Вера Чиркова - Свобода и неволя

Где-то за гранью внимания, направленного на сопротивление лавине бушующего вокруг огня, раздавались громкие отчаянные крики, но искусник и не пытался вникнуть в смысл чужих команд или советов. Да он их даже и не слушал, просто не хватало на это ни времени, ни сил. Все уходило на простое, освоенное совсем недавно действие: впитать зеленоватую призрачную энергию и, пропустив через себя, исторгнуть прочь с распоряжением неуклонно держать и постепенно расширять сжираемый жаром щит.

И хотя искуснику пока удавалось с этим справиться, магии становилось все больше. Как выяснилось, Канз себя чрезвычайно любил и берег и потому постарался максимально усилить боевые и защитные амулеты, вбухав в них такое количество энергии, какое никогда бы не стал вливать ни один опытный мастер.

Даже удивительно, как он сумел дожить до этого дня, постоянно таская с собой кучку смертельно опасных вещиц, каждая из которых могла в любой момент сжечь дотла и его самого, и всех, кто оказался бы рядом, мелькнуло где-то на задворках сознания изумление и тотчас пропало, стертое более насущными заботами.

Щит Инквара постепенно становился плотнее и понемногу раздвигался все шире, позволив наконец свежему воздуху добраться до его обожженного, обливающегося потом лица, но большого облегчения это не принесло. Искусник чувствовал, как внутри его, в недавно созданном хранилище энергии, все сильнее разгорается жар, говорящий о переполненности заветного резерва. И это на несколько секунд стало его основной задачей. Инквар торопливо создавал все новые ручейки магии и направлял их во все оказавшиеся при нем вещицы, артефакты, амулеты, зелья, оружие, инструменты и даже мелкие детали одежды вроде пряжек и пуговиц, страстно жалея, что, собираясь на праздник, большую часть своего арсенала оставил в сером доме.

Предельно пополнив и увеличив силу всего, куда только можно было влить силу, Инквар обнаружил, что хотя магия пока не иссякла, но ярящийся за щитом огонь начинает понемногу угасать, и направил очередную порцию энергии на создание ветерка, охлаждающего дышавшую жаром выжженную землю. И лишь когда его ошпаренного лица коснулись прохладные струи, Инквар сумел наконец отвлечься от неотложных действий и прислушался к происходящему снаружи.

И, едва разобрав смысл тревожных, злых выкриков и путаных объяснений, осознал, как неверно поняли смысл случившегося сбежавшиеся на необычный пожар наемники. Большинство с горячностью выпивших меда людей доказывали, что новичок напал на Канза и тот, отбиваясь, сжег негодяя.

Можно было даже не сомневаться, откуда взялось это утверждение. Усиленным слухом Инквар разобрал поодаль несчастный и злой голос самоучки, в красках расписывающего подробности бесчестного нападения.

И теперь перед искусником стояла новая, неимоверно сложная задача: как избежать расправы разъяренной толпы, умело распаленной человеком, которого наемники давно считали своим и ценили за зелья и амулеты защиты. Созданные вовсе не им, но ведь никто, кроме Динера и его преданных помощников, об этом не подозревал. А их сейчас поблизости не было, да и вряд ли командир убежища пожелает признаваться своим людям в обмане, поэтому искуснику оставалось надеяться только на себя.

Да на удачу, иначе ничто не спасет Инквара от гнева людей, многие из которых недавно лежали перед ним на столе, снедаемые мучительными недугами. Нет, ему не было обидно, что они так никогда и не узнают, кому обязаны избавлением от застарелых ран и болячек, тревожило совершенно другое.

Позже эти люди будут судить обо всех искусниках по поведению и поступкам Канза, а вот такой несправедливости Инквар допустить просто не мог. И значит, должен был сделать все возможное и даже невозможное ради того, чтобы выжить.

Поэтому, отбросив на время все остальные проблемы, искусник постарался сосредоточиться, старательно собирая воедино все силы и умения для побега от толпы недавно обретенных соратников, по воле случая в одно мгновение ставших врагами.