Дмитрий Всатен - Оридония и род Людомергов[СИ]

У ног Сына Прыгуна катались по земле двое холкунов. Они сцепились в смертельной хватке и, изрыгая проклятия и накликивая различные беды на голову друг друга, боролись не на жизнь, а на смерть.

— Не смотри туда, Маэрх! — бросился к нему Кломм, но охотник уже посмотрел в заросли.

Оттуда на него смотрели два блекло-мерцающих зеленоватых глаза. Постепенно, их свет стал усиливаться, а сами глаза увеличиваться. Они заняли уже почти все пространство перед ним и внимательно рассматривали его своими вертикальными зрачками в желтоватой оболочке.

Людомар тряхнул головой, заморгал, срезал веревку со своего пояса и пошел к глазам, ставшим снова маленькими. Но вот они во второй раз начали увеличиваться. Он снова заморгал и затряс головой.

— Держи его! — закричали брезды разом. — Упустили! Маэрх… Маэрх, услышь нас.

Охотник внимательно вглядывался в куст, за которым находился неведомый зверь. Его глаза спутно различили две небольшие фигуры, сидящие на ветвях куста. Он продолжал приближаться к ним.

— Маэрх, стой… Не иди за ним, Кломм. Держись за веревку. Боги…

Вдруг людомар увидел целый выводок странных существ, похожих на олюдей, но с непропорционально длинными конечностями и большими ступнями. Он с трудом разглядел их маленькие ручки, которыми они перебирали ветви.

Едва он подошел достаточно близко, как два существа, скрывавшихся под корнями дерева-куста, шмыгнули в его сторону. Глаза людомара различили, как на их маленьких мордочках разкрылись огромные пасти с острыми клыками.

Сын Прыгуна резко отскочил в сторону, дезориентировав маленьких хищников, а потом стремительно бросился на них. Мгновение и два бездыханных тельца лежали перед ним.

Еще несколько существ метнулись к нему, но охотник уже вошел в то состояние, когда даже самое быстро движение было для него достаточно медленным. Мечи тут же оказались у него в руках и пять разрубленных и изувеченных телец стали биться в конвульсиях у дерева-куста.

Глаза тут же пропали и шорох донес ему весть о быстро убегавших счастливцах, оставшихся в живых.

Когда он вернулся к лагерю, то увидел брезда, ноги которого были разодраны в клочья пастями нечисти. Он лежал у ног своих товарищей и тихо стонал. Кровь ручьями стекала к него и пропитывала землю. Рядом сидели два взлохмаченных холкуна, не смотря друг на друга. Они еще не отошли от ненависти друг к другу и поэтому продолжали бурчать что-то непотребное себе под нос.

— Маэрх, я преклоняюсь перед тобой, — подошел и склонился перед ним Гедагт. — Ты сразился с нечистью и победил. Это достойно преклонения и почета.

— Он сам нечисть… вот она его и не взяла, — буркнул то ли Унки, то ли Бохт.

— Не слушай их. Они еще во власти ненависти.

— Братья, — прошептал раненный брезд. Он вдруг поднялся на руках и смотрел в небо. — Я вижу богов. Они говорят со мной. Они зовут меня. — Он рухнул на спину и затих.

Брезды проговорили над ним скудные молитвы и забросили в ближайшие кусты. Оттуда почти сразу донеслось чавканье.

Людомар смотрел на оставшихся в живых и понимал, что они такие же как и он. Жизнь и смерть соседствуют в их жизни бок о бок и потому они не боятся переходить из одного состояния в другое. Они тепло встречают и легко провожают друзей и боевых товарищей. Охотник смотрел на них: на то, как они снова укладывались спать, словно ничего не произошло; как пили воду из мехов; как почесывались, зевали и перекусывали. Он почувствовал по отношению к ним большую теплоту и симпатию. Тогда ему впервые показалось, что он надолго связал свою судьбу с их судьбами.

Город, который Лоден назвал Оогодом, был надежно защищен самой природой. Ему не понадобились даже стены, ибо холмогорский ядовитый кустарник, высокотой с добротную крепостную стену защищал Оогод по периметра в такую ширину, что не хватило бы и трех полетов дремсских стрел, чтобы пересечь ядовитые заросли.

Реотвы жили как и холкуны в трехэтажных общинных домах. Были шумны и словоохотливы. По внешности своей они походили на олюдей, но были более приближены к грирникам. Высокий рост никак не повлиял на их комплекцию. В отличие от грирников реотвы отличались хорошей мышечной массой. Они разводили домашних животных и птицу. Более того, выращивали особый сорт дерева, плодоносившего круглый год. Они называли его "матерь" ибо его сочные сладкие плоды не раз вызволяли их из цепких рук голода.

Ядовитый холмогорский кустарник они искусно культивировали, а холмистая местность позволяла им ставить свои замки так, чтобы из них был виден враг, подходящий к стенолесу.

— Не оступись, — предупредили Сына Прыгуна. — Укол или царапина и мы закинем тебя к древокусты как и брезда сегодня ночью.

Несмотря на высокий боевой дух, брезды были подавлены. Они плелись позади всех и молчали.

Колейная тропа петляла в стенолесу и порой проходила под аркой деревянных башен, стоявших на всем протяжении пути. Такую крепость не скоро возьмешь. Понятно, отчего саарары не суют сюда носа.

Когда охрана у ворот прослышала от холкунов о ночном происшествии, то посоветовала им забрать с собой шкурки убитых существ.

— За зунов много платят у нас. Даже дебами платят. Но лучше бери наш реотвийский лук али бердыш. Не найдешь лучше оружья во всех землях. Погляди, — бахвалился охранник перед Бохтом, — вот он наш бердыш. Видал… вот, как топор он — прямое лезвие вот, а к верху загибается вдруг сразу. Дык я такое использую подлазный удар делать. Вот… от живота свово да вверх. Здеся вот посмотри. Чекан. Он мне руку прикрывает спереди, а само лезвие — с боку. Я люблю, чтобы не выше меня он был. Иные же высокий берут бердыш. Мал я ростом. Без этого тоже бы взял такой. Ух и страшна же сила его. Ты как придешь, дык у нашего нэкза посмотри воинов. — Охранник клацнул языков. — Великаны! А при них бердыши. Они ими ствол с меня ростом ударом одним перерубают вот так. — И он показал на себя от макушки к пяткам.

Все это время Гедагт получал проводника к нэкзу. Наконец, они двинулись в путь.

Проводником оказался словоохотливый паренек. Он был высок, худ и вообще каждым движением походил на каланчу.

Лоден тут же вступил с ним в разговор о саарарских пиратах — самой больной теме в этих землях.

— Очень тревожат наши города они. Особливо с Великих вод. Едва Холвед закрывает глаза, Брур уходит за воду и Владыка покрывает нас зеленым покрывалом, заявляются в наши гавани, грабят и убивают.

— А чего ж, наши-то не помогают?

— Теперь уж нет. Нету сил у ваших. Раньше мы вам с охотой платили, но теперь, слыхал я, перестали. Пасмасских пиратов бьют по всему побережью.

— Верно то, — со вздохом согласился Лоден. — Прошло наше время.