Вера Чиркова - Свобода и неволя

— Привяжи лошадей, — продолжал командовать главарь, и снова почти в ухо Лил.

И вдруг чьи-то нахальные руки уверенно сдернули с нее сапожок, после второй, и через минуту девушка почувствовала, как кожи щиколотки коснулось что-то холодное.

Сердце замерло перепуганной птичкой от внезапно нахлынувшего ужаса, а мысли заметались, как заполошные куры, обнаружившие кружащего над двором ястреба-тетеревятника.

Что он собирается делать? Девушка слышала о нескольких способах, какими предусмотрительные ловцы предупреждали побеги своих пленников, и все они были далеки от милосердия. Кроме обычных амулетов повиновения, использовались клетки и кандалы, сонные зелья и надрезы на коже, в которые всыпали разнообразные снадобья.

Тихое звяканье цепочки усиленному зельем слуху показалось поминальным звоном, затопив душу черным отчаянием. Цепи — не веревки, не пережжешь узел вызванным огоньком, и значит, нужно либо бежать прямо сейчас, либо ждать, пока полностью восстановится резерв.

Всего минуту пленница пыталась понять, сумеет ли сейчас уйти от ловцов или сделает только хуже, и эти мгновения решили все. Раздался щелчок, потом металл поочередно обжег запястья, и ловец принялся уверенно разматывать веревку.

— Могли бы и так довезти, — едко буркнула неподалеку Фина. — Со связанными руками надежнее.

— Помолчи. Кодарг особо предупреждал, чтобы ни единого синяка. Никуда она теперь не денется, — прикрикнул главарь, и Лил не могла с ним не согласиться.

Невозможно бежать, если твои руки прикованы к ногам, а на то, чтобы снять цепи, нужны не только магия и время, но и капелька везения; необходимо хоть ненадолго отвлечь внимание ловцов, когда у Лил будет достаточно сил.

Некоторое время ловцы помалкивали, видимо, перекусывали. Звякал нож, булькала жидкость, чавкали и хрустели едой чьи-то челюсти. Запахло чесноком и копченым мясом, солеными огурцами и темным деревенским хлебом. Лил уже не раз пожалела о выпитом зелье, никакой выгоды тонкий слух ей не принес, одни неудобства. Особенно после того, как парочка, насытившись, решила немного помиловаться.

Лил уже прикидывала, как будет прятать от своих захватчиков невольный стыдливый румянец, рвущийся на скулы после фривольных словечек главаря, как он вдруг решил поговорить о деле:

— Так почему ты, киса моя, решила, что это не та девчонка?

— Простовата она и слишком доверчива, — недовольно фыркнула Фина и, по-видимому, снова потянулась к Праю. — Да ну ее, поздно теперь думать, сам же приказал уходить.

— Вот как ты заговорила, кошка мартовская! А не ты ли записку бросила? Храню я ее. Почему вдруг засомневалась?

— А кто утром проговорился про парнишку переодетого, который с ней должен был ехать? — сердито зашипела шпионка.

— Так ведь был же там мужчина?

— Но тогда я не знала, что по описанию он совсем мальчик! Худенький и невысокий, лет на десять! А тот был ростом с тебя, смуглый, плечистый и глаза черные… наверняка наполовину степняк.

— Искусники и не такие мороки творить умеют! — злобно рыкнул главарь, не желавший расставаться с мечтой об обещанной за девчонку огромной награде.

— Да, умеют, — фыркнула Фина. — Зато десятилетние мальчики не умеют раздевать девок взглядом. А этот даже денька с дороги не отдохнул, в первую же ночь вдовушку Урсину укатал. Я там без зелья не ходила, так что обмануться не могла.

Лил словно плеснули в душу полынной горечи, и больно кольнуло в сердце, а потом ее затопила злая, жгучая обида. И на проклятого деда, не пропускающего в дороге ни одной юбки, и на себя саму. Ну зачем ей понадобилось мчаться за ним следом, когда можно было отправиться с Ленсом в крепость, спокойно жить там и тренировать свои умения, как учил папенька, гулять по расцветающему саду и спать в чистой постели?

Ради чего она вместо всего этого скачет целыми днями на лошади, тратя по вечерам часть магии, чтобы снять ломоту с уставшей спины и коленей, грызет холодные пирожки и пытается переиграть пронырливых ловцов, зубы съевших на своем ремесле?!

Все равно никому это не нужно, и никогда он не поймет, как много она готова для него сделать, и не оценит уже сделанного! Он вообще видит в ней только упрямую, рыжую и горбатую дуру. Ну и прекрасно, теперь и ей больше не будет до него никакого дела. И вообще, сколько можно убегать и прятаться, подвергая опасности хороших людей? Дядя ведь никогда про нее не забудет и от своих планов не отступится, так, может, всем будет лучше, если он наконец получит желаемое? Да и маменькина мечта жить в роскоши и спокойствии за надежными стенами тоже наконец-то исполнится.

Лил все-таки осторожно, будто бы во сне, отвернула в сторону лицо, не желая никому показывать неожиданно мокрых щек, а потом собрала всю силу воли и тайные умения и заставила себя заснуть.

Почти трое суток после того, как вернулся с повозкой Ост, пленница провела в равнодушном полусне, не обращая никакого внимания на своих новых хозяев. Впрочем, и они относились к ней как к вещи, лишь Фина пару раз в день, на остановках, водила девушку в кустики и кормила, не забывая щедро подливать в чай сонное зелье.

О том, что на пленницу оно не действует, шпионка и близко не догадывалась, но ворчать на своих подельников перестала, очевидно, наконец-то сообразив, что делает хуже только самой себе.

Солнце клонилось к закату, когда Лил по мелькавшим в разговорах ловцов названиям сел окончательно убедилась, как верны были ее предположения. Городом, куда так торопились отвезти ее похитители, был все-таки Лодель, и до него оставалось лишь около суток пути. Если ничто не помешает ловцам, то там они с пленницей и расстанутся. Девушка отправится в земли Корди, а ловцы — тратить заработанную награду.

Алильена ждала этого события с холодным безразличием, и единственное, чего ей по-настоящему хотелось, — это наказать Фину за подлость и причиненное травницам зло.

К этому моменту ловцы вынуждены были выехать с проселочных дорог, по которым старались двигаться, на широкий тракт, с незапамятных времен тянувшийся с запада на восток. Деревушки и хутора тут встречались все чаще и лепились лицом к дороге, от которой многие кормились, продавая путникам еду, ночлег и мелкие услуги.

Пробираться позади этих деревень по их садам и посевам было бы большой глупостью. На тракте, между довольно частых повозок и телег, кибитка ловцов была более незаметна, чем там, где сейчас копала, сеяла и полола большая часть местных жителей. Однако Лил спутники все же замаскировали: Фина чем-то намазала лицо безучастной пленницы и низко повязала ей голову стареньким платком.

— Может, одну ночку в лесочке переночуем? — закончив работу, уныло спросила шпионка своих подельников. — Как совсем стемнеет, отъедем подальше…