Вера Чиркова - Свобода и неволя

— Я не смогу, — откидываясь на спинку, чтобы не мешать Хадине бинтовать раны, хмыкнул искусник. — Сам мечтаю уснуть прямо здесь.

— Тогда и я тут, — уронила ему на плечо голову девчонка и через несколько секунд и в самом деле задышала ровно и почти неслышно.

Хадина сочувственно на них покосилась и отправилась открывать дверь. Инквар проводил ее понимающим взглядом, он тоже уже давно слышал осторожные шаги и негромкие, короткие фразы, которыми перебрасывались ожидавшие окончания операции друзья. Однако звать их в комнату не стал, и вовсе не стеснительность была главным предлогом для этого решения. Не хотелось показывать смекалистым наемникам, насколько важна в операции роль Алильены, тогда они в два счета сделают нужные выводы. Хотя нельзя гарантировать, что Дайг с Гарвелем и сами еще ни о чем не догадываются, но в их молчании Инквар был почти уверен. А вот командир мгновенно осознает ценность девчонки, и тогда события начнут развиваться намного быстрее и куда более непредсказуемо.

— Ну как? — Заданный знакомым шепотом осторожный вопрос не застал Инквара врасплох, но устало опущенные веки поднимались с трудом.

Как оказалось, почти невозможно удержаться от соблазна закрыть вновь обретенной силой самые большие раны, почистить старые шрамы и свищи. Да и Лил несколько раз незаметно усилила магией действие зелий, которыми травница бережно промазывала страшные, наболевшие раны. Теперь Инквару все чаще удавалось разглядеть, как ученица неприметно и уверенно добавляла дозы энергии, в том числе и ему самому. Трудно было не заметить совпадения «подарков» Лил с его собственными действиями, и лишь это удержало искусника от экспериментов с пациентом, хотя очень хотелось совершить чудо для измученного воина.

— Они просто кудесники, — тихо выдохнула в ответ Хадина. — Но очень уж устали. Почти три часа не разгибаясь и не отдыхая ни минутки. Ты глянь, какие крохотные и острые осколочки, всю голову ему пришлось исковырять, но зелья невероятно хороши.

— Ты помалкивай про зелья, — предупредил наемник. — Сама понимаешь, если попадет в дурные уши…

Инквар заставил себя распахнуть прикрытые глаза, устало улыбнулся Дайгу:

— Хадина согласна за ним присмотреть, поможете ей тут устроиться? А мы отдыхать.

— Может, мне отнести ее? — кивнул на девчонку лучник и замер в ожидании решения искусника.

Инквар с огромным удовольствием доверил бы другу эту работу, но по привычке представил себе все возможные варианты последствий и молча мотнул головой. Слишком хорошо он изучил вспыльчивый характер девчонки, чтобы не догадываться, какими бедами может обернуться для Дайга этот благородный порыв, если Алильена проснется в самый неподходящий момент. Она же вполне может принять это за предательство, коварство, сводничество и еще темные силы знают за что и не станет ждать объяснений, ударит первой по тем, кого сочтет виновными в своих подозрениях.

— Я сам, у нас комнаты рядом, а ты нужнее тут, — вежливо отказался искусник и, незаметно вздохнув, прибавил себе немного бодрости.

Утро хлынуло в комнату щедрыми потоками солнечных лучей. Ложась спать, Инквар распахнул тяжелые ставни, оставив только застекленную створку. Судя по мутноватым разводам, толстое, чуть шероховатое стекло наемники варили на собственных стекловарнях, и это тоже было правильно. Жить без стекла в постоянных домах невозможно, слишком много трудностей приносит отсутствие такого обыденного предмета. Да и баронским соглядатаям не следует знать, куда и сколько телег с хрупким грузом отправили городские стеклодувы.

Инквар с удовольствием потянулся, вскочил с постели и, наспех натянув чистую легкую рубаху и походные штаны, отправился умываться. На кухне кто-то уже занимался приготовлением завтрака, судя по витавшему в воздухе аромату жарящегося мяса, и этот дух наполнил рот голодной слюной. Инквар даже не ожидал, что настолько проголодался, и не собирался отказывать своему желудку во вполне заслуженном куске жареной ветчины, поэтому умывался торопливо, как опаздывающий к обозу путник.

Выбравшись в неширокий проход между лестницей и комнатами, искусник по привычке усилил себе слух, желая понять, с кем предстоит встретиться, и сразу разобрал тихие, горькие всхлипывания. Но доносились они вовсе не из кухни, а из-за двери спальни, соседней с его собственной.

— Лил?

В голове разом вспыхнуло тревожным заревом несколько сменяющих друг друга мрачных предположений, и не успел еще искусник по привычке просчитать достоверность каждого из них, как ноги уже принесли его к двери, а руки сами выхватили из узких набедренных карманов нож и тонкую стальную спицу с отмычкой на конце, на случай если дверь окажется заперта.

Однако она отворилась от легкого нажатия, и искусник замер на пороге, изучая обстановку и понемногу отметая самые страшные из домыслов. Никакого насильника или обидчика в комнате ученицы не было и в помине, как и никаких ран или конвульсий у нее самой.

Сжавшееся где-то над солнечным сплетением тугой пружиной напряжение начало понемногу отпускать, давая возможность свободно дышать и рассуждать.

— Лил, что произошло? — Прикрыв дверь, Инквар прошел внутрь и опустился на стул напротив девчонки, сидевшей на краю постели, уткнувшись лицом в платок.

— У-у! — горестно всхлипнула она, не расставаясь с тканью, которую держала в руках.

Только теперь Инквар обратил внимание на эту совершенно не похожую на салфетку или полотенце тряпку. Оглядел комнату, саму Лил, расслышал под кроватью обиженное сопение Найда и начал догадываться, какая драма тут недавно разыгралась.

— Что он погрыз?

— Мою… — девчонка отчаянно всхлипнула, — кофту.

— Лил, — стараясь не засмеяться, серьезно произнес искусник, — помнишь псов Кержана? Хочешь, чтобы твой Найд вырос таким же умным и преданным? Если хочешь, кивни, и я открою тебе три тайны, которые должен знать каждый, кто завел щенка.

— Угу…

— Хорошо, запоминай. Правило первое. Ты хозяйка Найда, и поскольку все собаки — животные стайные, то ты вожак вашей маленькой стаи. А в стаях право первого шага всегда у вожака. Он первым входит в логово и выходит из него, он спит на более высоком месте, ест сначала сам, а потом остальные. Второе. Младшие в стае не имеют права ничего есть из найденного ими, пока вожак не позволит. Если ты будешь твердо придерживаться этих правил, он никогда не начнет грызть без спросу твою вещь, но что намного важнее — твоего друга никто не сможет отравить. Вспомни, как отказывались от самых заманчивых кусков псы Кержана. И последнее. Гладить, хвалить и играть с щенком может только хозяин, и лишь тогда, когда питомец это заслужил.