Вадим Тарасов - Владелец пятой печати [СИ]

Алхимик почувствовал, как его скакун пробежал по чему-то мягкому, и сразу об этом забыл. Они добрались до стен. Но выехать из города было невозможно, надвратная башня, и все, что находилось рядом — все было в огне!

— Туда, через сторожку! — крикнул Сэфриоль, показывая направление, и они продолжили свою безумную скачку. Внезапно, прямо перед ними разлилось озеро огня. Двое первых всадников, не успев остановить коней, исчезли в пламени.

— В обход! — кричал Сэфриоль. — Вправо, через улицу Гончаров!

Поредевший отряд кинулся в указанном направлении. Что было дальше, мозг алхимика воспринимал разрозненными клочками.

Узкий ход через маленькую дымящуюся караулку… Скачка, морозный ветер, хлеставший по лицу жгучей плеткой… Сладковатый запах горящей плоти… Короткий бой, в котором он не принимал участие, крики раненых, ржание погибающих лошадей… Новая скачка, на этот раз, через горящий лес. Падение, кувырок через голову… Хруст под ногами, мокрые сапоги, голенища которых были чем-то забиты, и противно тающий за шиворотом снег.

И ужас неведомой смерти, которая дышит в затылок! Бежать! Бежать!!!

В себя он пришел уже под утро, сидя возле костра и держа в руках горячую кружку, от которой шел сильный запах спиртного.

Рядом сидел Боркуол. Сэфриоль, укрытый двумя плащами, спал с другой стороны, грея бок у горячих углей.

— Что случилось? — наконец нашел силы задать вопрос бывший алхимик.

— Мятежники, — мрачно и коротко ответил младший всадник. — Они набрались наглости напасть на город и твой лагерь. Верл объят огнем! Деревни, все три — накрыло зарево пожаров. Твоя армия — уничтожена, вместе со складом, мастерскими, там был такой взрыв! Сколько погибло наших… один Эру знает! И спящий Лес, тот, что вокруг города — тоже горит!

— Дхарх бы их подрал! — выругался темный аллик. — Столько труда пошло прахом! Что теперь будем делать?

— Пробираться в Схорлу, как и было приказано. То, что произошло — следствие нашей гордыни, самонадеянности и нерасторопности. Мигэриэль, упокой Эру его душу, не воспринимал мятежников всерьез, и это стоило ночного бегства… теперь, думаю, все будет по-другому. Не спи аллик! Нам скоро ехать дальше!

Застывший зимний лес согласно качал запорошенными кронами в такт словам своего хранителя. Через голые ветви начали пробиваться первые лучи скупого на тепло, багряно — красного светила, окрасив место бивуака кровавым рассветным заревом.

Борнуа вздохнул. Он опять выжил.

Голос дес Хизе был сух и требователен.

Внезапный налет на город с окраинами и гибель в огне почти половины его жителей, довели Бейрару до истерики, а Вартф просто отказался воевать дальше таким способом. На месте бывшего полигона, изъеденного раковинами от снарядов серпентин, сейчас стояло около пяти тысяч мирных обывателей, на которых лежала печать черного аллика.

— Выбора нет! Или вы принимаете печать Христа, или — идете на казнь! Наш Господь справедлив и милосерден, смерть будет легкой!

Пронзительно холодный ветер развевал полы его делии и сбивал речь. Рыцарь закашлялся.

— Теперь те, кто готов служить Пятому сыну, пусть встанут вперед! А решившие умереть, — отступят назад!

Рядом тихо застонал Кло-Роску, Вартф выругался, а Бейрара всхлипывала, размазывая по щекам слезы и сопли.

— С ересью, как с сорняком, его приходится уничтожать в зародыше! — обернувшись к своим комилитонам произнес дес Хизе. — Своими слезами вы лишь поливаете этот зловредное растение, которое потом заполонит всю лужайку, где произрастают цветы Истинной Веры!

В толпе началось движение. Кто-то, расталкивая руками окружающих, протискивался вперед, а кто-то отступил назад. Через четверть часа перед алликом стояло около пятисот женщин с грудными детьми, а старики, ВСЕ мужчины и женщины с карапузами, которые едва могли стоять на ногах, или подростками, с глазами, в которых сверкала неукротимая злоба, ВСЕ отступили назад, выбирая Смерть!

Айминдель, стоявший в закрытом шлеме рядом с рыцарем, наклонился к тому и шепотом произнес:

— Теперь ты меня понимаешь лучше, Янтарный аллик?

Инквизитор был ошеломлен. Они! Они дали дорогу своим детям, над которыми еще не произведено Посвящение, выбрав путь Тьмы!

Вартф зло сплюнул и процедил, выдавливая слова сквозь зубы:

— Ну и что собираешься делать, Владелец?

Дес Хизе молчал, собираясь с мыслями. Наконец, произнес:

— Отпустите их. Пусть идут, куда хотят! — развернулся и погнал Белонога на Север, увлекая за собой гвардейский отряд, отвечающий за его безопасность.

В эту ночь рыцарь не спал. В душе творился такой кавардак, что вполне мог быть под стать душевнобольному. Дес Хизе не понимал, что творится, и как ему поступать дальше. Словами это было не выразить. Он ведь даже не задумывался, хотят ярги идти в Алл или нет. Отдал приказ Вин Хост — и все! Сделал фри Глау первым оплотом Христианства! А если еретики упорствуют, то их необходимо или вразумить, или уничтожить!

Дальент опять вспомнил историю Лангедока, и череду костров, где в судорогах корчились сжигаемые катары, о которых рассказывал дед. Он не Папа и не Великий Инквизитор, чтобы брать на себя грех умерщвления стольких жизней! Зачем он явился сюда? Для чего Господь послал ему это испытание? Обратить неверующих в Христианство? Возглавить войну, как он тогда решил для себя, столкнувшись впервые с эли? Создать свое королевство — Алл?

Зачем… зачем он пришел в этот мир!?

Дальент метался в палатке из угла в угол и не находил ответ. Уже под утро, когда он немного успокоился, к нему пришел маленький гронг.

— Ты все сделал правильно, аллик, — тихо начал он. — Если бы поступил иначе, то тебя сочли кровожадным ублюдком даже ферки! Я ведь слышу не только слова и шум деревьев, но иногда и те мысли, которые перекатываются как жернова, терзая сердце моего… работодателя. — неожиданно сухо закончил он. — Перестань терзать себя!

— Ро, ты не понимаешь! — Дальент в отчаянии стукнул себя кулаком по колену. — Моя жизнь, это череда войн и убийств! Но вину за то всегда брал на себя кто-то другой! Не я!!! Теперь, когда коснулось этого…. я не могу! Ро, я не могу!!!

Дальент сел и закрыл лицо руками. Глаза инквизитора были сухими, но широкие плечи сотрясали неудержимые рыдания.

— Теперь ты — аллик! И обязан! Понимаешь, обязан! Следить за своими подданными. Для них ты — ну, как у нас, Старейшина, который сидит с маленькими детьми. Его все слушают, даже те, кто сейчас у власти… и относятся, как к своему деду. Ты думаешь, что, отдав печать, ты приобрел их души? Как бы не так! Ты просто стал для них тем, кто соберет бесхозное стадо баранов в одну отару. Ты — Символ, аллик! Который нельзя предать и которому нельзя изменить! Как Знамя!