Класс! — сказала Инна, наблюдая за этой сценой, высунувшись из палатки, — не ожидала я от тебя, Александр! Но ничего, я тоже сюрпризец приготовила…

— О, боги! — воскликнул бог врачевания, увидев, что его пациентка покинула хижину, и в заданной Сашкой манере добавил, моля небеса:

Пинцова недовольно сморщилась, но послушалась и вернулась в игру.

Авлида, выложенная, как и большинство ролевых городов, сосновыми бревнами, была огорожена глубоким рвом. Рядом зеленели крестьянские угодья и пастбища, на которых паслись смоделированные стада.

Мастер что-то черкал в журнале, отмечая прибыль крестьянских хозяйств, подсчитывал доход и выдавал крестьянам игровые деньги, настоятельно предупреждая их о том, что надо отдать дань жадным вождям, иначе солдаты разорят угодья.

Ворота города были закрыты. Вожди спали крепким сном.

К городу «подъехал» всадник.

— Открывай ворота, я Антилох, старший сын Нестора! — заорал он рьяно.

— Анти… кто? А чем докажешь, что ты не помет облажавшейся овцы Париса? — послышался голос из-за ворот.

— Ты что, мозги в Эвийский пролив обронил? Ахтись, презренный, отворяй ворота, не то получишь сто плетей от Ахиллеса. Не мешкай, червь, я весть ему принес.

— При чем тут Ахиллес, когда наш замок Агамемнон держит?! — удивился привратник, — иди домой, проспись… иль денег дай, тогда ворота сами отворятся.

— Позорный раб, ещё слово и Агамемнон тебя в жертву Артемиде принесет, чтоб стал попутным ветер: Патрокл убит!

— Подумаешь… А кто такой Патрокл? — сказал привратник, и это были его последние слова. Ему вонзили под ребра два копья два брата. Ворота опустились, и Антилох, переступив труп привратника и поздоровавшись с обоими Аяксами, направился в палатку Ахилла. Через мгновенье изнутри раздался крик:

— Патрокла? Мальчика святого? Ножом по горлу?.. Гектор труп!

Из палатки вышел в трусах и в шлеме заспанный Ахилл. Зевнув, он выпил пива и проорал так, чтоб слышали аж в Трое, — готовьтесь, воины Авлиды, идем на Илион. Острить мечи и натереть щиты до блеска, к обеду… то бишь к лету, выступаем!

Солнце уже поднялось куда выше сосновых верхушек — ярко-белое летнее Солнце! Оно приветливо улыбалось: лесу, птицам, ветру, полевым цветам, ручью и реке, лешим и наядам-русалкам, Илиону и Авлиде, троянцам и ахейцам, отсыпавшейся в палатке лекаря Елене Прекрасной, резво пробиваясь через противокомариную сетку, и Ахиллу, брившему гламурное личико у своего отполированного до зеркального блеска щита, Гектору, усердно зашнуровывающему доспехи, и Приаму, недовольно брюзжащему в адрес нерадивых вассалов, Брисеиде и Кассандре, Парису и экс-Патроклу, Антилоху и Аяксам, — оно улыбалось живому и считавшемуся неживым миру, всем и всему, но только — не городу Ру!

Нет, не потому, что не хотело или не могло ему улыбнуться, и не потому, что обиделось или чего хуже — разозлилось на город (хотя тому и был, наверное, не один повод), Солнце не улыбалось Ру сегодняшним утром оттого, что это было абсолютно бессмысленно: серой неумытой тучей над городом повис непроглядный смог, скрывший все красоты светлого неба от его жителей и их беспечно-серых жилищ. Причиной возникновения смога были три промышленные трубы. О, это были настоящие красавицы!

Дым, валивший из большой северной трубы, был перламутрово-синим, центральная малютка, со свистом в тональности фа-диез мажор, выдувала высоко вверх длинную струйку иззелена-болотного цвета, южная же изрыгала жирные ярко-красные клубы. Во всем этом была какая-то своя экзотика, и Барабас упоённо наслаждался промышленным пейзажем из окна своих гостиничных апартаментов.

— RGB! — с чувством сказал он и запил свое восхищение остатками черного кофе.

— Что, простите? — учтиво переспросила П.С., она уже нарядилась во все светлое и приступила к макияжу.

— Ах, простите, Полина Сергеевна. Я имел в виду аддитивное смешение красного, зеленого и синего цветов — red, green and blue. Если это делать в равной пропорции, получится нейтральный оттенок, в данном случае — серый цвет неба над городом Ру.

— Ну, если в равной пропорции, тогда да! — многозначительно сказала П.С.

— Красиво, не правда ли? Это явление люди называют «асператус» [21] Асператус , undulatus asperatus (метеорол.) — дословно: грубые, враждебные волнистые облака. В 2008 г. английские газеты опубликовали несколько фото таких облаков, сделанных над Великобританией и Новой Зеландией и сообщали, что там, где появлялись мрачные до жути тучи, люди ждали ураганов, но обошлось без последствий. . Но что они могут знать о его природе.

— Вы уже и здесь творите, о, великий гроссмейстер!

— Дык, если б вы знали, как давно! Жаль, что моё творчество не все ценят. Кстати, вы зря одели это платье: белое сегодня не в моде.

— Хм! — сказала на это П.С., затем кокетливо фыркнула, резво затрусила задком, как собака после купания, и «разбрызгала» белое платье, обнаружив под ним темно синее.

— Правда, это вечернее, — пояснила демоница.

— А, пойдет! — махнул рукой Барабас. — Налейте-ка мне ещё кофе…

Четверть века назад, пока промышленность Ру окончательно не развалилась, асператуса над городом никто бы из его жителей не заметил. Но сегодня закопченное небо просто-таки очаровывало молодых горожан и восторгало старожилов.

— Наконец-то!.. Наконец-то мы этого дождались! — судорожно шептала старушка со слезами счастья на глазах и в подрастрепавшемся платке, с большим трудом выбравшаяся на просевшее крыльцо своего трехкомнатного чертога. Чья-то рука бережно поправила её платок и нежно обняла старушку за плечи.

— Да! — согласился сгорбленный старик, — теперь и умереть можно.

— Смотри, мама, радуга перемешалась, — радостно закричал мальчик, тыча пальцем в окно, и его родители были тут как тут.

— Да, теперь у нас есть будущее, — сказал папа. Мама глянула на него пристально и выразительно. Папа тоже повернулся к ней лицом.