Василий Блюм - Мычка

Что ж. Пусть так. Сейчас он докажет, что наставник не зря потратил на него время, и даже два клинка, что, честно признаться, выглядят устрашающе, не изменят ничего в расстановке сил. Да и лезвия мечей учителя, если приглядеться, заметно короче, и это лишь упрощает задачу.

Тело заученно принимает нужную позицию. Ноги напружиниваются, готовые, как увести с линии удара, так и бросить в нападение. Рука с оружием выходит немного вперед, вторая же поджимается, в ожидании удобного момента замирает. Сколько раз учитель обращал внимание, а то и бил, оставляя на тыльной стороне свободной ладони синюшные отпечатки, раз за разом вбивая: рука, даже если в ладони не зажата рукоять ножа, уже сама по себе оружие, и таки своего добился. Если раньше он не знал, куда деть «лишнюю» конечность, то теперь, стоит противнику зазеваться, кулак не упустит цели. Пусть удар не смертелен, пусть это всего лишь неприятный тычок, но в бою мелочей нет.

Глаза сосредоточенны на противнике, сердце бьется быстро и мощно, разгоняя по жилам кровь. Хватит ждать! Удар, легкий, как касание перышка, мягкий, словно прикосновение матери к спящему ребенку. Удар не нацелен на поражение, это всего лишь проверка, но дальше уже всерьез. Клинки сталкиваются с мелодичным звоном, разлетаются, чтобы встретиться вновь. Тело привычно выполняет движения. Шаг вперед, удар, уворот. Шаг в сторону, обманное движение. Прыжок, и резкая, почти на пределе сил, атака.

Все, как всегда, учитель зря пугал. Конечно, два меча — больше одного, и выглядит страшнее, но сил-то в два раза больше не становится. Нужно всего лишь потянуть, выждать, пока наставник утомится, движения станут тяжелее, руки замедлятся, и тогда, сгруппировавшись, можно закончить бой короткой злой атакой. Да и ждать осталось совсем чуток, вот учитель пошатнулся, вот явно опоздал с защитой, с трудом уклонился, откачнувшись в последний момент.

Губы Филина сложились в улыбку, словно наставник прочел мысли ученика, в глазах сверкнули знакомые насмешливые искры. Сверкнули, и пропали, сменившись холодной чернотой. Лицо подземника закаменело, ноздри расширились, а желваки вздулись. Миг, и он взвился, превращаясь во всесокрушающий металлический вихрь. Клинки засверкали, как молнии во время бури. Движения ускорились настолько, что руки растеклись, превратились в смазанные тени. Удары посыпались один за одним.

Мычка несколько мгновений выдерживал натиск. Но, плечо обожгло болью, в опасной близости с головой, взъерошив волосы, пронесся клинок. Он отступил на шаг, затем еще, и вскоре отходил непрерывно, не в силах сдержать головокружительную атаку. Наставник словно обрел дополнительную пару рук. Мечи с воем секут воздух, взлетая и опускаясь в таком темпе, что взгляд замечает только вспыхивающий на солнце металл, но не отслеживает движение. Спасают лишь навыки, вбитые с кровью и потом, но и их не хватает.

Вот уже оба плеча пламенеют ссадинами, получив удар плашмя — ноет бедро. Этого не может быть. Человек не способен двигаться с такой скоростью! Филин словно превратился в демона, в жуткую лесную нечисть, не зная усталости, сокрушающую все на своем пути. Удар. Удар. Удар. Клинки сыплются со всех сторон, алчущие крови, лишь немного не дотягиваются до тела. Последние силы уходят на то, чтобы удерживать меч, рвущийся из рук.

Под ногу предательски бросился корень. Мычка нелепо взмахнул руками, стараясь удержать равновесие, но не смог, завалился навзничь, позорно упав на спину и выронив меч, вскочил, пытаясь не осрамиться, но ноги бессильно подломились, и он вновь упал. Наставник стоит рядом, в мерцающих перед глазами красных пятнах его фигура размывается, плывет. Лицо Филина отстранено, грудь равномерно вздымается, словно он только что завершил приятную прогулку, а не истратил все силы в невероятной по скорости и силе атаке.

Хотя, если приглядеться… жилы на висках подземника набрякли, а лоб покрыт каплями пота. Или, это всего лишь кажется? Короткая схватка вымотала настолько, что трудно понять, где быль, а где вызванные усталостью видения.

Далекий, будто отгороженный стеной, раздался голос Филина.

— По-прежнему считаешь второй клинок не нужным, или мне удалось поколебать твои сомнения?

Мычка помотал головой, отчего гул в ушах утих, а голос наставника разом приблизился, сказал, с трудом проталкивая слова через пересохшее горло:

— Я не понимаю, как ты смог так… так… — Он пошевелил пальцами, подбирая слово.

— Слишком быстро? — Филин усмехнулся.

Мычка кивнул.

— Очень. Но дело не в том. Ведь я гораздо моложе, а значит… — Он запнулся, боясь обидеть учителя.

— А значит должен быть выносливее? — Наставник вопросительно вздернул бровь.

Мычка потупился, сказал сокрушенно:

— Должен быть. Вот только я едва на ногах стою, а ты…

— Свеж, полон сил? — Подземник смотрел с явной усмешкой, и Мычка отвел глаза, не в силах выдержать исполненный иронии взгляд учителя. — Я уже не раз говорил, повторюсь вновь — умение несоизмеримо более значимо чем сила и выносливость. Хотя… — он улыбнулся, — нельзя не признать очевидное: умение прирастает со временем, молодость же проходит безвозвратно.

Зацепившись за последние слова, Мычка произнес с досадой:

— Что-то я не вижу от своей молодости особой пользы. Предложи кто обменять на умение — не думал бы ни мгновенья. Что бы оружием владеть, как ты. А то пока никакого толку, лишь синяки да ссадины, хотя уж сколько времени потратил.

Филин нахмурился, но лишь вздохнул, сказал примирительно:

— Ты не понимаешь, о чем говоришь. Но в таком возрасте это простительно. Продолжай заниматься, и рано или поздно догонишь меня, а после и перерастешь.

Слова наставника ободрили, но Мычка лишь поморщился, недоверчиво поинтересовался:

— Перерасту тебя? Это вообще возможно?

Филин сказал с загадочной улыбкой:

— Я понимаю, к чему ты клонишь, но скажу лишь одно: мир велик, каждый раз, когда ты думаешь, что познал все, вдруг открываются новые горизонты, немыслимое становится обыденным, а сложное простым.

Филин ушел. Мычка остался один на один с мыслями. Некоторое время он честно пытался понять, что имел в виду наставник, но лишь махнул рукой. Глубокомысленные рассуждения подземника хоть и несли некий важный смысл, но прошли мимо сознания. Бушующая энергия юности требует действий, и советы умудренной опытом зрелости надолго не задерживаются, испаряясь, как капли дождя под жаркими лучами солнца.

Разговор быстро забылся, но неприятное ощущение продолжало зудеть. Он оплошал в очередной раз, ослепленный собственной значимостью, посмел бросить наставнику вызов, и… проиграл. И, хотя, на деле все произошло несколько по-другому, привкус горечи остался. Сколько, ну сколько еще он будет совершать одни и те же глупости? Ведь наставник каждый раз намекает, а то и предупреждает напрямую. Но нет, всякий раз кажется, что ошибки не будет, ведь с прошлого раза прошло столько времени, он стал быстрее, сильнее, ловчее! Уж теперь-то он, если и не достиг уровня учителя, то не намного отстал.