Эн Варко - Пронзая ветер

В зале раздались смешки и сразу стихли под взглядом Ротэль. Но валгавцы не заметили этого и принялись оживленно обсуждать слова принцессы. После короткого, но шумного совещания их вождь спросил:

— Награда-то какая?

Тагиль вкрадчиво поинтересовалась:

— Как мой доблестный воитель смотрит на пять бочек отменного пива и пару откормленных бычков?

Воины за спиной вождя одобрительно заворчали, а Бул важно кивнул:

— Когда эта ваша «Арена»? Мы придем смотреть…

— Я сам за такую награду-то… — громко вздохнул один из его людей.

В зале вновь пронесся тихий шелест смеха. Лишь Шут смотрел на вождя с сожалением. Не смеялась и Ротэль. Она подняла руку, мгновенно приковывая к себе всеобщее внимание.

— Мне было видение, вождь. Ты и твои люди должны немедленно покинуть дворец. Боги приготовили великое испытание для твоего народа, — медленно проговорила она, буравя Була ледяными глазами. — Очень многие умрут. Твой младший сын, мать… И тот воин, что стоит справа от тебя. И еще один, что спрятался сейчас за спиной рыжего великана. Сотни и сотни детей, жен, мужей, стариков стучатся перед моим внутренним взором в Мир Духов. Но не всем будет открыта та дверь. Ступай домой, вождь. Готовь к Великому Исходу народ. Вы скоро навсегда покинете свой отчий дом. А Боги ходят своими дорогами. Твой брат был самонадеян, думая, что может им помочь. Он будет за это наказан. Пусть остальным это послужит серьезным уроком.

— Корэл, — нерешительно произнесла Ланетта, когда они выходили из Тронного Зала, — боюсь, я не совсем поняла происходящего…

— Тут и понимать нечего, — запальчиво ответила явно недовольная Корэл. — Ротэль потеряла всякий стыд, возомнив себя королевой.

— Ротэль я никогда не любил, но сейчас, надо признать, был готов ей аплодировать, — возразил Данэл. — Валгавцам нечего здесь делать. Сейчас нам не нужны проблемы.

— Но они есть. Зайчишки уже сами начали запрыгивать в волчье логово. Они предъявляют какие-то глупые требования, и мы их отпускаем! И не приведи Сила, если хоть одна шерстинка упадет с немытых заячьих шкурок. Международный скандал! Будь я была мужчиной, то давно бы, наплевав на кроссцев, позаботилась, чтобы наши Арены были наполнены этой вонючей братией!

Данэл нахмурился:

— Король дал валгавцам слово. И не принцессе его нарушать. К тому же, мы не в том положении, чтобы провоцировать войну с Кроссом. У них тоже, если помнишь, есть претензии на этот дикий народец. Пока король Диогэл не вернется мы не имеем права расшатывать и без того хрупкое равновесие…

Корэл не согласилась.

— У них Митросс давно уже на ладан дышит. Счет равный. Из-за одного-двух валгавцев кроссцы не стали бы сейчас поднимать шум. Тагиль ты подарил того валгавца, а мне, свой сестре, не хочешь сделать приятное? Я тоже люблю такие подарки. Или ты желаешь, чтобы ее первая Арена затмила мою?

— Корэл, — укорил брат, — она дочь короля.

— Но ты ей потворствуешь по другой причине.

— Я не могу указывать принцессе, что делать.

— Так женись на ней, — надулась девушка, — и будешь ею также командовать, как и мной. Тогда мы будем с ней на равных.

Данэл засмеялся и слегка ущипнул сестру за бок:

— Давай-ка, лучше проводи свою подопечную в ее комнату. Не стоит ей слушать наши маленькие разборки…

Всю ночь Ланетте снилась вчерашняя дорожка. Она стелилась через темное поле. По нему бродили упыри в придворных платьях. Все как один в синих масках, сквозь прорези которых поблескивали голодные глаза. И девушка знала: пока она на тропе, ее никто не увидит. А еще ей нужно обязательно успеть до десяти часов добежать до озера. Там ее ждут….

— Сударыня Ланетта, просыпайтесь.

Девушка с облегчением открыла глаза, измученная тягостно-глупым сном. За окном было еще сумрачно.

— У вас аудиенция с пресветлой госпожой Тагиль, — сообщила Лента. — Вам следует позавтракать и привести себя в порядок.

Через час Ланетта входила в покои Тагиль. Причудливая драпировка стен в голубых тонах, мерцающая дымка занавесей на окнах, витиеватые ножки мебели, прихотливая резьба на зеркалах и камине — все это придавало комнате интимный и загадочный вид.

Сама принцесса в нежно-розовом платье сидела перед зеркалом. Худощавый человек в бордовом камзоле заканчивал укладывать ее прекрасные волосы. Невольно Ланетта задержала на нем взор. Грустные темные глаза, тонкий с горбинкой нос и сжатые в горькой усмешке губы делали его довольно интересным мужчиной. Но привлекала не внешность, а лаконичная выверенность, сквозившая в каждом движении.

Ланетта поприветствовала Тагиль реверансом. Настолько неловко, что смахнула рукой вазу цветов с журнального столика. Вспыхнув до корней волос, она бросилась их поднимать.

— Ах, оставь. Прислуга уберет…. Я же говорила тебе, дорогая, Ланетта чувствует себя здесь очень скованно. Это препятствует ее выздоровлению.

Реплика прозвучала из угла комнаты. Ланетта только сейчас заметила вторую принцессу. Сегодня она была в синем платье, что несколько сливало ее с интерьером. На ее коленях сидела маленькая пушистая собачка. Ланетта смутилась еще сильнее, кланяясь и Корэл.

— Ну, и что тебя у нас не устраивает? — вопросила Тагиль.

— Все устраивает, — пролепетала девушка. — Только…

Тагиль молчала, ожидая продолжения. Ланетта, собравшись духом, выпалила:

— Ну, зачем я вам? Тут столько прекрасных, утонченных и одаренных людей. Почему вы так печетесь обо мне? Я без роду, без племени. Музицировать и вышивать я тоже не умею. Разве что забавлять своей неловкостью… Но это вам скоро наскучит. Шут у вас есть, и моя неуклюжесть никогда не сможет затмить его искусство.

Тагиль засмеялась. В ее смехе чувствовалась какая-то нервозность.

— Так вот в чем дело! Ты завидуешь моим прекрасным и утонченным придворным? Поэтому страдаешь?

Ланетта хотела объяснить, что ее неправильно поняли, но Тагиль не дала ей этой возможности:

— Это все поправимо. Знакомься — Скульптор, мой личный парикмахер, а по совместительству еще и замечательный лекарь. Смею заверить — в этих областях ему нет равных в Митриле… К тому же он у нас очень скромный. Многие свои таланты наш добрый мастер старается не выпячивать наружу. А что-то, подозреваю, скрывает даже от нас…

— Вы ошибаетесь, моя госпожа. Я и мои умения полностью принадлежат Дому Пути, — возразил Скульптор.

— Но ты зачем-то обучил Линнока лицедейскому искусству своей страны. Подозреваю, чтобы он потешался над нами, — обвинительно заявила она.

— Это было сделано с ведома вашего отца.

— И благодаря тебе он освоил кросские приемы борьбы. Скажи, зачем шуту такие навыки?