Miss Sabrina - Подобная Сильмариллу (СИ)

— Спокойной ночи, — шепнула я и скрылась за дверью своих покоев. Я все же опасалась, что ночь может стать неспокойной.

Открыв глаза в новогоднее утро, я почувствовала головную боль и разбитость. Начался еще год мучительных вопросов, неразрешимых проблем, самобичевания и невыразимой тоски, которую я чувствовала в то хмурое утро.

Встретив Гортхаура днем, я притворилась, что плохо помню прошлую ночь. Не знаю, поверил ли он мне. У него забот хватало и без моих вечных страхов и сомнений. Я мало следила за его деятельностью, предпочитая о ней не задумываться, но не могла не замечать странных смуглых людей, приезжающих к Ангбанд поговорить с Мелькором и Гортхауром. Тьма вокруг сгущалась. Я догадывалась, что все это связано с грядущим нападением на Нолдор. Если бы я могла предупредить родных! Я не могла понять, кто мне дороже — Майрон или родные, друзья, народ. К тому же, узнай обо мне в Хитлуме, я не смогла бы сохранить жизнь ни среди Нолдор, ни в Ангбанде.

Мои предчувствия меня не обманули. Через неделю после Нового года Мелькор нанес удар, и началась война.

Дракончик был совсем маленьким, похожим на ящерку. Пока еще единственный, он чихал огненными искрами и пищал тонким голосом. Неподражаемое, чудесное существо, второго какого пока на Арде не было. Я представляла себе полный замысел, взрослого дракона, огромного и устрашающего, на создание которого Мелькор потратил так много времени.

— Подрастет — станет прекрасным собеседником, — сказал Темный Вала, любовно глядя на свое творение. — Я вложил в него немало мудрости.

Глаурунг выплюнул пару языков пламени и схватил своего создателя зубами за палец. Мелькор подскочил, пытаясь стряхнуть голодное животное, которое еще даже не могло прокусить толстую кожаную перчатку, скрывающую ожоги от Сильмариллов. Я постаралась не рассмеяться.

— Он вас уже любит, — заметила я, кусая губы.

— Ему предстоят великие дела, — изрек Мелькор, сажая дракона обратно в клетку.

Я улыбнулась и вышла из драконьего ангара, огромного помещения, под которое Глаурунгу еще только предстояло вырасти. Из-за темных чар весна в этом году запоздала, и в конце апреля кое-где еще лежал мокрый грязный снег. Мелькор и Гортхаур были заняты драконом, а я ждала гостью к чаю.

Хастару, южанка, жена одного из командующих людскими войсками, была женщиной неплохой, но любопытной и довольно глупой. Грозный и жестокий воин, ее муж, дома подчинялся жене и обожал ее до безумия. Иногда он рассказывал и что-нибудь про военную обстановку. Но чаще всего Хастару, будучи отменной сплетницей, сама узнавала все, что ей было интересно путем подслушивания и слежки. Нельзя сказать, что ее сильно интересовала военная ситуация в Средиземье и принцы Нолдор, но ради своей новой подруги, подарившей ей недавно прелестнейшую золотую брошь, усыпанную бриллиантами, Хастару была готова постараться. Теперь я могла позволить себе более чем щедрые подарки. Золота и алмазов у меня теперь было даже больше, чем в Валиноре, а гардеробная была размером с мою комнату в Дориате.

Гортхаур не хотел, чтобы я много знала о том, что происходит во внешнем мире. Поэтому я решила узнать все сама, без него.

— Здравствуй, Хастару, что скажешь? — сладко поприветствовала я приятельницу.

Мы пили чай, говоря ни о чем, о глупостях, которые забудутся через пару часов. Я дождалась ухода служанки и задала главный вопрос:

— Что происходит снаружи?

— Все очень плохо, — тон Хастару стал намного серьезнее. — Эти проклятые эльфы, ты уж извини, Маэдрос и Финарфин…

— Финголфин.

— Да, Финголфин. Они гонят наши основные войска обратно к крепости, а другие отряды перебивают поодиночке. Муж мой говорит, что Владыка в ярости.

Странно, я не заметила, чтобы Мелькор был разъярен. Конечно, он не юная девица, чтобы показывать всем вокруг свое дурное настроение, но такая беззаботность, веселость меня очень удивляли. Кажется, Темного Валу больше интересовал дракон, чем война.

Хастару тяжело вздохнула:

— Ты можешь попросить, чтобы моего милого не казнили и ничего ужасного с ним не делали? Он старался, кто же знал, насколько сильны эти ушастые, — она понизила голос. Я услышала шаги в коридоре, но не успела ничего сказать ранее нее. — Муж мой говорит, что война скоро закончится, и она будет проиграна.

— Тихо, — запоздало воскликнула я, но было уже поздно. Дверь в мои покои отворилась, и разозленный взгляд Гортхаура пронзил нас обеих. Хастару побледнела и вскочила на ноги, пролив на себя чай.

— Господин Тар-Майрон, здравствуйте, — глупо залепетала она, — а я собиралась уходить, не буду мешать вам с леди Сильмариэн.

Бормоча какую-то чепуху, Хастару протиснулась в дверь мимо Гортхаура и выскочила из комнаты. По ритму шагов южанки я поняла, что она почти перешла на бег. Бедняжка Хастару! Наверняка думает, что ее с мужем казнят за опасные разговоры, а то и предательство. На мгновение мне стало нехорошо из-за сжавшего душу страха. Никогда я не видела Гортхаура столь сердитым.

— Я, разумеется, не верю в ее слова, — чашка в трясущейся руке задрожала, грозя выплеснуть чай на платье, и я поставила ее на столик.

— И зря, — ответил он, — война действительно проиграна. Жаль, что Глаурунг еще совсем мал и ничего не может сделать. Не притворяйся, что не рада за своих друзей, — в последнее слово он вложил все презрение.

Только не злиться. Думать, кто он, а кто я.

— Почему она вообще говорила это тебе? Разве я не повторял тебе много раз, что война тебя не касается?

— Ты не говоришь со мной ни о чем существенном, и я не знаю, что происходит в мире. Я даже не знаю, кто погиб на этой войне, — вскричала я.

— В прежние времена тебя не сильно волновали такие вещи. И сейчас тебя интересуют только твои обожаемые друзья, которые не обрадовались бы, если бы увидели тебя здесь живой и невредимой.

— Все изменилось! А в прежние времена я могла узнать, что нужно, не таясь и не прибегая к помощи посторонних! — закричала я. — Майрон, пойми, что бы там ни происходило, я должна об этом знать! Чем меньше я знаю, тем сильнее мне хочется вернуться, — глупый и опасный аргумент, но другого у меня уже не было.

— Ты знаешь, что не уйдешь отсюда.

Конечно, я это знала.

— Да, и я с этим смирилась, — я подошла к окну, не могла смотреть ему в лицо. — Но я не могу быть оторвана от всего. Даже в такой прекрасной комнате с чудесными драгоценностями и нарядами и с тобой. Где-то там, вдали живут те, кто мне все еще дорог, и это не изменишь.

— Ты бы предпочла знать все и мучиться? — он грубо схватил меня за талию и притянул к себе. Я вздрогнула, на секунду меня снова обуял страх.

— Я знаю, что ты можешь посадить меня на вершину крепости и заставить смотреть на то, что происходит по всему Белерианду. Но ты этого не сделаешь, — я вырвалась из его рук.