Вера Чиркова - Свобода и неволя

— Если ты скажешь, будто я к тебе приставал, — припомнив тот постоялый двор, насторожился Инквар, — все равно не поверю.

— Не скажу, — мрачно насупилась девушка и нехотя проворчала: — Потому что в тот момент я бы тебя за такое просто убила.

— Тогда едем, — резко поднялся на ноги Инквар, не желая объяснять девчонке, что искусника не так-то просто убить даже с ее невероятными способностями.

— Если ты не хочешь знать, что было потом, — мстительно протянула Лил, нарочито медленно складывая в торбочку остатки еды, — то едем.

— А было и потом? — недоверчиво прищурился Инквар и смолк, припоминая услужливо подсунутые отточенной памятью воспоминания о тех случаях, когда он не мог найти объяснения своему поведению. И, не желая надолго растягивать дознание, коротко стрельнул в подопечную испытующим взглядом: — Сколько?

— Около десяти раз, — убито сообщила она и, не поднимая взора, начала пояснять: — Сначала я просто хотела понять, сколько нужно влить в тебя энергии, чтобы ты почувствовал ее так же, как другие. Но ты постоянно тратил магию на разные дела. И даже не заметил, что пополняешь энергию пирамидки из своего запаса. Как ты знаешь, он у всех есть, только крошечный и рассеянный, как у зверей и растений. Но это я потом поняла, вместе с Ленсом разобрались. До этого все время увеличивала дозы, а после того как на дороге отдала тебе всю оставшуюся магию, — так хотелось, чтобы ты их победил! — Ленс сказал, что у тебя появился такой же огонек, как у меня. И я позже разглядела — увидеть можно только чужое, в зеркале оно не отражается.

— И не должно, — буркнул ошеломленный Инквар, связывая воедино беспокоившие его в последнее время несуразицы и находя им отлично подходившее, логичное объяснение. — А после той ночи, когда я оглох?

— Ну да, — виновато призналась Лил. — Тогда я снова подкинула… побольше. Ленс говорит, чтобы эта способность закрепилась, нужно все время добавлять магии. Иначе он никогда не стал бы брать власть над Блансом, мы знаем его с детства и очень уважаем.

— Поехали, — решительно шагнул к двери искусник. — Солнце высоко, а я намеревался к обеду успеть в Подгорное, самое большое здешнее село.

На самом деле Инквару нужно было хотя бы пару часов, чтобы спокойно обдумать свалившее на него известие и попытаться просчитать все его достоинства и недостатки.

В сельскую харчевню они попали в тот час, когда все приличные люди уже отобедали и снова занялись своими делами, а некоторые, у кого особых дел не было, устроились на послеобеденный отдых. Поэтому Инквар несказанно удивился, обнаружив в обеденном зале толпу деловито жующих мужчин, устроившихся за длинным общим столом. Однако виду не подал, прошел впереди Лил к одному из небольших столиков, какие предпочитали занимать местные жители и небедные путешественники, не желающие во время трапезы смотреть в чужие рты.

— Свободна отдельная столовая, — едва подойдя к ним, заявил парень в полосатом фартуке и красноречиво покосился на ранее прибывших клиентов.

Искусник и головы не повернул, он уже успел рассмотреть все, что ему было нужно, и сделать свои выводы. Впрочем, не так-то и трудно было сообразить, если все обедающие одеты в странно похожие дорожные штаны и куртки, на поясах носят увесистые кошели и обтянутые кожей фляги, а на спинках грубых, массивных стульев бережно развешены ножны с оружием и колчаны со стрелами. Да и никакому дешевому мылу не перебить запах конского пота. И раз мимо развалин храма они не проезжали — значит, едут навстречу Лил с Инкваром. В таком случае он может спокойно назвать любую из загодя приготовленных причин, зачем оказался именно в этом месте. Если у них, конечно, появится охота спрашивать.

Но пока они желают обедать без свидетелей, и подавальщик не зря настороженно поглядывает в ту сторону, ожидая ответа новых посетителей.

— Дак не по карману мне, — расстроенно глянул на парня Инквар, и тот, облегченно выдохнув, расцвел широкой, зазывной улыбкой.

— Насчет цены не волнуйся, заплатишь, как за общий стол, — негромко пообещал он и ожидающе уставился на неповоротливого немолодого мужчину совершенно невзрачной наружности: — Так как решил?

— Веди, — согласился Инквар и, вставая из-за столика, ворчливо сообщил: — Нам с сынишкой все равно, где свой кусок хлеба сжевать, лишь бы горячая похлебка была свежей, вчерашнего мой желудок в последнее время совсем не терпит. Если застрянем тут на три дня, не взыщите, есть буду только капустный рассол.

— Так, может, тебе сразу его принести? — съязвил ушлый подавальщик, открывая дверь в отдельную комнату, где обычно обедали только знатные и очень богатые путники. — Или вообще пойдешь в другое заведение?

Однако клиент его подколов уже не слышал. Едва обнаружив в столовой спокойно обедавшего мужчину в угольно-черной одежде, Инквар перенес все внимание на него. Слишком редкое это зрелище — искусник, связанный клятвой подчинения и демонстративно указывающий всем на свою несвободу цветом одежды.

— Туда, — безразлично глянув на вошедших, небрежным взмахом руки указал тот на свободный стол и снова уткнулся в тарелку, но Инквар точно знал — собрат успел до мельчайших подробностей рассмотреть все интересующие его детали и сделать выводы.

Но вовсе не это заботило сейчас путешественника. Более всего его волновал вопрос: каким именно способом сидевшая в общем зале охрана мгновенно поняла, что перед ней не обычные небогатые селяне?

И чем их проницательность грозит Инквару с Лил? Возможно, всего лишь вербовкой; иногда ловцы баронов умудряются так запугать простой люд, что те сами предлагают свои услуги и работают потом почти бесплатно. Или все же мастер в черном попытается их захватить? Насколько Инквару известно, никто из свободных собратьев никогда не решится сказать наверняка, как намерен поступить встретившийся на пути черный искусник — пройти мимо или поймать для своего владельца. Да и как понять душу загнанного в угол мастера, вынужденного за еду и кров служить ненавистному хозяину, ведь никому не ведомо, насколько черно его отчаяние и дошел ли он до той черты, за которой предательство равняется на весах судьбы с вожделенной свободой.

Одно Инквар знал точно: сам он абсолютно не желает идти этой тропой и потому будет сражаться за себя и Лил до последнего флакончика зелий, и не останется для него в этом бою никаких недозволенных приемов. Только таким способом можно уйти от равного или даже более сильного черного собрата.

Он лениво помешивал похлебку, припоминая расположение харчевни и прикидывая число обедавших в зале и прячущихся во дворе и доме ловцов. Несомненно, и подавальщик, так ловко отправивший Инквара сюда, тоже один из этой компании, да и на кухне наверняка сидят их люди.