Владимир Храмцов - Энио, или Чертовски невероятные приключения ролевиков в городе Ру

Жорка не стал пробовать обычное мороженое в вафельных стаканчиках. Еще бы, среди этого тайного клада Деда Мороза он обнаружил такое мороженое, от одного вида которого все его недруги из вражеской песочницы в соседнем дворе попадали бы на то самое место, по которому мама с папой шлепают: Жорка держал в руках целый железнодорожный состав аж из пяти… минуточку… теперь — из четырех расписанных разноцветной глазурью вафельных вагончиков и — преогромного! — шоколадного паровоза.

Мороженое во всех вагончиках было разным. В последнем оказался пломбир с изюмом. В четвертом… секундочку, сейчас выясним… фруктовое с мандариновыми дольками. Жорка был почти готов разузнать, какого вкуса мороженое в третьем вагончике, как вдруг, услышал шум из соседнего отдела…

Нельзя сказать, что мама на все сто поверила Жорику. Но когда она помыла посуду и совершенно уставшая пошла вздремнуть в свою спальню, то вдруг поймала себя на мысли, что было бы совершенно неплохо, если бы то, о чем говорил сын, оказалось правдой. Она крепко зажмурила глаза, сдавила пальцами кончики ушей и тут же ощутила вибрацию по всему телу.

Руки, ноги и туловище задрожали так, будто через маму кто-то пропустил высоковольтный электрический ток. Ей стало ужасно страшно. «Откуда же он взялся, этот неестественный страх», — подумала она, и чуть было не прекратила эксперимент, но тут вспомнила, как радостно улыбался сын, когда поведывал ей Тайну. Эх, была не была! И мама сказала свое веское «нет» страху, и страх тут же невесть куда делся.

Она расслабилась и в сей же миг — телепортировалась.

Раскрыв глаза, мама обнаружила, что стоит посреди огромнейшего продуктового магазина. «The New York City BIG CENTER. Hypermarket», — прочла она на большущем голубом шаре, который крутился-вертелся прямо над ее головой.

«Как бы не упал!» — подумала мама. И тут же сообразила, что в отделе под вывеской «Sausages» она будет чувствовать себя куда безопаснее.

Мама уже не первый год посещала курсы английского, и знала, что New York City — это самый центральный в мире город, BIG CENTER — большой центр самого центрального города, Hypermarket — большой супермаркет, а Sausages… В общем, мама направилась в колбасно-сосисочный отдел самого большого и самого центрального в мире продуктового магазина.

В столице мира была ночь, магазин был закрыт, но свет горел практически в каждом отделе. Не теряя времени на раздумья, мама взяла продуктовую тележку и направилась к ближайшей товарной полке.

Она даже не заметила, как тележка наполнилась товарами до самого верху, хотя мама брала лишь самое необходимое, только из того расчета, чтоб Жора и папа наконец-то насытились и больше никогда не капризничали.

В тележку поместилось пять качалок разносортной колбасы, пара кружочков сыра «Рокфор», с десяток йогуртов, несколько упаковок мюсли, пара пакетов молока и столько же — кефира, индейка, два рулона туалетной бумаги повышенной мягкости, набор кухонной утвари… и все. Двум совсем скромным ведеркам с красной и черной икрой в тележке места не нашлось, но мама решила сейчас не жадничать, а вернуться за морепродуктами второй ходкой. Она зажмурила глаза, сдавила кончики ушей, и…

— Face the wall and don’t move! [36] «Не двигаться, лицом к стене!» — услышала она приятный мужской голос, открыла глаза и увидела перед собой двух полицейских.

— О, ребята, вы американцы? Меня зовут мама, — сказала мама и протянула руку для рукопожатия.

— Is it the «R» word? [37] «Это слово на букву „R“?». Культурные американцы, как правило, избегают ненормативной лексики. Если нехорошее слово все же необходимо употребить, они называют лишь его первую букву. А чтобы было понятно, что это не просто буква, закавычивают ее, как в разговоре с мамой. Например, вместо слова «негр» они говорят: «Слово на букву „н“». Офицер хотел сказать что — то вроде: «Эта женщина русская?», но, видимо, боялся ее этим обидеть. — спросил один полицейский у другого, и почему-то закавычил букву R в воздухе лишь одной, левой рукой. Возможно потому, что в правой держал пистолет.

— Yes. The Russian mafia [38] «Ты прав: русская мафия». , — кивнул другой.

— Нет-нет, не «рашн»: Donbas forever! East Ukrainian… I from Ukraine… The «U» word… [39] «Да будет вечным Донбасс! Восточно-украинская [мафия]… Я из Украины… Нехорошее слово на букву „U“…» — улыбнулась мама, «закавычивая» в воздухе букву U. И в этот момент полицейские надели на неё наручники.

В их маленьком провинциальном городке был только супермаркет. Папа в него совсем не ходил и даже дороги туда не знал. А вот мама с Жориком не раз бывали там на экскурсии.

Работала мама в научно-исследовательском институте, конструктором на полставки. Папа — в том же институте — начальником. Денег папе и особенно маме платили мало. И мама давно уже мечтала уехать в Америку, где научных работников о-го-го как ценят!

Что ж, придется теперь и папе телепортироваться в Нью-Йорк: кому, как ни ему маму из полиции вызволять. Заодно не в каком-то там супер, а в целом гипермаркете побывает.

— Главное, чтобы он поскорее с работы вернулся, — вздохнул Жорка, еще совсем немножко понаблюдал за тем, как маму в наручниках фотографируют вездесущие журналисты, что есть сил сдавил пальцами нос и очутился в своей квартире.

Эх, на нос надо было давить, чтобы обратно вернуться!

Хотя… дело, в принципе, не в этом. Мама хоть и проницательная, но так, к сожалению, и не поняла, что Тайна ведь не в сладостях, и не в том, на что давить. Тайна в том, что все наши желания, какими бы невероятными они ни были, непременно сбываются.

Не поняла мама. Поймет ли папа?

Знаменитый художник Эдуард Риф. Прислушайтесь, как звучит: Эдуард — гордо и величественно, как раскат грома, Риф — лаконично и ослепительно, как вспышка молнии!

Хм. Еще бы! Я долго подбирал псевдоним. А то, что за имя: Паша! Глухое, как дырявый барабан. А фамилия еще хуже… Я не стану вам её называть, ладно? Зовите меня просто художник Риф. Можно без слова «знаменитый», ведь я прославлюсь лишь в будущем, возможно, только после смерти.

Но вы, наверное, спросите, почему сейчас мои картины никто не покупает и я нигде их не выставляю. Ну, во-первых, их у меня не так-то много, чтобы продавать направо и налево. Во-вторых, я твердо уверен, что должен оставаться вне поля зрения критиков. До времени. Пока не напишу ту самую Картину (заметьте, Картину с большой буквы!), которая завоюет мир. Все знаменитые художники в своё время были в андеграунде. Поверьте, мы очень терпеливые.

Меня разбудило солнце.

Оно меня не порадовало, а напротив, разозлило. Две недели на Старом хуторе почти беспрерывно лил дождь, а утром следующего дня мой отпуск заканчивался и ровно в шесть я должен был заступить на смену на сигаретной фабрике, где работал слесарем шестого разряда, несмотря на то что по призванию был художником.