Денис Лукашевич - Тёмный гном

Он потушил лампу. А огонек, преследующий их, разделился на несколько отдельных ламп. Зазвучал рокот гномьего языка.

— Уходим обратно, — прошептал Джеремия, — они наверняка заметили наш свет и ориентируются здесь лучше нас.

— Разумно, — ответил невидимый в темноте Гернор и, судя по шуршанию, начал пробираться к канализации.

Магистрат был окружен беженцами и воинами. Первые все прибывали к нему, а вторые, наоборот, — убывали. И при этом с пугающей быстротой. Гражданских, перепуганных, воинственных в своем отчаянии, возмущенных и чересчур активных было слишком много.

Мирос, окруженный своими бойцами, прошел к входу. И перед ним расступились: голоса затихали, только в глубине всхлипывали дети и перешептывались замужние матроны, степенные торговцы провожали тяжелыми взглядами не его, а носилки Дагона Длинноносого. Стража, стоявшая на вратах во внутренний дворик, расступилась без лишних слов, оттеснив чересчур торопливых.

Внутри царила сдержанная деловитость. Никаких выкриков, шума, отчаянных разговоров и посиделок — каждый занят своим делом. Мирос передал Мастера врат медикусам Магистрата, удостоверился, что им займутся в первую очередь. Хотя в глубине души подозревал — это все для того, чтобы он от них отцепился. Слишком много работы, чтобы препираться с очередным просителем. Да и сам Длинноносый не выглядел уже жильцом.

Мастер-капитан взбежал по мраморной лестнице в Приемный зал. Внутри кафедра и кресло магистра были сдвинуты в сторону, а всю центральную часть зала занимал огромный стол, на котором расстелили подробную карту Марана. Возле нее суетились высшие командиры стражи и чиновники Магистрата. Последние явно чувствовали себя не в своей тарелке. Первый топор тут принадлежал капитанам наемничьих отрядов трунов. Сложив руки за спиной, с лишенным какого-либо выражения лицом, за всем эти наблюдал бурмейстер Марана Дарзар Всерукий.

— Бурмейстер! — Мирос отсалютовал ему поднятой рукой. — Мы нашли Мастера врат и…

— Он жив? — резко бросил правитель, обернувшись к стражнику.

Дарзар был не слишком высок — даже по меркам дварфов, но долгие годы спокойной жизни сделали его не то, чтобы толстым, но каким-то расплывчатым, лишенным острых углов. Говорят, дварфы напоминают гранитные валуны, так вот Дарзар Всерукий был похож на неумело слепленный комок мокрой глины.

— Да, бурмейстер! Но при смерти.

— Повезло, — буркнул Всерукий, презрительно кривя губы. — Иначе ему бы пришлось иметь дело со мной!

— Не думаю, что это именно его вина. Никто не знает всех обстоятельств…

— Вам и не надо думать! — выкрикнул бурмейстер. Мирос почувствовал капли слюны на своих щеках. — Вам надо выполнять приказы! Какого дхара вы поперлись ко вратам? Не надо ничего говорить, давайте я догадаюсь. Спасать выживших? И что, много нашли выживших? Кроме этого идиота, Мастера врат?

Мастер-капитан промолчал, сверля взглядом макушку Дарзара. Тот и не ждал ответов. Не успев еще и отдышаться, он продолжил:

— Ответ, как по мне, очевиден! Как он сумел проглядеть, что в бочках спрятан порох?! Да этих грязнорылых выскочек не то что в город, да на милю подпускать нельзя было.

Мирос уже почти не слышал бурмейстера и не стал напоминать, что решение о принятии мзды от степняков принималось на самом высоком уровне. Он лишь чувствовал, как у него начинает гореть лицо и всплывать на поверхность ненависть к расплывшейся физиономии, разевающей пасть перед ним. Рука непроизвольно сжалась кулак и почти поднялась.

Что-то тяжелое легло на плечо. Мастер-капитан вздрогнул и обернулся: за ним стоял гильд-полковник Драбек Крепкозубый, командир наемников-трунов.

— Он, кажется, хочет что-то сказать. — Он ободряюще похлопал Мироса по плечу. — Дадим высказаться.

Дарзар хотел сказать что-то еще, но передумал: улыбочка у гильд-полковника была слишком многообещающей. Бурмейстер махнул нетерпеливо.

— Ну, что еще?

Мирос резко выдохнул и ответил:

— К вратам подходит остальная Орда. Я видел…

— Это стоило ожидать, — кивнул Драбек. Он огладил свою бороду, выкрашенную красной охрой в яркий алхимический цвет. — Спасибо, мастер-капитан, но мы это знаем.

— Знаете?! — Лицо бурмейстера во время этого разговора приобрело почти смертельную бледность. На ее фоне даже русая борода казалась почти черной. — Дхар вас всех раздери! Надо собрать все войска и бросить на врата. Нас же раздавят!..

— Кого мы бросим? — устало произнес гильд-полковник. Судя по тону, Всерукий успел его основательно достать. — Нам бы справится и с теми, кто уже сейчас в городе. Вы в курсе, многоуважаемый бурмейстер, что мы почти потеряли Торговый тракт в восточной части города степняки оттеснили моих ребят в глубину улиц. В курсе, что у них пушки?! Подумать только, откуда у них взялся порох…

Теперь Дарзар начал стремительно пунцоветь.

— Вы на что намекаете, гильд-полковник? Что это я его продал степнякам?

— А откуда у них порошок? — с ехидной ухмылкой переспросил Драбек. — Сами намешали?

— Да я… да ты… Дхаров выродок… На груди прикормил… — От возмущения бурмейстер начал задыхаться.

И в этот момент Мирос-Торговец почувствовал настоящую безнадегу. Словно кто-то открыл маленький кран в его душе и слил оттуда все, что еще заставляло дварфа держаться: уверенность в победе, гордость за свой народ, святую месть и надежду.

Пустота пугала, но не больше, чем то, что творилось здесь, в сердце Марана. Город медленно склонялся перед врагом, а в Магистрате спорили о справедливости взаимных претензий.

— Пора расчехлять мошну, — до сознания донеслись слова Драбека.

Дарзар пыхтел, скрежетал зубами, но молчал.

— Сами мы не справимся. Надо призывать станов — нам нужна их ярость. А по подземному эху обратимся к Гильдии Стального Пика — думаю, гильд-полковники Стирмац и Гарандар свободны. Думаю, полутора суток им хватит, чтобы по туннелям добраться до Марана. А это еще четыре тысячи бойцов. Станы, само собой, успеют раньше, но я даже не представляю, сколько выставит Верховный Жрец. Все зависит от цены — Его Святейшеству не слишком по духу утский образ жизни.

«Мы. Должны. Платить?! Чтобы дварфы вышли против общего врага?!» — почти вырвалось из-за крепко сжатых зубов, но Мирос стерпел: теперь он видел, что спорить тут с кем-нибудь совершенно бесполезно. Тут просто никто не представляет всей серьезности ситуации. Ну, кроме Драбека, пожалуй. А вот этому все равно: он — наемник и сражается до тех пор, пока ему платят. Если станет ясно, что сражаться бесполезно, он уйдет по туннелям в сторону Стангарона и хорошо, если не подорвет за собой проходы.

— Хорошо! — Бурмейстер резко взмахнул рукой. — Тогда нам надо оттянуть силы назад — покуда стоит Магистрат, стоит и Маран…